Метод инспектора Авраама - Дрор Мишани

Вот не забыл бы он прихватить листок с адресом – пришел бы к себе, взял машину и покатил к дому, где кукует та мамаша. Сидел бы там и ждал, пока Офер Шараби не войдет в подъезд и он, Авраам, собственными ушами не услышит ее крики или рыдания. Лучше бы спалось ночью. Но листок он не прихватил, хоть и сложил его аккуратненько и собирался сунуть в карман рубашки. Может, не хотелось брать тот страшный рисунок, который так напугал его без особых причин… У инспектора воникла идея: позвонить Илане Лим и поделиться с ней своими сомнениями. Если Илана посоветует вернуться в участок и отдать приказ о включении системы «срочный поиск пропавшего», он так и сделает. Несмотря на поздний час. Но если он ей позвонит, то проявит неуверенность в себе, чего не хотелось. Чтобы не тратить оставшиеся в кошельке деньги, Авраам заплатил карточкой.

* * *

Инспектор вернулся на Алуфей Цахал, снова прошел мимо родительского дома и решил, что подниматься не стоит. Отец наверняка сидит в потемках у телевизора, смотрит новости. И в это время к нему лучше не лезть. А мама, если не вышла на свою ходьбу, сидит на кухонном столе и болтает по телефону. Слушать ее Аврааму не хотелось. В ушах и без того звенел ее голос – как она говорит какой-то приятельнице: «О, Господи, это Ави! Нужно согреть ему что-нибудь на ужин». Он предпочитал поесть в одиночестве и посмотреть по телевизору старый выпуск сериала «Закон и порядок», который видел-перевидел бессчетное число раз. И каждый раз открывал для себя что-то новое. Еще один промах в расследовании, новый трюк, чтобы оправдать обвиняемого… Авраам спустился по улице, свернул налево и минуты три двигался мимо притихших и погруженных во мрак строений, пока не дошел до собственного дома.

Ночью он положил мобильник возле кровати. На случай, что кто-то позвонит из участка.

При виде стоящих у дома патрульных машин Зеев сразу понял, что их сюда привело. Шестое чувство, укол в сердце. И он ощутил, что готов, еще не зная к чему.

Странно. Будто жизнь сама втихомолку подвела его к этому часу, хотя с чего и почему, он не знал. Внутри что-то взорвалось, как при внезапных родах: Зеев увидел патрульную машину, и из него выпрыгнул другой человек, который многие годы там сидел, дожидался. С Эли-то все случилось иначе. Целых девять месяцев они ждали, а когда он родился, это было как граната, брошенная незнамо кем. Родители, которым следовало бы из них выскочить, не выскочили. Наоборот, они сами как будто превратились в беспомощных младенцев.

* * *

Он заметил патрульные машины еще с перекрестка, когда ждал зеленого света. Две машины перед домом, и в обеих дверь водителя была открыта. Женщина-полицейский в форме прислонилась к одной из машин и разговаривала по мобильнику, а с другой стороны ждал белый «Фольксваген Пассат» с полицейским знаком.

Зеев поставил свой мотороллер у входа в дом и зашел в парадную. Дверь была открыта, и сверху слышались голоса. Минуя свою квартиру, он поднялся на третий этаж. Дверь в квартиру семейства Шараби тоже была открыта, и снаружи тоже стояла женщина в полицейской форме. Все двери нараспашку. «Сигнал беды», – подумал мужчина. Может, именно это он и почувствовал. Что обнаружилось нечто этакое. Сотрудница полиции заметила его и спросила, кто он.

– Меня зовут Зеев, – сказал он, – я сосед со второго этажа.

И спросил, что случилось. Женщина ответила, что ничего, и встала в проеме двери – показать, что вход воспрещен. Хотя он и не думал входить.

Михаль сидела на диване в гостиной. Эли спал у нее на руках. Она все еще была в пижаме и смотрела по телевизору «Доктора Слона». На окнах жалюзи, в квартире полумрак. Зеев спросил, известно ли ей, что стряслось там, у соседей, но она вообще не заметила, что у подъезда стоят полицейские машины и что-то случилось. Зеев вернулся рано, что ее удивило – ведь он по четвергам возвращается в два, – и она шепотом спросила, не голодный ли он, после чего осторожно уложила Эли в спальню, приоткрыла жалюзи на балконе и посмотрела наружу, а потом подошла к двери и выглянула на лестницу. Там спускались вприпрыжку двое полицейских, и она, поспешно закрыв дверь, спросила:

– Может, их обокрали?

Зеев ответил, что из-за кражи столько полиции не пригонят.

– Вот страх! – сказала Михаль. – Что же там могло случиться?

Муж обнял ее.

– Наверняка ничего такого страшного.

* * *

К вечеру Зеев сидел на закрытом балконе с опущенными жалюзи, превращенном ими в некую подсобку, и проверял контрольные. Заодно он мог следить за тем, что творится снаружи. Полицейские пришли и ушли. Один из них, лысоватый коротышка, вроде бы начальник, давал указания остальным. Он нервничал, без передышки трындел по мобильнику и то и дело покрикивал. Было слышно, как он сердито говорит:

– Отправьте его назад! При чем тут я, если эти ослы не передали ему сообщение!

Потом Зеев услышал, как он кричит в трубку:

– Это ждать не может! Я с утра пытаюсь ее поймать и больше ждать не могу. Вытащите ее с заседания!

Позже этот полицейский зашел во двор перед домом, чуть не свалился, споткнувшись о камень, и начал шарить в кустах, но ничего там не нашел. Двигался этот человек как-то неуклюже. Потом он задрал голову – наверное, чтобы встретиться глазами с ментом на третьем этаже. Зеев не знал, что ищет полицейский и успел ли он заметить взгляд, который перед тем, как Зеев юркнул в подсобку, проследил за ним сквозь щелку в жалюзи на втором этаже. Затем во двор на несколько минут спустилась Хана Шараби в сопровождении трех копов. Она что-то им объясняла, помогая себе жестами. Вроде бы куда-то их направляла. Раздвинь Зеев жалюзи, он бы услышал, что они говорят. Из окон выглядывали люди. В соседних домах – тоже. Ни мужа Ханы Шараби, ни ее детей видно не было.

Зеев постарался сосредоточиться на контрольных. Раздел про времена проверить было легко, а вот сочинения требовали сосредоточенности. Тема: «What will the world look like in 25 years» .[2] Это связано с рассуждениями о будущем, а также с диспутом, который Зеев предложил провести в классе после прочтения нескольких страниц из книги «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли. После каждой проверенной тетради он искал в новостных сайтах или в «Гугле» какое-то сообщение, связанное с городом Холон или с фамилией Шараби. Эли проспал больше двух часов, гораздо больше, чем обычно спал днем, и Михаль успела помыться и переодеться. Пока она была в душе, ее мужу вдруг показалось, что в доме никого нет, и это была минута короткой душевной разрядки. Потом жена вернулась на балкон и поцеловала Зеева в щеку.

– Как продвигаемся? – спросила она, и он ответил, что закончит вовремя. И налил себе чаю с молоком.

* * *

Вскоре после трех Эли проснулся и, как всегда, заревел. Зеев по-быстрому закончил проверять последнее сочинение и сменил жену. Она перешла на балкон и присела к письменному столу, за которым он только что работал, – готовиться к завтрашним занятиям. Зеев сидел с Эли в гостиной на ковре и играл с ним в кубики. Построил из разноцветных деревянных кубиков башенку, а ребенок разрушил ее и гордо и радостно воззрился на отца. Потом Зеев попытался заинтересовать его двумя книжицами в цветных картонных обложках, в одной из которых было зеркальце, и на пару минут это сработало. Мужчина был натянут, как струна, но натянут как-то по-хорошему, будто перед боем. Он боролся с желанием запихнуть Эли в батут у телевизора и спуститься проверить, что там, внизу. Но малыш, видимо, это пронюхал: он заорал и попытался уползти к мамочке.