Престиж - Кристофер Прист

Когда я в очередной раз бросил взгляд на ворота, их створкибесшумно ползли в стороны, подчиняясь дистанционному управлению; сев за руль, яповел машину по крутой гравиевой дорожке, которая опоясывала холм с округлым,слегка выпуклым газоном на склоне. Редко посаженные декоративные деревья икустарники уныло опустили ветви в туманной завесе дождя. С нижней стороныдорожки темнели густые купы рододендронов. Посмотрев в зеркало заднего вида, яуспел заметить, что ворота уже закрылись. Вскоре показалось главное здание –огромная несуразная постройка в несколько этажей с черной шиферной кровлей имассивными стенами из угрюмо-темного кирпича и камня. В узких, вытянутых окнахсмутно отражалось свинцовое небо. Меня пробрал зловещий холод, но, достигнувстоянки, устроенной в конце подъездного пути, я нутром ощутил присутствиебрата: он настаивал, чтобы я двигался дальше.

По стрелке-указателю «Вход для посетителей» я ступил нафунтовую дорожку и двинулся вдоль здания, где мне пришлось уворачиваться откапель, падающих с веток дикого винограда, густо увившего главный фасад.Толкнув какую-то дверь, я вошел в узкий, пропахший пылью и старой древесинойкоридор, сразу напомнивший мне о школе, где я учился. В этом здании витал тотже дух казенного учреждения, но, в отличие от школы, здесь царила полнаятишина.

У таблички «Приемная» я остановился и постучал. Не получивответа, просунул голову в дверь комнаты, но там никого не оказалось. Мое вниманиепривлекли два допотопных металлических стола, на одном из которых робкопримостился компьютер.

Заслышав шаги, я ретировался в коридор и вскоре увидел наверхней площадке лестницы сухопарую даму средних лет, которая несла под мышкойнесколько канцелярских папок. Ее каблуки стучали по голым деревянным ступеням.При виде меня она изобразила удивление.

– Я ищу миссис Холлоуэй, – сказал я. –Наверно, это вы и есть?

– Да, это я. Чем обязана?

Вопреки ожиданиям, я не услышал в ее речи американскогоакцента.

– Разрешите представиться: Эндрю Уэстли, газета«Кроникл». – Мое журналистское удостоверение не вызвало ни малейшегоинтереса. – Не могли бы вы ответить на несколько вопросов касательно отцаФранклина?

– Отец Франклин сейчас в Калифорнии.

– Я понимаю, но на прошлой неделе произошел случай…

– Какой именно? – перебила миссис Холлоуэй.

– Насколько я понимаю, отца Франклина видели здесь.

Загораживая спиной дверь в свой кабинет, она медленнопокачала головой.

– Полагаю, это какая-то ошибка, мистер Уэстли.

– А вы сами видели отца Франклина, когда он тутпоявился? – спросил я.

– Нет, не видела. Потому что его здесь не было. –Она явно хотела от меня избавиться, чего я никак не ожидал. – Выобращались в нашу пресс-службу?

– Это здесь же?

– Это в Лондоне – там наш офис. По поводу интервью –пожалуйста, в пресс-службу.

– Но мне сказали явиться прямо сюда.

– Кто именно? Наш пресс-секретарь?

– Нет… Насколько я понимаю, просьба поступила вредакцию «Кроникл» после явления отца Франклина. Значит, вы отрицаете этотфакт?

– Отрицаю ли я факт обращения в вашу газету? Никакойпросьбы от нас не поступало. Если же вас интересует явление отца Франклина,этот факт я также отрицаю.

Мы в упор смотрели друг на друга. Я испытывал двойственноечувство: злость на нее и досаду на себя. Когда у меня что-то не получается, явиню в этом только себя самого – за неопытность и робость. Ни один из нашихжурналистов, наверно, не спасовал бы перед конторской крысой вроде миссисХоллоуэй.

– Нельзя ли позвать кого-нибудь из начальства? –сделал я очередную попытку.

– Главный администратор здесь я. Все остальные –преподавательский состав.

Теряя последнюю надежду, я спросил:

– Неужели мое имя вам ничего не говорит?

– Почему оно должно мне что-то говорить?

– Да потому, что оно фигурирует в обращении в редакцию.

– Возможно, обращение направили из пресс-службы; мы кэтому отношения не имели.

– Одну минутку, – сказал я.

Материалы, накануне полученные мною от Уикема, остались вмашине. Когда я вернулся, неся их с собой, миссис Холлоуэй стояла у лестницы в тойже позе, только успела избавиться от канцелярских папок.

Подойдя к ней, я развернул листок с сообщением, котороеУикем получил по факсу. В нем говорилось:

Мистеру Уикему,

редактору отдела новостей газеты «Кроникл».

В ответ на ваш запрос сообщаем следующее. «Церковь ликованияво имя Христа Иисуса». Деревня Колдлоу, графство Дербишир. Полмили к северу отдер. Колдлоу по шоссе А-623. Место для стоянки автотранспорта – у главных воротили на территории. Администратор, миссис Холлоуэй, сообщит необходимые сведениявашему сотруднику Эндрю Уэстли.

К. Энджер

– К нам это не имеет никакого отношения, –процедила миссис Холлоуэй. – Так что извините.

– А кто это – «К. Энджер»? – спросил я. –Мужчина? Женщина?

– Она занимает восточный флигель, но никак не связана сЦерковью. Благодарю за посещение.

Ее пальцы легли на мой локоть и вежливо направили меня квыходу. Она объяснила, что в конце грунтовой дорожки, огибающей здание, будеткалитка, а за ней – вход в восточное крыло.

– Извините за недоразумение, – произнес я. –Не понимаю, как такое могло случиться.

– Если вам понадобится дополнительная информация оЦеркви, советую обращаться в нашу пресс-службу. Она для того и существует.

– Разумеется. – Дождь усилился, а я был безплаща. – Позвольте задать вам самый последний вопрос. Сейчас в доме естькто-нибудь, кроме вас?

– Да, у нас все в сборе. На этой неделе здесь обучаютсяболее двухсот человек.

– А кажется, будто здание пустует.

– Мы ликуем молча. При свете дня только мне однойдозволено разговаривать. Всего наилучшего.

Она скользнула через порог и плотно закрыла дверь.

Когда стало ясно, что сенсация, за которой менякомандировали, не состоится, я решил сообщить об этом редактору. Остановившисьпод мокрыми плетями дикого винограда и наблюдая, как ветер гонит по долиненепроглядную пелену дождя, я с тягостным чувством набрал прямой номер ЛенаУикема. Он ответил не сразу. Я рассказал ему о неувязке.

– А того, кто нам писал, ты нашел? – спросилЛен. – Некоего Энджера?

– Как раз стою под дверью, – ответил я и объяснил,какой тут расклад. – Здесь, похоже, ловить нечего. Думаю, это простосклока между соседями. Сам понимаешь: то одно им не так, то другое. – Воттолько на шум не жалуются, добавил я про себя.