Не для тебя моя роза цвела - Алёна Русакова

И добавила строго:

– Имей терпение. Сначала платье подвенечное, родительское благословение, всё как положено. Я ж не какая-то Зинка.

Демид вытаращил глаза.

– Так, так, та-а-ак. Начинается.

– Что начинается?

– Что-что… Вынос мозга! Я думал, у нас все с тобой решено, ан нет, выкрутасы, штучки женские! Короче вот так я скажу!

Он шмыгнул носом и поглядел на лес, куда шел.

Ну да шел… Это ж безумие, шалаш он ради Веруньки в лесу собирался построить. Ага!

Чай он не мальчик кудрявый двадцати годочков та, организм свой студить и комарам скармливать!

– Уезжаю в город. Квартира у меня там.

– Наполовину Зинкина, – сухо внесла поправочку Вера.

– Ну да, – отмахнулся и скорчил физиономию мужчина. – А какая разница? А вот ты дорогуша решай: едешь со мной, или тут останешься!

Скворцов смотрел на Зинаиду и удивлялся. Силищи то в этой красивой женщине, из городу приехавшей, как у лошади тяжеловозной. За день она всю траву со двора, которую он скосил, собрала граблями, сожгла в огороде тонну мусора, перестирала все половики и матрасы, а ближе к вечеру, когда он невзначай к ней заглянул, стояла колола топором чурки на дрова.

– Не устала ты? – подошел он.

– Устала, – смеется Зинка. – Очень устала в городской квартире без дела лежать. Не срослось у меня в общем, с городом.

Скворцов не вытерпел и топор из ее рук отобрал.

– Сам наколю. Покажи, куда складывать.

– Ты что, не могу. Сама справлюсь, сама.

Скворцов поглядел внимательно на женщину. Лучи заходящего солнца высветили ее черные пряди волос, покрыв рыжиной.

– Красивая ты, Зинаида.

Засмеялась.

– А ты не смотри. Смотри Скворцов на молодых девчат, у которых детей нет.

– Мне что дети, – ответил задумчиво. – Когда хоть дети препятствием были?

Вышла на крыльцо Зинкиного дома, Зинкина свекровь.

– Сашка Скворцов. Чего забегал то? Не разведёнка она. Так, хорохорятся, помирятся, куда денутся.

– Ирма Семеновна! – повернулся к языкастой женщине мужчина. – А то я не знал!

– А я напомню, Скворцов. Ты чего, дрова колешь? Вот и коли себе знай, чи болтать встал?

– Зинаида! – на прощание у порога заявила свекровь, почти бывшая, – смотри тут, на мужиков соседних чтоб мне не велась!

– Вы забыли добавить, «проклятущая», – кивнула Зинаида.

– Хохмишь да? За тот случай прости. Злопамятная ж какая, слова ей не скажи. Я каждый день приходить буду, поняла? Внуков проведывать и тебя проверять!

– Приходите каждый день, дорогая свекровушка, – не выдержала и поклонилась в пояс женщине Зинаида. – С нетерпением будем вас ждать.

***

…А Вера плакала. Горькими слезами оплакивала свою несчастную, полную препятствий любовь. Лампочку она в библиотеке включать не решалась – деревенские ведь увидят, побегут ее на дом искать, чтобы пришла отключила и не жгла зря казенное электричество. Спать улеглась на столе, прикрылась шторами списанными.

– Уехал, бросил меня, вот и вся его любовь.

Женщина вздохнула и процитировала строчку из книги:

– Ах…

– Верочка! – вдруг раздался стук в окно. Оказалось – предатель Демид. Вера открыла окно и поёжилась. Мужчина схватился руками за прутья решетки, которой было оковано окно.

– Любимая. Я никуда не уехал. Так и знал, что найду тебя тут, открой дверь.

Вера отступила в темноту.

– Не открою. Если любишь, то… То…

Демид в сердцах махнул рукой, сплюнул громко и выкрикнул нервно:

– Хватит! Хорош по ушам ездить! Связался блин, с библиотекаршей! Просто открой, хотя бы потому что из-за тебя я не жрал, не спал, не уехал, из дома выгнан! И столько из-за тебя перенес!

– Но ты должен доказать… – робко гнула свою линию Вера.

– А пошла бы ты! – грубо оборвал ее на полуслове мужчина. – Надоела со своими цитатами! Самая умная нашлась!

И он ушел в темноту, отказавшись выполнять ее условия. Вера всхлипнула. Слёзы градом катились из ее глаз.

Лето промчалось за хлопотами. Зинаида гладила сыновьям рубашки и ждала их из школы.

– Ого, кто это? – как обычно пришел к ней Скворцов.

– Овечка с барашком, – жалобно посмотрела на соседа Зина.

– Ну я вижу. Куда их поселишь то?

Погладил по голове овцу, потрогал рожки барашка.

– У-у-у. Знатный козел будет.

– По правде говоря, я не знаю. Как похолодает, поживут в бане.

– Ты что, – прищурился Скворцов, поглядев на баню. – Туда их не нужно. Баня хорошая, печь поменять, да половицы и мыться будете. Не век же тебе к свекрови мыться ходить.

Зинаида раскраснелась.

– Все то ты знаешь… Не до бани нам.

– Будет у тебя Зинаида баня. Я сказал будет. А скотину коль завела, то я посмотрю тот сарай, – прошел к сараю мужчина. Открыл покосившуюся дверь, заглянул внутрь.

– Сносить его весной надо. – постановил он. -На это место поставить сруб. Там дальше я сам все дострою. А пока, временно, крышу подлатать чем есть, стекло в окно вставить, дверь поменять. Да сойдет зиму овечкам твоим пережить. Сам справлюсь. Ты только гвозди и стекло раздобудь.

Зинаида раскрыла рот в замешательстве:

– Ты что, Саша, не нужно. Ты не обязан решать мои проблемы.

– Так я по-соседски.

– Все-равно неудобно же, ты мне не муж.

Скворцов вышел из сарая и бегло на Зину посмотрел:

– Не муж, правильно.

Возникла неловкость. Скворцов просто смотрел на Зину, давая взглядом понять, что готов жениться хоть завтра.

Жаль, что Зинка не умеет мысли читать.

– Зина? – показалась у ворот свекровь. – Опять Санька-сосед тут. Тьфу ты!

Женщина прошла во двор к отскочившим в разные стороны болтунам. Разрушила атмосферу так сказать.

– Э-э… Тебе Санька тут мёдом намазано? Бегаешь кажный день к моей невестке.