Последний викинг. Сага о великом завоевателе Харальде III Суровом - Дон Холлуэй

вброд переходили кровь воинов». Во второй половине дня мертвые и умирающие заполнили канаву – их лица постепенно погружались под черную болотную воду, которая придавала им красный цвет, пока их собратьям приходилось идти по ним, всё глубже утапливая в грязи. Шла чудовищная бойня, наступление было безнадежным, а отступление – неизбежным.

Справа от позиций викингов, на ближайшем к болоту фланге, англичане из числа скандинавских союзников внезапно пошли на попятную. Прекратив сражаться, они в смятении начали отступать, опасаясь открывать спины дождю англосаксонских стрел. Выглядывая из-за щитов со стороны канавы, нортумбрийцы воспользовались случаем. «Крыло у ближайшей к канаве линии скандинавов расступилось, – пишет Снорри, – и туда последовали англичане, рассчитывая, что норвежцы будут спасаться бегством». Англосаксонское войско бросилось в канаву, перебралось на другую сторону и пустилось в погоню. Выгнав предателей и обойдя норвежцев с фланга, они одним ударом покончили бы с нападением викингов.

«Королевский штандарт реял у реки, – записано в «Круге земном», – там, где ряды были самыми плотными».

С другой стороны поля от своих мягкотелых союзников стоял король Норвегии, невозмутимый перед лицом надвигающейся катастрофы. Харальд III, сын Сигурда, по прозвищу Прекрасноволосый, Бич Болгар, Датский Молот, Северная Молния – был не из числа желторотых новичков с трясущимися коленками. Он был самым прославленным викингом своего времени.

По своим собственным подсчетам, он завоевал более восьмидесяти городов в далеких землях, от Сицилии до Ближнего Востока. «Это был могущественный человек, – десятилетие спустя заметил немецкий монах Адам Бременский, когда писал о короле, которого никогда не видел, что не мешало ему питать к нему ненависть и очернять его, – и прославившийся победами, которые он одержал в Греции и Азии в бесчисленных войнах с варварами».

«Король Харальд был красив и благороден, – пишет Снорри. – Волосы и борода его были золотистого цвета. Борода была короткой, а усы длинными. Одна бровь была слегка выше другой. Крупные кисти рук и ступни были правильной формы». На поле боя Харальда нельзя было спутать ни с кем. Его шелковое знамя, Ландейдан, или Опустошитель Страны, с черным вороном на белом фоне, веками служило штандартом правителей у викингов, символизируя бога праотцов – Одина; оно сразу позволяло выделить Харальда из толпы. Харальд, которому в 1066-м был 51 год, выглядел истинным гигантом. Хауберк доходил ему до середины икры, в то время как на любом другом, менее крупном человеке заканчивался бы у щиколотки.

«Ростом он был в пять локтей», – утверждает Снорри. Локоть, которым пользовались в Исландии вплоть до XIII века, у викингов был длиной восемнадцать дюймов – таким образом, рост Харальда достигал семи с половиной футов (около двух метров двадцати сантиметров. – Прим. ред.). Редкий викинг носил с собой измерительный стержень, поэтому локоть был очень практичной мерой, основанной на средней длине предплечья от локтя до конца среднего пальца, и поскольку в те времена скандинавы (как и все европейцы) были ниже, чем сейчас, в среднем чуть выше пяти с половиной футов ростом (около метра шестидесяти восьми сантиметров. – Прим. ред.), локоть также был сравнительно короче, из-за чего рост норвежского короля был не такой грандиозный, но всё же внушительный.

Двадцатью годами раньше Харальд занял норвежский престол по праву крови, которое исходило от легендарного прапрадеда, короля Харальда Прекрасноволосого. Это имя было типичным и, наиболее вероятно, происходило от старогерманских слов «армия» и «лидер» (here, weald). Еще несколько веков Харальда III не назовут Хардероде — Жестоким, Тираном, Суровым Правителем, и совершенно точно никогда не говорили ему этого в лицо, несмотря на то что не так много норвежских королей соответствовали бы этому прозвищу.[4]

Его притязание на старую Империю Северного моря, принадлежащую верховному правителю Кнуду Великому, частью которой была Нортумбрия, не могло быть основано на праве крови, за исключением той, что была пролита на этом поле боя. Нортумбрийцы сражались по обе стороны – было много лордов, заявивших свои притязания на земли. Граф Йоркский Моркар своим титулом был обязан главным образом брату из соседней Мерсии, графу Эдвину. Оба они еще босоногими мальчишками носились по залам своего отца в то время, когда Харальд водружал корону Норвегии себе на голову. Их сводный брат Аки Высокий и граф Вальтеоф Нортгемптонширский и Хантингтонширский, сражавшиеся на их стороне, были немногим старше. Если Харальд и был удивлен такой яростной битвой за земли, которые так недолго были во владении молодых лордов, то лишь потому, что их предок дал повод так думать.

Годом раньше, в сентябре 1065-го, графом Нортумбрийским был Тостиг, сын Годвина, сейчас свергнутый, изгнанный, разбойник и мятежник. Тем не менее он приходился братом королю Англии Гарольду II. Именно Тостиг склонил Харальда Норвежского силой меча вернуть Нортумбрию, Мерсию и Англию, и именно никчемные войска Тостига, состоящие из бандитов и мародеров, струсили и вскоре проиграют битву.

Можно только гадать, о чем думал Харальд, когда видел, как хускарлы юных графов перебирались через подтопленную канаву и гнали перед собой Тостига и его шайку. Если нортумбрийцам удалось бы избавиться от мятежников, у них появилась бы возможность окружить норвежскую стену щитов с той стороны и разбить ее. Король, должно быть, отлично понимал, что подготовленные хускарлы без труда одержат победу над этим сбродом. Вероятно, он даже ожидал этого.

И, что наиболее вероятно, на это и рассчитывал.

Разбить стену щитов можно было тремя способами, и они были хорошо известны королю Харальду: прямой лобовой атакой, которую уже пробовали, и эта попытка провалилась, обходным маневром, который был невозможен из-за воды, окружавшей англичан по обе стороны, или каким-нибудь образом вынудив самим нарушить строй. Ложное отступление было у викингов испытанной тактикой ведения боя, с которой англосаксы, как оказалось, были незнакомы. (Они поддались на подобную уловку норманнов несколько недель спустя, в битве при Гастингсе.) По другую сторону канавы стояли теперь нортумбрийцы Моркара, а английские ряды были растянуты, и между ними и обитателями Мерсии Эдвина забрезжил просвет.

Снорри пишет, что Харальд заметил этот разрыв: «Он отдал приказ трубить в атаку и призвал своих людей на бой. Штандарт Опустошитель Страны он приказал нести перед собой и ударил с такой силой, что всем пришлось уступить».

Возглавили атаку