Бесплодные земли - Стивен Кинг

– Да? Вот уж не сказала бы, если судить по тому, как ты сюдавломился, – ворчливо заметила миссис Шоу.

– Мне показалось, я что-то услышал – вроде бы мышь.Наверное, это были вы.

– Наверное. – Миссис Шоу спустилась с табуреточки и взяла унего банку. – Похоже, у тебя начинается грипп, Джонни. – Она потрогала ему лоб.– На ощупь ты вроде бы не горячий, но иногда это ни о чем не говорит.

– Наверное, я просто устал, – сказал Джейк и подумал:"Если бы дело было только в этом!" – Пожалуй, я просто выпью содовойи немножко посмотрю телевизор.

Она хмыкнула.

– Тетрадки показывать будешь? Если да, то давай быстрей. Яопаздываю с ужином.

– Сегодня тетрадок нет, – ответил Джейк. Он вышел изкладовки, взял содовую и пошел в гостиную. Включив телевизор, он рассеянноуставился на экран, а голоса тем временем спорили, и на поверхность продолжалиподниматься все новые и новые воспоминания о пыльном чужом мире.

К великой радости Джейка, ни мать, ни отец не заметили, чтос ним что-то неладно, – отец, тот вообще вернулся домой только к половинедесятого. В десять мальчик отправился в постель и лежал в темноте без сна,слушая звуки большого города за окном: визг тормозов, гудки, вой сирен.

"Ты умер."

"Фиг-то. Я здесь, в кровати, целый и невредимый."

"Ничего не значит. Ты умер, ты же знаешь."

Самое ужасное заключалось в том, что Джейк знал и то, идругое.

"Не знаю, которому из вас верить, но больше я так немогу. Поэтому уймитесь оба. Хватит спорить, оставьте меня в покое. Ладно? Нупожалуйста".

Но голоса не желали – видимо, не могли– уняться. Джейкупришло в голову, что следует сейчас жевстать и открыть дверь туалета. Чужой мир– там, за ней. Там постоялый двор, и вторая половинка его "я" – тожетам, скорчилась в конюшне под ветхой попоной, старается заснуть и недоумевает,что же, черт побери, произошло.

"Я могу объяснить ему, что,– взволнованно подумалДжейк. Он откинул покрывала, внезапно поняв, что дверь рядом с книжным шкафомведет не в туалет, а в мир, который пахнет зноем, полынью и ужасом в пригоршнепраха; в мир, осененный сейчас крылом ночи. – Могу, но объяснять не придется…потому что я буду внем… я буду им!"

С трудом сдерживая радостный смех, он стремглав кинулсячерез погруженную во тьму комнату, распахнул дверь настежь и…

И увидел знакомый туалет. На стене – плакат в рамке, МарвинГэй, на кафельном полу – полоски света и тени, повторяющие очертания жалюзи.

Джейк долго стоял на пороге, пытаясь справиться сразочарованием. Оно никак не проходило. И было горьким.

Горьким.

Следующие три недели протянулись в его памяти угрюмойполосой разоренных, загубленных земель – бесплодных земель из кошмара;пустыней, в которой ни мира не сыщешь, ни роздыха, ни избавленья от боли.Словно беспомощный пленник, в бессильном отчаянии следящий за разграблениемнекогда подвластного ему города, Джейк наблюдал за тем, как его разум теряетустойчивость под беспрестанно усиливающимся натиском призрачных голосов ивоспоминаний. Наконец в фантомном бытии мальчика настал миг, когда человек поимени Роланд позволил ему сорваться в пропасть под горами, и Джейк понадеялся,что теперь-то память перестанет нанизывать миражи – но ничуть не бывало. Кругзамкнулся; она принялась прокручивать воспоминания об иной жизни заново, какмагнитофон, запрограммированный повторять одну и ту же запись до тех пор, покане сломается или кто-нибудь не придет и не вырубит его.

Страшный внутренний раскол углублялся, и восприятие Джейкомсвоей более-менее реальной жизни нью-йоркского мальчишки делалось все болееобрывочным. Он припоминал, что ходил в школу, в выходные – в кино, а ввоскресенье на прошлой (или на позапрошлой?) неделе – с родителями в ресторан,не то на поздний завтрак, не то на ранний обед, но все это вспоминалось ему,как переболевшему малярией вспоминается самый тяжелый и мрачный период болезни:люди обращались в бесплотные тени, голоса сливались в нестройный хор, дробясьэхом, и даже простейшее дело – съесть сэндвич или купить кока-колу в автомате вспортзале – превращалось в преодоление. Все эти три недели Джейк продиралсясквозь сумбур горланящих голосов и двоящихся воспоминаний. Навязчивый интересмальчика к всевозможным дверям рос; надежда на то, что за одной из них можетлежать мир стрелка, никак не умирала окончательно. Что, впрочем, было не так ужстранно, поскольку это была его единственная надежда.

Однако сегодня игра закончилась. Все равно, реального шансана победу у него никогда не было. Сегодня он сдался. Сбежал с уроков. Понуривголову, Джейк как автомат брел по тротуару, а ноги сами несли его порасчертившим город на клетки улицам на восток. Он понятия не имел ни о том,куда идет, ни о том, что будет делать, когда придет туда.

Около девяти часов это безрадостное оцепенение нарушилось, иДжейк мало-помалу стал замечать, что творится вокруг. Он стоял на пересеченииЛексингтон-авеню с Пятьдесят шестой улицей, тщетно пытаясь вспомнить, какочутился здесь. Мальчик в первый раз заметил, что утро стоит великолепнейшее.День выдался во сто крат лучше славного погожего денька седьмого мая (дня,когда Джейка постигло безумие) – быть может, это и был тот самый день, когдавесна, оглядевшись, вдруг видит стоящее неподалеку лето – сильное, красивое, сдерзкой самоуверенной усмешкой на загорелом лице. Ярко сияло солнце, отражаясьот стеклянных стен зданий делового района, тень каждого пешехода была черной ичеткой. В безупречно синем чистом небе белели редкие островки пухлых кучевыхоблаков.

Дальше по улице, у возведенного вокруг стройплощадки глухогодощатого забора, стояли два бизнесмена в дорогих, хорошо скроенных костюмах.Они смеялись, передавая что-то из рук в руки. Заинтересовавшись, Джейкнаправился в их сторону и, подойдя поближе, увидел, что бизнесмены играют вкрестики-нолики, рисуя на заборе клетки, кресты и кружочки дорогим маркером.Джейк от души восхитился. Когда он приблизился, один из бизнесменов нарисовал вверхней правой клетке нолик и из угла в угол наискось перечеркнул игровое поле.

– Опять я продул! – сказал второй. Потом этот человек, судяпо виду – исполнительный директор крупной фирмы, или юрист, или биржевой маклерэкстра-класса – взял у своего товарища маркер и нарисовал еще одну решеточку.

Взгляд первого бизнесмена, победителя, скользнул влево, и онувидел Джейка. Он улыбнулся.

– Вот это денек, а, малый?

– Ну! – откликнулся Джейк, в восторге от того, что говоритслово в слово то, что думает.