Американская грязь - Дженин Камминс

– Так они подкупают людей, – отрезала она. – Обыкновенная пропаганда.

– Возможно, в данном случае их мотивы не так уж и важны, – заметила Хулия. Она подалась вперед, замкнув собой плотное кольцо из четырех женщин, и перешла на шепот, назвав картель, который нельзя называть: – В «Лос-Сетас» скармливают людям их собственные части тела. «Лос-Сетас» подвешивает младенцев на мостах.

Лидия прикрыла рот рукой. Ее пальцы похолодели и одеревенели; сидевшая рядом Ишчель перекрестилась. Теперь Лидия должна задать вопрос, но беспечным, безразличным тоном.

– Так тот парень, которого выгнали прошлой ночью, – из какого картеля он был?

Хулия пожала плечами:

– Не знаю. Но если он действительно хочет покончить со старым, ему надо бежать. Далеко и побыстрее, да? Таких ребят так просто не отпускают.

Лидия отставила тарелку в сторону. «Далеко и побыстрее», – повторила про себя она. Некоторые вещи предельно просты.

Когда от верной гибели их отделяли шесть дней и 282 мили, Лидия с сыном покинули Уэуэтоку и вновь отправились на север по следу Зверя. Размышляя о том, как им удалось выжить в последнюю неделю и убежать так далеко от Акапулько, Лидия чувствовала, что ее мозг зажимает в тиски. Потому что она понимала: за эти шесть дней она принимала как хорошие, так и плохие решения, и в конце концов лишь благодаря милости Божьей ее неудачные решения не привели к катастрофе. Эта мысль лишала ее сил. Лидия не могла придумать, как им взобраться на поезд, но именно это им требовалось сделать. Им требовалось уехать на этом поезде. Но пока они шли, еще можно было немного подумать. Перед отправлением из приюта они наполнили водой фляжки, но все же по пути зашли в небольшой придорожный магазин, где Лидия до отказа набила свой рюкзак разными закусками. В этом магазине привыкли к мигрантам, поэтому в продаже имелось все, что можно было легко унести с собой и съесть в дороге: орешки, яблоки, сладости, батончики мюсли, чипсы, вяленое мясо. Лидия набрала столько, сколько влезло в рюкзак. Еще она купила там шляпу – розовую, с белыми цветами на широких полях, – чтобы защитить от солнца шею. Ей подумалось об уродливой штуке, которой мама прикрывала голову, работая в саду: когда Лидия с Йеми видели мать в этой шляпе, они хихикали и дразнились.

– Вот вы смеетесь, – упрекала их та, – но именно благодаря этой шляпе у меня до сих пор такая кожа! Как у двадцатичетырехлетней девчонки!

На улице их снова ждала железнодорожная колея, растянувшаяся через мексиканский пейзаж, словно гигантский бобовый стебель, по которому мигранты карабкались наверх, а Лука и Лидия продвигались медленно: шаг за шагом, шпала за шпалой, листик за листиком. В небе ярко светило солнце, но было еще не слишком жарко. Мать с сыном держались за руки, потом потели и разъединялись, а затем повторяли все снова. Они выбрали самый западный маршрут: как уверяла встроенная карта Луки, хоть этот путь и длиннее остальных, но преодолевать его будет проще, если они пойдут пешком. Луку радовало, что Мами не требовала у него объяснений и просто положилась на его чутье, ведомая вперед лишь легким сжатием его ладони.

Лидия понимала, что решение отправиться в Денвер нецелесообразно, поскольку найти дядю Густаво может оказаться не так уж и просто. Abuela жаловалась, что, проведя столько лет на севере, ее младший брат превратился в гринго и никогда не вспоминал о прежней жизни. Наверняка Лидия знала вот что: ее дядя женился на белой женщине, стал зваться Гасом и открыл собственный бизнес в области строительства. То ли водопроводные трубы, то ли электричество. А что, если он сменил и фамилию тоже? Лидия никогда не видела его детей-янки – своих кузенов. Она даже не знала, как их зовут. Если она думала обо всем этом слишком долго, ее охватывала паника, поэтому она мысленно возвращалась к пошаговым, выполнимым действиям. Двигаться на север. Добраться до границы. Найти койота. Перейти на ту сторону. Сесть на автобус до Денвера. Там будут церкви. Там будут библиотеки, доступ в интернет, сообщества иммигрантов. Люди, которые захотят помочь. А сейчас надо было просто идти на север, на север. Туда, где Лука будет в безопасности.

Прошагав пару часов в северо-западном направлении, мать с сыном встретили двух сестер-подростков с одинаковыми радужными браслетами на тонких руках. Они сидели на мосту через железную дорогу и болтали ногами. Обе были очень красивы – та, что постарше, даже чересчур. Она безуспешно пыталась спрятать эту опасную красоту за мешковатой одеждой и сердитой гримасой. Та, что помладше, полулежала, опершись на свой пухлый рюкзак. Заметив Луку, девочки сели прямо. Строгое выражение исчезло с их лиц. Они хором охнули от умиления, какое юные девушки часто испытывают при виде детей.

– ¡Mira, qué guapo![55] – пропела младшая сестра, обнаружив в речи какой-то незнакомый акцент.

– Такой милашка, – поддержала старшая.

У обеих была густая копна черных волос, твердо очерченные, выразительные брови, темные проницательные глаза, идеально ровные зубы, пухлые губы и щеки-яблочки. Но старшая сестра обладала чем-то неуловимым, поистине завораживающим. Раз взглянув на нее, Лука уже не мог оторвать глаз. То же произошло с Мами. Девочка была так прекрасна, что почти излучала свет, куда более яркий, чем краски окружающего ее мира. Тускло-серый бетонный мост, коричневатые тона шпал и земли, потерто-голубые мешковатые джинсы, огромная грязно-белая футболка и бесцветный небосвод – рядом с ней все это меркло. Она сверкала, затмевая все вокруг. Биологическая случайность. Чудо великолепия. Серьезная проблема.

– Oye, ¿dónde van, amigos?[56] – крикнула менее красивая девушка, когда Лука и Лидия проходили у нее под ногами.

– Туда же, куда и все, – ответила Лидия, взглянув на девочек из-под ладони. – На север.

Она сняла уродливую розовую шляпу и стала обмахиваться ею, как веером. У нее взмокла голова, потные волосы липли ко лбу.

– Мы тоже! – ответила девочка, болтая ногами. – У вас такой милый сын!

Лидия посмотрела на Луку: улыбаясь, тот разглядывал сестер. Такой искренней улыбки она не видела у него с того самого дня, когда они праздновали день рождения Йенифер.

– Меня зовут Ребека, а это моя сестра Соледад. – Девочка обратилась к Луке: – ¿Cómo te llamas, chiquito?[57]

Лидия, уже привыкшая отвечать за безмолвного сына, открыла было рот, как вдруг…

– Лука! – ответил тот.

Его голос прозвенел чисто, как колокольчик, он ничуть не заржавел за столько дней бездействия. Лидия в изумлении захлопнула рот.

– Сколько тебе лет, Лука? – спросила Ребека.

– Мне восемь лет.