Запретная любовь. Forbidden Love - Рафаэль Абрамович Гругман

class="p1">На первых порах свободного времени у меня было предостаточно. По совету сотрудника Центра помощи беженцам я записался на бесплатные курсы голландского языка. Обучение двигалось медленно. Фламандский язык – корявый для англоязычного уха. Помимо Нидерландов, на нём разговаривают более половины жителей Бельгии, и я понимал, что из уважения к стране, любезно предоставившей политическое убежище, фламандский язык следует выучить хотя бы на бытовом уровне.

Почти все американские сбережения ушли на оплату услуг Энтони. Оставшиеся деньги, я перевёл на банковский счёт Лизы. Социальная помощь и денежное пособие – наркотическая игла. Быстрое привыкание убивает желание зарабатывать на жизнь мозгами и мускулами. Банковская ячейка в Лозанне всё чаще напоминала о себе, но остерегаясь коварства супругов Робинсон, я не думал о ней всерьёз. Печальный опыт напоминал о Законе предосторожности, усваиваемом эмпирически, с приобретением житейских навыков: «за одного хорошо битого двух небитых дают».

Новости из Соединённых Штатов Америки с каждым днём становились всё более удручающими. Министерство юстиции завершило расследование антигосударственного заговора, организованного, по утверждению Генерального прокурора, «Молодыми гетеросексуалами», и представило Сенату доказательства их вины. Обвинение, подкреплённое признательными показаниями Кондолизы Вильтор и двенадцатью бывшими нерадужными активистами движения, заключившими со следствием соглашение о сотрудничество, изобличало бунтовщиков. Директор ФБР публично обещавший назвать зарубежного заказчика, в интересах которого действовали заговорщики, заявил, что сделает это на слушаниях в сенатской комиссии по разведке.

Америка, затаив дыхание, следила за теледебатами и обсуждала рекомендации сенатских комиссий. Итоговая резолюция, вынесенная на поимённое голосование нижней и верхней палаты Конгресса, оказалась двоякой, строгой по отношению к активным участникам заговора, и либеральной – в отношении пассивных гетеро. Их признали неизлечимо больными и социально-безвредными, и по гуманитарным соображениям решили не депортировать.

Резолюция вводила в судебную практику термины «воинствующий» и «не воинствующий гетеро». Первые, социально-опасные, подлежали высылке на Луну. В эту категорию вошли 1236 «воинствующих гетеро», в основном, экс-студенты Гарвардского, Массачусетского и Колумбийского университетов, намеревавшие заразить гетеросексуализмом здоровых американцев. По персоналиям решение суда не требовалось. Основанием для высылки являлось постановление обеих палат Конгресса, завизированное Президентом. Список готовился директором ФБР. Хотя за осуждёнными сохранялось американское гражданство, их высылали на вечное поселение на принадлежащие Америке подлунные города. В законе о высылке сделана оговорка – через десять лет, один раз в год, ссыльным, достигшим семидесятилетнего возраста и признанными медиками социально-безвредными, с гуманитарной целью разрешат двухнедельный визит в США. Они смогут навестить родственников и посетить кладбища. Однако никто не знает, сколько секретных списков уже подготовлено, и сколько ещё гетеро будут высланы на Луну. Официальная статистика, преданная служанка действующего Президента, озвучит то число, которое демагог, так в Древней Греции называли вождя народа, слышать желает. Любовь и преданность к демагогу не знает границ. Его услужливое окружение из кожи вылезет, чтобы необъявленные числа выросли, как минимум, вдвое.

Жестокое постановление уравновешивалось признанием гетеросексуализма врождённым психическим заболеванием. «Не воинствующие гетеро» подлежали амнистии. Их причислили к инвалидам, к лицам с физическими и умственными недостатками, заслуживающим снисхождение. Во избежание погромов и конфликтов на бытовом уровне – большинство американцев не одобрили послабление законодательства – «не воинствующим гетеро» рекомендовано селиться в охраняемых полицией инвалидных домах и кварталах гетто. Им пошли на неслыханные уступки: позволили заключать гражданские браки – «инвалидные», в судебной терминологии. А согласившимся на химическую кастрацию разрешили работать в государственных и частных компаниях. Но чтобы ни у кого не возникло желание воссоздать антигосударственные группировки, предусматривался жёсткий механизм общественного контроля, призванный обезопасить общество от лицемеров, «воинствующих гетеро», которые, надев маску пацифистов – «не воинствующих гетеро» – скрытно продолжали противозаконную деятельность. В мягкой форме закон предостерегал притворщиков от неразумных поступков. В преамбуле закона написано: «Инвалиды-гетеро должны уважать государственные законы и строго придерживаться правила – не распространять заболевание среди здоровых людей. Попытка заразить радужных гетеролизмом является уголовно-наказуемым преступлением».

…Скорость исполнения резолюции Конгресса чисто американская. За первые две недели на Луну ушло три рейса, по двести человек в каждом. Высылаемым разрешалось брать на космический корабль по два чемодана, общим весом не более шестидесяти килограммов, и ручную кладь. В специальных клетках, за дополнительную плату, разрешалось перевозить домашних животных, кошек и собак. Обещано, что когда грузопотоки уменьшатся, родственники и друзья смогут высылать преступникам посылки.

Долгое время от Лизы вестей не было. Её адвокат до окончания следствия не разглашала конфиденциальную информацию; молчало и следствие, в прессу утечки не поступали. Уголовное дело, по которому она проходила, не связывалось с делами заговорщиков – небольшое для неё утешение – поиск по интернету высвечивал её имя только в новостях, ассоциированных с Робертом Маркусом, устаревших, как и любая новость двухмесячной давности.

Наконец по видеосвязи Энтони сообщил о ней достоверную информацию.

– Уголовное дело завершено. Её адвокат заключила сделку со следствием. С Лизы снято обвинение в покушении на убийство Мартина Робинсона, по которому ей грозило пожизненное заключение. В обмен она признала свою вину в совращении нерадужного, ставшего на путь исправления. То есть тебя.

– Меня?! – возмущённо воскликнул я. – Ты это серьёзно?!

– Чему ты удивляешься? Закон одинаков для всех. Ты добровольно заполнил документы для натурализации радужного мужчины, готовился к сдаче экзамена, и вдруг – бац! Всё полетело в тартарары. Ты взялся за старое.

– Я сделал это добровольно, – возмутился я. – Мог же я передумать?!

Энтони ни с того ни с сего обозлился:

– Сообщи судье, и за лжесвидетельство ей добавят срок!

– Что же делать?! Как я могу ей помочь?!

– Здесь замешана большая политика, судебная система не остановится ни перед чем, если кого-либо надобно засудить.

– Что ей грозит? – спросил я, как можно спокойнее, подавив чувство возмущения.

Энтони понизил голос.

– Вынужден тебя огорчить. Её дело присовокупили к делам высылаемых на Луну. С одной разницей, первой категории дали пожизненную ссылку, а ей – прокурор просил двенадцать лет, судья дала десять.

– Можно ли в рамках воссоединения семьи ходатайствовать о высылке Лизы в Нидерланды?

– О чём ты говоришь! – закричал Энтони. – По американским законам гетеросексуальный брак, даже заключённый в Нидерландах, недействителен, а гражданский союз не имеет юридической силы. Если в рамках обмена на Питера Робинсона этот вопрос не рассматривался, он закрыт. Возвращаться к нему не будут.

– Что посоветуешь?

– Тебе решать. Обзаводиться новой семьёй, ждать возвращения Лизы, или подать ходатайство в МИД Нидерландов о переезде на Луну, в одну из американских провинций. Но это не лучший вариант.

– Почему?

– Ни одна из стран-колонизаторов Луны – Россия, Англия, Китай, Франция, Индия и Израиль – не станут из-за тебя ссориться с Вашингтоном. А после сделки с нидерландцами и высылки тебя