Запретная любовь. Forbidden Love - Рафаэль Абрамович Гругман

навечно. Повсюду звучала китайская речь. Лица, принадлежащие к иным этническим группам, массово появлялись лишь в летний сезон – пляж Кони-Айленд исправно притягивал к себе жителей и гостей большого Нью-Йорка, душными июльскими ночами наполнявшими океан «белыми рыбками»[1].

…Пятнадцать лет назад я учился в Кембриджском университете, и на летние каникулы приехал к родителям – в то время они поселились в Бруклине. В один из воскресных дней поехал на пляж, в обед зашёл перекусить в ресторан на Брайтон авеню. За соседним столиком сидел одинокий китаец, почти в два раза старше меня.

Подошёл официант. Брайтон говорит на китайском языке, но мне не составляло труда сделать заказ – китайский я выучил в школе. Начиная с шестого класса, школьникам на выбор предлагалось изучить ещё один государственный язык, испанский или китайский. Я выбрал китайский, и хоть не научился бегло писать, более или менее сносно освоил оба диалекта – мандаринский и кантонский.

Китаец, сидящий за соседним столиком, обождал, когда официант отойдёт, подошёл ко мне и галантно поздоровался: «нэй хо ма», – я ответил поклоном: «нэй хо».

Не спрашивая разрешения, китаец присел за мой столик, и на кантонском диалекте объяснился в любви:

– Нго джонг вай нэй.

Я смутился лишь на мгновенье.

– Нго мм джонг вай нэй вор! – «я не люблю тебя!», – грубо парировал, надеясь, что он отвяжется.

– Дим гай ах? – «почему?» – незнакомец настойчиво боролся за своё личное счастье. – Нэй гит джор фан мэу ах? – «ты в отношениях?»

– Да, – сухо ответил, стремясь прервать хамские приставания. Увидев, что китаец продолжает сидеть и нахально меня разглядывать, по-английски добавил:

– Отвали.

Незнакомец сделал вид, что не расслышал грубую отповедь и с китайским терпением и упорством шёл к намеченной цели.

– Нго вуй хо гор нэй ло ганг, – «я буду лучше твоего супруга».

Я психанул, не дожидаясь исполнения заказа, встал из-за стола, и, не предупредив официанта, покинул ресторан. В спину прозвучало признание в любви на мандаринском диалекте: «Во ай ни». – Я не обернулся.

…Вспомнил: «официант» – назойливый ухажёр пятнадцатилетней давности. Воистину, пути человеческие неисповедимы – начинаются на Брайтоне и сходятся в Пенсильвании, в тюрьме Алленвуд. Впрочем, они уже разошлись. Надеюсь, пожизненно.

Глава XXII

Обмен

Прошло два месяца. Президентская канцелярия хранила молчание, но я и не ожидал молниеносного отклика. Режим содержания смягчился. «Слуге народа» увеличили на один час время прогулок, позволили посещать спортзал и смотреть по телевизору спортивные состязания, – верный знак, что в верхах письмо встречено с пониманием.

Постепенно тюрьма высвобождалась, точнее, начал пустеть отсек, где находились гетеро. Никто не знал, освобождают их или высылают на поселение. Кто-то пустил слух, что в Вашингтоне придумали страшное наказание, – отправлять заключённых на Луну, в подлунные города. Косвенным доказательством правдивости слухов о депортации стало внезапное уведомление аэрокосмических компаний об увеличении количества пассажирских космических рейсов. Паника усилилась после опубликования правительственного доклада о планах министерства энергетики расширить мощности заводов по расщеплению морской воды.

Технология расщепления морской воды известна давно. Уже полтора столетия на плавучих платформах в Мексиканском заливе американские энергетические компании добывали водород, используя его в качестве автомобильного топлива и для обогрева жилых помещений, а технологические отходы – сверхчистый кислород – спецрейсами отправляли на Луну и закачивали в безвоздушные городские подлунья. Препятствие для промышленного освоения Луны – отсутствие атмосферы, преодолели с появлением дешёвой технологии расщепления воды.

Со времени непорочного зачатия, названного историками «время большой голубятни», человечество рубит сук, на котором сидит. Не было бы новых технологий, в разработке которых нерадужные приняли активное участие, – имена нерадужных учёных составляют государственную тайну (общественности известны лишь два китайских еврея, нобелевские лауреаты, Яко Зель До Вич и Юлий Хари Тон) – без них не было бы активной колонизации Луны.

Промышленное освоение спутника Земли началось с энергетического кризиса, вызванного дороговизной электричества. Для расщепления морской воды учёные использовали лазер, установленный на искусственном околоземном спутнике. Лазерный луч направлялся в водорасщепляемый реактор, смонтированный на плавучей платформе. Семейная пара учёных-гетеро, которым для выполнения правительственного задания, позволили жить под одной крышей, раскрыла механизм фотосинтетического расщепления воды. Уникальная реакция, явившаяся источником появления молекулярного кислорода в атмосфере Земли, стала основой для создания искусственного фотосинтеза. Воспользовавшись величайшим открытием, правые и левые радикалы вспомнили о колонизации и заселении Австралии и Новой Зеландии, когда по королевскому указу англичане освободили тюрьмы, избавили бюджет от излишних расходов и выслали на далёкий материк гетеросексуалов-преступников, воров, тунеядцев, пьяниц и проституток. Через одно поколение каторжан стало невозможным отличить от добропорядочных граждан Великой Британии. Ссыльные превратились в благородных и добронравных радужных и создали цивилизованные государства Британского Содружества наций. Австралийцы и новозеландцы, потомки опасных преступников, гордятся своей родословной, корнями уходящей в острова туманного Альбиона.

…Открытие искусственного фотосинтеза позволило создать на Луне искусственную атмосферу. Процесс насыщения Луны кислородом длительный, но в низинах уже выходят на поверхность без скафандров и кислородных баллонов. Колонизация Луны ускорилась. С началом промышленного освоения Луны радикалы заговорили о строительстве подлунных городов с земной атмосферой, и определили в постоянные жители преступников, высылаемых с Земли: убийц, насильников, педофилов и наркоманов.

В 2254 году в категорию преступников, подлежащих высылке на Луну, Конгресс включил нерадужных, собственными руками, подготовивших базу для их земного уничтожения.

Слухи, охватившие заключённых, имели под собой реальную почву. Панический страх перерос в эпидемию, поразившую нерадужных, и как водоворот в океане, затянул в воронку всех оказавшихся вблизи круговерти. Срыв произошёл в Бостоне. Две пары из гарвардского общества «Молодых гетеросексуалов», не желая быть депортированными на Луну, ушли в побег. Как им удалось синхронизировать свои действия и одновременно покинуть мужские и женские корпуса тюрьмы, неизвестно, но побег вряд ли бы удался без содействия кого-либо из персонала тюрьмы. Несчастных преследовали двое суток. С вертолёта пристрелили мужчину. Его жена осталась сидеть возле умирающего супруга и без сопротивления сдалась полиции. Вторая пара, самая опасная (по заявлению ФБР), на счету которой немало погубленных радужных, пыталась уйти в горы. За их поимку назначили солидное вознаграждение. Перекрыли дороги, оповестили население. Началась охота. Как на волков. Когда беглецы поняли, что им не уйти от погони, они спрыгнули в расщелину скалы…

На время охоты тюрьму закрыли для посещений. Заключённых лишили прогулок. По тщательному обыску, проведенному в камерах, мы поняли: произошло нечто неординарное. Подробности я узнал позже, когда погоня закончилась. Частично от Энтони, частично от других заключённых, когда в комнате отдыха возобновили телевизионный просмотр спортивных программ.

Трагедия в Бостоне всколыхнула Америку – правозащитники заговорили о смягчении