Хранитель истории - Леа Рейн

— Но уже поздно, — сказала Жаклин. — Бут без сознания. А времени уже точно больше 22.15.

— Ещё не поздно, — ответил Эдвард.

В его голосе прозвучала какая-то жуткая решительность, от которой ему самому даже стало жутко.

— Что ты удумал? — едва слышно спросила Жаклин.

Жиллен же никак не комментировал. Эд был уверен, что тот уже все понял и, более того, был с этим согласен.

Эдвард вытащил из-под пиджака свой пистолет и щелкнул предохранителем.

Если Линкольна застрелит не Бут, история, конечно, тоже изменится. Но это должно произойти, потому что если Линкольна не застрелят сегодня, то история поменяется ещё сильнее. Может, сейчас уже нельзя вернуть историю в точности такой, какая она была, но сделать максимально похоже ещё есть возможность.

— Нет… — Раздался слабый голос Жаклин. Похоже, и она наконец поняла, что Эдвард собирается сделать.

— Я должен, — ответил он. — Кроме меня это сделать все равно больше никто не сможет.

— Стой!..

Но Эдвард уже отключил наушники. Сейчас ему совсем не нужен был координатор. А может, ему просто не хотелось, чтобы племянница стала свидетельницей чего-то ужасного.

* * *

Джон Уилкс Бут вошёл в театр Форда около 22.07 и поднялся по винтовой лестнице. Он двигался тихо и медленно, буквально скользя вдоль стен. Около белой двери, ведущей к ложам, сидел Чарльз Форбс, лакей Линкольна. Никакой охраны не было. Говорят, что телохранитель президента сидел в пивной вместе с его кучером. Бут вручил лакею свою визитку и благополучно переступил порог, подперев дверь с обратной стороны заранее принесенной ножкой от музыкальной подставки. Затем Бут подошел к двери президентской ложи и приготовился. В одной руке он держал нож, в другой — маленький однозарядный пистолет «деринджер». Когда в пьесе начался смешной момент, Бут вошел в ложу и выстрелил президенту в голову. Звук выстрела был заглушен хохотом, поэтому публика не сразу поняла, что произошло.

В президентской ложе началась суматоха. В тот день там находилось четыре человека: Авраам Линкольн, его жена Мэри Тодд Линкольн, майор Рэтбоун и его невеста Клара. Первая леди истошно кричала. Майор бросился на Бута и попытался его задержать, но тот полоснул его ножом по левой руке и махнул через ограждение на сцену. Во время прыжка он зацепился за украшение в виде американского флага и сломал ногу. Однако, несмотря на это, поднялся и обратил взор к ошалелой публике, которая не понимала, является ли это частью представления или нет. Бут поднял окровавленный нож над собой и провозгласил:

— Sic semper tyrannis!

Такова участь тиранов.

Девиз штата Вирджиния.

Некоторые считают, что он воскликнул нечто вроде «Свобода Югу!». А, возможно, и обе этих фразы. С точностью установить не удалось, потому что показания свидетелей разнились.

Как бы там ни было, когда сообразили, что именно произошло, Бут уже похромал за сцену и практически беспрепятственно скрылся.

Его обнаружили только к концу месяца, 26 апреля. Амбар, в котором Бут прятался, подожгли, чтобы заставить его выйти. Когда он вышел, то его смертельно ранили в шею. Умирая, он сказал очень сомнительную вещь:

— Передайте моей матери, что я погиб, сражаясь за свою родину.

Такова была реальная история. Эдвард знал об этом событии очень хорошо. В своё время ему довелось прочитать кучу книг о Линкольне и посмотреть много документальных фильмов. Линкольн был его любимым президентом. Кто бы мог подумать, что теперь Эдварду придётся стать частью этих событий и застрелить своего кумира. Мог ли он вообразить для себя более ужасную участь?..

Впрочем, Эдвард не сильно раздумывал — у него на это не было времени. Линкольн должен был быть мертв ещё десять минут назад, поэтому затягивать больше было нельзя.

Вообразить президентскую ложу оказалось проще простого, Эдварду даже не пришлось смотреть картинки в часах. Через мгновение он уже стоял рядом с белой дверью, а перед глазами маячил затылок Линкольна с растрёпанными серыми волосами.

Тут стало жутко. Все это показалось каким-то бредовым сном. Но во сне от волнения не бегают ледяные мурашки и в висках не стучит так, точно кто-то бьет рядом по наковальне.

Эдвард поднял пистолет и прицелился Линкольну в затылок.

Выстрелить — и все.

В теории это казалось не так сложно. Но на практике стрелять в голову человеку, которым восхищался всю жизнь, было просто чудовищно.

История есть история. Да, в ней есть место жестокости, но это история. Он поклялся её хранить, какой бы ужасной она ни была, а значит, должен был сделать то, ради чего сюда явился.

Руки вспотели и пистолет едва не выскользнул. Эдвард снова прицелился и положил палец на спусковой крючок.

Видел ли он раньше смерть? Ещё как. Приходилось ли ему убивать? Никогда. Хотелось ли этого ему сейчас? Ни в коем случае. История историей, но это убийство, которое теперь останется на его совести.

Майор Рэтбоун вдруг развернулся и увидел Эдварда. Реакция этого человека была на редкость хорошей. Он вскочил и бросился в сторону чужака. Тут уже ничего не оставалось. Эдвард выстрелил в затылок Линкольна, причём несколько раз, чтобы наверняка попасть. Когда Рэтбоун налетел на Эдварда, Линкольн уже лежал головой на ограждении, украшенном американским флагом, а его жена истошно кричала.

Наверняка Линкольн умер мгновенно, хотя должен был умереть на рассвете следующего дня. Может, так было даже лучше — ему не пришлось умирать в агонии?..

Но Эд об этом не сильно размышлял. Майор Рэтбоун пытался выбить из его рук оружие, поэтому пришлось врезать ему по лицу. Пока была такая возможность, Эдвард решил бежать. Он оттолкнул растерявшуюся Клару и перемахнул через ограждение, смягчив приземление кувырком.

Вышло шумно. Пистолет был без глушителя, а синхронизировать выстрелы с хохотом не вышло, поэтому все уже должны были понять, что произошло.

Актеры, игравшие в пьесе, забились в дальний угол сцены, публика в зале теперь смотрела только на Эдварда.

Sic semper tyrannis!

Это сказал Бут.

Я тоже должен это сказать, — пронеслось в голове Эдварда.

На него глядели с ужасом. Он сам был в ужасе. Время словно растянулось, сжалось до одного этого мгновения. Мозг превратился в кашу, и никаких дельных мыслей в голове не осталось. Все, что он смог сказать:

— Твою мать.

А потом прыгнул за кулисы и скрылся с глаз долой.

* * *

В закоулке на земле лежало два человека — Джон Уилкс Бут и Дэнни. Темноволосая женщина в коротком блестящем платье подошла к ним и печально покачала головой. Она знала, что тут произошло. Точнее — видела. Но вмешиваться не стала. По крайней мере, до этого момента.

Она опустилась рядом с Дэнни и слегка потрясла его за плечо.