Пассажирка - Александра Бракен

Все, что она видела, так это лицо Элис с закрывающимися в последний раз глазами.

Все, что чувствовала, – кровь Элис, высохшую у нее на руках.

– Из-за нее у тебя перед нашей семьей – нашим родом – долг, – сказал старик. – И ты будешь делать то, что я велю, или она сделает свой последний вдох, а ты никогда-никогда не покинешь это гиблое время.

Шок прорвался, оставив в животе лишь омут гнева. Этта бросилась к Сайрусу, но Николас схватил ее за талию и оттащил назад, все еще вырывающуюся.

– Ублюдок!..

– Мисс Спенсер… – Руки Николаса сжались, пытаясь ее удержать. – Этта!

Услышав умоляющие нотки в его голосе, она перестала сопротивляться, обвиснув в крепких руках. Сайрус встал и, внимательно изучая ее лицо, закружил вокруг них.

– Признаться, я думал, что ты могла бы оказаться Айронвуд… что Огастес совершил очередную глупость… но теперь вижу, что ошибался. Ничего похожего. Кто твой отец?

– Так я вам и сказала, – снова прорычала она.

Он пренебрежительно отмахнулся, подходя к столу возле кровати.

– Это вряд ли имеет значение, потому что ты явно не Айронвуд, не Жакаранда и не Хемлок.

София говорила, что существует три семьи, включая Линденов, обладающих способностью путешествовать. Но и она, и Николас говорили, что другие семьи, умеющие путешествовать, пропали или были насильно объединены с кланом Айронвуда.

– Твоя мать считалась последней в роду Линденов, пока мы не узнали о тебе.

Сайрус нашел, что искал в глубинах стола, и вытащил наружу. Он протянул это девушке, и только тогда Николас осознал, что держит ее.

Это была небольшая книга в кожаном переплете с вытисненными инициалами «Ар-си-эл» и великолепным золотым деревом. Этта поймала себя на том, что снова и снова вычерчивает его взглядом: легкий изгиб ствола, тянущиеся и переплетающиеся ветви, исчезающие в массивной кроне. Корни золотого дерева тоже переплетались, тонкие линии сплетались и расплетались друг с другом.

– Не узнаешь, а? – спросил Айронвуд, явно позабавленный. – Твоя мать и ее дед, Бенджамин Линден, так гордились своим чертовым наследием. Это твой семейный герб.

– У каждого дома есть дерево-символ[3], – тихо проговорил Николас, когда она подняла голову за подтверждением. Он кивнул на сундук, чью крышку украшало великолепное сильное дерево: – Толстые ветви нависали так низко, что казались поднимающимися прямо из земли.

Ее дед. Мама говорила, что ее воспитал дед. Значит… не все было ложью? Просто тщательно подретушированной правдой?

– Мы повстречались с Роуз, осматривая Италию эпохи Возрождения, – в тот момент это казалось вполне счастливой случайностью, что ее дед недавно умер и она осталась одна, – продолжил он с укоризной во взгляде. – Я принял необходимые меры, чтобы привлечь ее в нашу семью, выдать замуж за Огастеса и избавить от одинокой жизни, но семнадцать лет назад твоя мать исчезла, и с тех пор мы ее искали.

Девушка сжимала книгу, пока не поддалась соблазну ее открыть. Она откинула обложку, просматривая аккуратные записи – все выполненные почерком матери. Словно бы открыла случайную дверь и обнаружила, что там ее ждут.

Викторианский Лондон. Рим пятого века. Египет – начала двадцатого. В дневнике перечислялась сотня разных мест, все с небольшими записями, вроде «Видела королеву, когда они с принцем проезжали мимо нас, направляясь в Букингемский дворец» и «Верблюд чуть не отъел Гасу волосы, ухватив их с его головы, как траву с клумбы, и, мой бог, увижу ли я еще когда-нибудь пузана, завернутого в тогу!».

– Путешественники ведут журналы, – понизив голос, объяснил Николас, – отмечая время и даты, когда проходят через проход, чтобы избежать случайного столкновения с самим собой.

Этта кивнула, пальцы плотно прижались к коже, а мысли бурлили. Что значит столкновение с самим собой? Почему они должны этого избегать?

– Встань прямо, дитя, а то отрастишь горб, не устав даже стать взрослой, бог ты мой.

Вместо этого Этта начала вышагивать.

Ее мама исчезла? Или сбежала?

Осознание пробрало ее до нутра. Мама сбежала. Сбежала от настырного приемного отца, который пытался контролировать ее жизнь.

Этта повернулась, изучая старика из-под ресниц. Выживших путешественников приняли в клан Айронвудов. Что, если это мама и имела в виду? Если после того, как дедушка умер, ей пришлось стать Айронвуд.

– Я тоже искал ее. – Сайрус повернулся, поднимая с пола кожаную сумку. Порывшись в ней, он, наконец, вытащил кусок пергамента и сунул его Этте. Она взяла его и осторожно развернула. Почерк оказался незнакомым.

2 января, наш год 1099

Гас,

Я собираюсь отчитаться перед отцом и, да, с удовольствием приму наказание, но я борюсь со своей совестью, рассказывать ли тебе кое о чем еще. Ты держал лицо, но я-то знаю, что на протяжении многих лет это было для тебя нешуточным источником боли. Но ведь лучше знать, чем всю оставшуюся жизнь мучиться от нависшей над тобой неопределенности? Над этими вопросами я просидел не один день.

В начале недели я нашел проход рядом с тем местом, где остановился в Нассау, и знаешь, приятель, по правде говоря, я подыхаю с тоски и более чем возмущен, будучи снова призван обратно в 1776-й. Почему я должен выполнять каждое нелепое указание в этом бесконечном поиске, чтобы найти этот чертов предмет его чертовой одержимости? Так вот, я услышал его и прошел – и можешь представить себе мое изумление, когда проход привел меня далеко за 1946 год, по ощущениям, в какой-то музей. Избавлю тебя от описания довольно пошлых действий людей вокруг меня и скажу лишь то, что, проверив газету, понял, что оказался на Манхэттене в 2015 году.

Да. Ты все правильно прочел. Повсюду стояла совершеннейшая человеческая давка, а число зданий, построенных на острове, просто поражало. Думаю, ты скоро сам все увидишь.

Здесь, однако, меня снова одолевают сомнения. Не возненавидишь ли ты меня за это? Не думаю, зная, как один взгляд на нее в Париже мучил тебя долгие годы. Гас, я читал газету, пытаясь понять, что происходит в мире, – лучшее, чем можно умаслить старика, верно? И вот в одной статье вдруг увидел фотографию и чуть не задохнулся, подумав – да что там подумав, уверившись, что это наша Роуз. Однако она оказалась скрипачкой-виртуозом по имени Генриетта Спенсер, выигравшей конкурс в России. Я просмотрел статью до конца и, конечно, нашел упоминание о ее матери – Роуз Спенсер.

Технологии в этом времени просто замечательные, у меня не хватит места, чтобы рассказать тебе о них. Библиотекарь в городской публичной библиотеке помог мне найти больше информации в чем-то, что, возможно, называется ИнтерВеб? Нет, ИнтерНет. В любом случае продолжить поиски самостоятельно оказалось довольно легко, и я почувствовал, что ради тебя обязан залезть в эту кроличью нору. Самая ранняя запись о них, которую мне удалось найти, оказалась полицейским отчетом от 5 октября 1998 года, сообщающим, что молодая женщина, Роуз Спенсер, вместе с трехмесячной дочерью была поймана на краже в каком-то универмаге. В отчете Роуз говорила, что недавно в этом городе и рассчитывает связаться с подругой.