Пассажирка - Александра Бракен

С тошнотворным толчком Этта поняла, что перед нею, – она точно знала, как прочитать это письмо, потому что мама многие годы зашифровывала ей письма и записки. Второго листа, чтобы наложить сверху, не было – иногда у мамы не хватало времени, чтобы вырезать форму, в таком случае в качестве ключа использовались первые несколько строк…

Дорогая Этта, моя маленькая звездочка.

Хотя это было чудесно, ее мама никогда в жизни не обращалась к ней так сентиментально. Это означало, что обнаружить истинное сообщение можно было, начертив звезду поверх букв.

Она написала его мне.

Только ей.

Этта может справиться с этим.

Этта не отводила глаз от страницы, пока не уверилась, что не выдаст себя. Сайрусу удалось выудить одну фразу из мешанины слов, в остальном письмо было для него потеряно. Он не знал, где прятался ключ, чтобы объединить чепуху, связать в сообщение, которое за ней скрывалось. Наложение звезды на письмо дало бы ей остаток фразы, которая была ей нужна. То, что он смог вытянуть какую-то строчку и догадаться о ее связи с Линденами, лишь несчастливая – для них с мамой – случайность.

Она хочет, чтобы я нашла астролябию.

Она не хочет, чтобы ее нашел кто-нибудь другой.

Так вот что она имела в виду, говоря, что настало Эттино время?

Роуз не просто знала, что однажды она отправится в прошлое, она знала, что однажды она вернется ради этого и, если Этта правильно поняла, потому что так возжелает Айронвуд.

– Как видишь, это написано тебе. Четвертая строчка снизу, – сказал он. Там красовалась единственная подчеркнутая фраза, слова шли по одной линии, где, если Этта правильно поняла, находилась самая широкая часть звезды. – Скажи тиранам, тебе они служить должны – это единственное, что меня интересует.

– А что это? – невинно поинтересовалась она.

– Это известная в этом времени песня о казни американского шпиона Натана Хейла, – объяснил Сайрус. – Спустя некоторое время я наконец-то вспомнил, где слышал эту строчку.

Натан Хейл… «Я только сожалею, что имею всего одну жизнь, чтоб отдать ее ради моей страны». Этот Натан Хейл? Он был американским шпионом, пойманным в тылу врага во время революции и повешенным за это.

– Я советую вам не раскрывать… – начал Николас.

– Мило, что ты считаешь, будто мне есть дело до твоих советов, – отрезал Сайрус. – На самом деле я узнал строчку, потому что Бенджамин Линден до тошноты обожал ее горланить, когда лез на дно бутылки. Конечно, это не может быть совпадением, учитывая связь с ее семьей. Но представь мое удивление, когда я открыл, что история умалчивает о точном месте его казни.

Мне пришлось прибыть сюда, чтобы самостоятельно все выяснить, и – ба! – здесь обнаружился неизвестный ранее проход – прямо через дорогу. Я убежден, что в этом письме есть подсказки, которые приведут от одного прохода к другому, соединяющихся в тропу, заканчивающуюся в нужном месте и эре, где и найдется астролябия.

Другими словами, каждая подсказка указывает местоположение проходов, которые нужно проходить друг за другом, чтобы ее найти. Вроде как… стыковочные рейсы, чтобы прибыть в нужный пункт назначения. Только ей нужно найти правильные самолеты.

Этта заставила себя сглотнуть, чтобы удержать безучастное выражение лица, пробегая пальцами по дневнику матери. Уловив движение, Айронвуд выдернул у нее дневник, снова засовывая его под мышку.

– Завтра казнь Хейла, – сказал Сайрус. – Нам пришлось прождать несколько месяцев и самим прибыть в Манхэттен 1776 года, чтобы найти точное место, так как история по-прежнему умалчивает о точном месте этого события. Как ты, надеюсь, убедилась, казнь состоится через дорогу, в лагере Королевской артиллерии.

Проход по-прежнему стонал и кричал, но ветер, казалось, уносил звуки прочь, оставляя лишь слабую барабанную дробь.

– Вы ничего не собираетесь предпринимать? – спросила Этта. – Попытаться его спасти?

Сайрус расхохотался:

– Помешать? Изменить временную шкалу? Думаю, нет. Дурак сам дал себя поймать без формы в тылу врага. Сам накликал смерть.

Отвратительная позиция.

– Ты расшифруешь это письмо, прежде чем отправишься на охоту за астролябией. Возможно, мы даже поможем тебе подобрать правильную одежду и манеры, прежде чем начать.

Николас выпрямился:

– Несколько часов обучения ей никак не помогут.

Замечание кольнуло Эттино самолюбие. Неужели, учитывая все случившееся, она с этим не справится? И не пытаясь состязаться, но он же освоил все тонкости путешествий, значит, и она сможет.

Должно быть, он увидел огонь в ее глазах, потому что глаза Николаса слегка расширились.

– Я только имел в виду…

– Справится, – перебил Сайрус. – Я достаточно долго ждал. Вот мои условия, мисс Линден. Расшифруй письмо и содержащиеся в нем подсказки, где искать нужные проходы, пройди через них и принеси мне астролябию. Тогда твою мать освободят, а вы вернетесь домой.

Этта выдержала его взгляд так долго, как только могла. Ее затопило изнеможение, и вес мыслей стал просто невыносимым. Она заставила себя быстро пробежаться по основным пунктам.

Сайрус не раскроет местоположение прохода, ведущего обратно в Метрополитен, и ее время, если она не сделает, как он велит. И даже тогда вряд ли. Что ставило под вопрос спасение жизни Элис.

Николас был не обязан доставлять ее обратно, потому что формально ей ничто не угрожало.

Мама всю жизнь лгала ей, перекраивая истину, выбрасывая огромные куски, вставляя в свою жизнь маленькие загадки и подсказки, чтобы Этта, возможно, однажды собрала их вместе, пытаясь защитить себя. Замечательный родительский подход. И все, чтобы… чтобы сохранить астролябию в семье? Дать ей еще одного защитника, который найдет ее и перепрячет, если какие-нибудь путешественники на нее наткнутся? Тогда почему не научить ее, не подготовить… чтобы это не было… не было так непреодолимо… так невозможно.

Неудивительно, что Элис утверждала, что она не готова, – она и вправду не готова. Но мама верила в нее, и она не хотела подвести никого из них. Этта закрыла глаза, глубоко дыша через нос, пока ее сердце не успокоилось до флегматичных раскатов грома в ушах.

Дом.

Элис.

Мама.

И, довольно скоро, ее дебют. Все это ждет ее.

Возможно ли переписать судьбу Элис? Убедиться, что мама в безопасности… не отдать старику, что он хочет, и при этом сохранить ей жизнь?

– Неужели вы всерьез раздумываете… – недоверчиво сказал Николас. – Подумайте, мисс Спенсер. Он просит вас не о простом одолжении.

– Не припомню, чтобы просил тебя высказывать свое мнение, – прогрохотал Сайрус.