Двое. После - Алайна Салах

— Таисия, — окликает он, не переставая на меня смотреть. — Что с твоим настроением?

Я мотаю головой, не в силах встретиться с ним глазами. Слишком много во мне противоречивых эмоций сейчас, а я не хочу ненароком устроить скандал.

— Наверное, устала. Отвезешь меня домой?

Боковым зрением я замечаю, как Булат поднимает руку, прося счет.

Дорога до моего дома проходит в тишине. Я молчу, погруженная в свои невеселые мысли, и Булат тоже не предпринимает попытки заговорить. Еще бы. Он ведь уже спросил в ресторане, что со мной, и повторно допытываться не будет. На душе становится совсем тоскливо: через пять минут Булат высадит меня возле дома и уедет, а я окажусь в четырех стенах наедине со своим испорченным настроением. И самое обидное, что обвинить в этом не кого — это был мой выбор. Все-таки я совершенно непоследовательный человек.

Когда машина Булата останавливается возле моего подъезда, я уже близка к тому, чтобы заплакать. Злюсь на него, злюсь на себя, и чувствую при этом абсолютную беспомощность. 

— Спасибо, что довез, — хриплю, берясь за дверную ручку. И даже глаз на него не поднимаю: если Булат посмотрит на меня своим внимательным взглядом или не дай бог что-нибудь спросит — точно сорвусь.

— Подожди, пока я машину запаркую, — безапелляционно произносит он, выворачивая руль к поребрику.

Желание разреветься мгновенно сменяется волнительным неверием: он, что, не планирует уезжать? Собирается ко мне подняться?

Я расправляю плечи и складываю ладони на коленях, принимая позу спокойствия и достоинства. Если есть мизерный шанс, что Булат хочет остаться у меня, сейчас ему ни к чему знать, как я этому рада. Между нами по-прежнему стоит моя бессонная ночь и этот звонок, на который он не захотел при мне ответить.

Булат и правда выходит из машины и идет со мной к подъезду. В этот момент я несказанно благодарна, что он именно такой: не сомневается и не спрашивает — просто делает. Потому что сама я, закопавшись в своих страхах и обидах, не смогла бы его пригласить, и вечер бы совершенно точно прошел отвратительно. С другой стороны, нет гарантий, что он и сейчас таким не станет.

На пороге нас по привычке встречает Банди. Я опускаюсь на колени и треплю его по голове, делая это так долго, что он начинает смотреть на меня с подозрением: дескать, а ты чего это сегодня такая надоедливо-ласковая? Так я даю себе время избавиться от нервозности, чтобы нормально общаться с Булатом. Слишком хорошо помню, что он не любит скандалов.

Повесив пальто, я спрашиваю первое, что приходит в голову: 

— Будешь чай?

Булат кивает и делает шаг с явным намерением пройти на кухню, но затем останавливается и начинает снимать обувь. Несмотря на понурое настроение, я не могу удержаться от улыбки. Он все-таки запомнил.

Пожалуй, впервые я чувствую себя настолько неловко на собственной кухне. Боюсь, что Булату наскучат мои молчание и скорбный вид, и одновременно ничего не могу с ними поделать. Я думала, что могу жить сегодняшним днем, думала, что буду благодарно вкушать время, которое мы проводим вместе, не обременяя себя ожиданиями, но на деле так не вышло. Мне невыносимо знать, что Булат может проводить время с другой женщиной, пропасть без объяснения причин, а потом появиться как ни в чем не бывало. Потому и злюсь сейчас на нас обоих. Потому что он причина моих метаний, и потому что я сама настолько труслива, что боюсь задать нужные вопросы. 

— Таисия. 

Я напрягаю каждый мускул лица, чтобы не выдать себя, и поворачиваюсь к Булату. И даже улыбку умудряюсь выдавить.

— Да.

— Через полчаса мне нужно будет уехать, так что я не смогу долго допытываться о причинах твоего плохого настроения, — он переводит взгляд на заварочный чайник в моей руке и требует: — Поставь уже его и сядь. 

В носу моментально начинает колоть, и я быстро отворачиваюсь. Он просто не понимает… Понятия не имеет, как я измучилась.

Заварочник я возвращаю на столешницу и с агрессивным скрежетом выдвигаю стул. Это у меня не специально получается. Так я хочу саму себя взбодрить. Складываю локти на столе и с вызовом смотрю Булата. Это я тоже делаю не специально — в противном случае расплачусь.

— А теперь говори, — с нажимом произносит он. — По возможности спокойно и без истерик.

Грудь начинает распирать от участившихся вздохов, пульс зашкаливает. Все накопленные тревоги и сомнения закипают во мне, отчаянно просятся наружу. Но как же страшно сорваться и потерять лицо.

— Когда ты… в тот день, когда я пришла к тебе в офис… и у нас случилось… И ты мне сказал… и стал приезжать… Я дала себе слово, что не буду ни о чем думать и наслаждаться тем, что есть. Думала, что смогу… Но оказывается не могу… И это ужасно, потому что каждая встреча с тобой для меня значит больше, чем весь прошлый год… И мне страшно это потерять… но я просто не могу…так не могу, понимаешь?

Я знаю, что моя речь звучит бессвязно, но сейчас по-другому говорить я не способна. Здравый смысл и уверения в спокойствии оказываются напрочь разбиты эмоциями, и по щекам начинают катиться слезы.

— Можно поконкретнее. Что от меня требуется?

Я вытираю слезы рукавом и смотрю в центр стола, где стоит вазочка с вареньем. Это Маринина мама передала. Может мне и правда лучше было уехать в Испанию. Сейчас бы всего этого не было.

— В прошлом помимо меня у тебя были другие девушки… И тогда я ничего не могла требовать, потому что фактически ты меня купил… Но сейчас… Я у тебя ничего не просила… Ты сам… — эмоции и обида захлестывают меня, и голос взлетает на две октавы выше: — Я не могу жить с мыслью, что ты спишь со мной и с кем-то еще… Я живой человек… И я имею право…

— Чуть спокойнее, — предупредительно произносит Булат.

— Я больше не содержанка, — впиваюсь в его лицо заплаканными глазами. — И я теперь я знаю, как бывает… Я не должна терпеть… не обязана… Я достойна того, чтобы быть единственной. — На последней фразе мой голос снова истерично взвивается. Потому что я убеждаю в этом в первую очередь себя.

— А кто сказал, что ты не достойна? — Булат тянется к подоконнику, выдергивает из пачки салфетку и потягивает ее мне. — Разве я отношусь к тебе как к содержанке?

Я комкаю бумажный квадрат в руке и промакиваю им слезы. 

— Нет. Но тебе по-прежнему звонят девушки. И ты можешь пропасть без объяснения причины. Я знаю, что такое отношения. В них все происходит не так.

Мои слова Булату не понравились. Я вижу это по тому, как напрягаются его скулы и как мерцают глаза.

— Говори по фактам.

Я имею право. Имею право. 

— Вчера ты отменил нашу встречу без предупреждения и даже не собирался мне об этом сообщить. А еще сегодня за столом тебе позвонили, и ты не стал при мне разговаривать.