Эпохи холст – багряной кистью - Александр Владимирович Плетнёв

и не добившись попаданий. Впрочем, и братушки-комендоры «Бесстрашного» тоже безбожно мазали. И только потом, когда самураи заложили циркуляции, началась погоня. Вот тут и пригодилась ретирадная трёхдюймовка.

Вырвавшийся вперёд, догоняющий японский истребитель напоролся на удачно выпущенный снаряд, запарил с перебитой главной магистралью и закономерно начал отставать. Зато стрелять стал метче – всплески вставали то с одного борта удирающего судна, то с другого.

Второй, это оказался «Сиратака», имел совсем слабую артиллерию и выжимал едва двадцать восемь узлов… против двадцати семи «Бесстрашного».

И снова русские оказались метче. Вспышка на баке «японца» смела, исковеркала фигурки на открытом мостике, и противник, немедленно зарыскав, отвернул. Затем и вовсе прекратил преследование.

– Эх! – Помощник командира, не скрывая веселья, смотрел вслед отвалившим японцам. – Это как же так удачно узкоглазые по нам ни разу-то, а?

– Свезло нам, что приблудные это были, – Трухачёв деловито пытался придать достойный вид промокшей и обтрёпанной шальным осколком тужурке.

– Как это?

– Разнотипные. Один производства «Ярроу», а второй немецкой постройки – у него ход меньше. А стало быть, из разных отрядов. Пока второй нагонял нас, мы и стреножили сцуку «Акацуку»! – И пояснил со знанием дела: – А мазали они потому, что нос кидает на волну больше, чем корму. Мы устойчивей для прицеливания были.

* * *

От Циндао до Квельпарта по прямой триста семьдесят миль, но разгулявшееся море не позволяло миноносцу держать большие узлы.

Двигались по счислению, и когда по расчётам цель была близка, ход и вовсе пришлось сбавить на «малый», опасаясь в тумане налететь на сушу.

Уж с рассветом разглядев тёмное пятно острова Квельпарт, осторожно пошли в обход, моргая сигнальным фонарём по кодам, что дал Авелан в секретной телеграмме.

Кстати, ночью «Бесстрашный» прошёл всего в миле мимо неторопливо бредущей порт-артурской эскадры.

Стык морей, Квельпарт и игроки-участники

Что малотоннажке миноносцу в дурную погоду совершеннейшая болтанка (и бедолаги вахта – в солёных брызгах с головы до ног), то тушам броненосцев вестимо нипочём – давили море, не замечая трёх-, четырёхметровых волн.

«Не замечая» – скажите это «трюмным» из дивизиона живучести, что бились с полуночи, заделывая давшие течь ранее заведённые пластыри.

Витгефту в лазарете вдруг поплохело… Он то впадал, то выходил из беспамятства, звал Матусевича, спрашивал-бредил: «Доживёт ли эскадра до рассвета?», вероятно, спутав первую ночь после боя со второй, всё переживая за неприятельские минные атаки.

Не было японских миноносцев.

Отстрелялись в прошлую ночь, они ушли к Артуру. Очевидно, на бункеровку и пополнение израсходованного боезапаса.

Когда забрезжило на востоке, 1-й Тихоокеанской до Квельпарта оставалось около шестидесяти миль.

Где-то там по левому борту за глубокой дымкой и горизонтом пряталась Корея. Штурмана, завидев на левом траверзе (уж за кормой) один из крайних островков, что россыпью окаймляли южную оконечность Корейского полуострова, примерно определили расстояние до материка в те же шестьдесят миль, отметив этот ориентир на карте, детальней уточнив маршрут эскадры.

Между тем солнце подразогнало туман. Сигнальные вахты шарили по горизонту, пока никаких посторонних дымов не обнаружив.

Очевидно, что до поры…

Того не мог не направить разведчиков… каких-нибудь «собачек».

А там, может, и сам нагрянет.

И тогда грянет…

«Микаса»

Хэйхатиро устал.

Не физически, хотя и раны мелко покусывали, зудели, дёргали при резких движениях, ворочая в бессоннице тело, а с побудкой…

Утром из-за этого всего такое понятие, как «ясность мыслей», отсутствовало напрочь!

Это утро для Хэйхатиро ещё бродило остатком ночи, темнотой за иллюминатором, тусклым отголоском рынды. И скорей можно было только догадаться, что время едва перевалило за «собаку»[25]. Сна всё равно уже не было, и мысли-думы вымороченно бродили ещё в постели… долёживая, вынашивая, рождая простые решения, не утруждая себя разработкой сколько-нибудь нетривиального оперативного замысла.

От того приказы поднявшегося на мостик адмирала, казались уже сформированными, хотя и односложными. И выводы соответствующими:

– Со всей очевидностью Витгефт ведёт свои корабли во Владивосток. Его нужно и можно перехватить в корейских проливах. Поэтому, не доверяя беспроводному телеграфу, следует послать быстроходный крейсер – предупредить Камимуру и Уриу, чтобы раскинули сеть на параллели Фузана против ожидаемых владивостокских крейсеров.

После серии приказных световых сигналов с флагмана «Такасаго», резво набрав, растворился в покрасневшем горизонте на ост.

Задача по вскрытию местоположения эскадры Витгефта выглядела сложней и требовала привлечь больше лёгких сил – с одной стороны, предсказуемость курса русских облегчала задачу по обнаружению, но демоны этих варваров разбери – куда он (Витгефт) уклонился за ночь? Как проложит свой «пунктир»?

Именно потому на это направление следовало отправить все остальные имеющиеся лёгкие крейсера.

«Кассаги» и «Читосе» контр-адмирала Дэвы, принявшего в кильватер бронепалубники 6-го отряда («Акицусиму», «Ицукусиму» и «Идзуми»), получив ратьером собственное задание, развернулись и ушли призрачной цепочкой на запад. Чтобы там, построившись фронтом и увеличив интервалы, с рассветом отыскать вражескую эскадру. И уже не теряя, держать на «привязи» дозора. Вплоть до…

«Вплоть до чего» – Того ещё и сам не решил.

Терзался: правильно ли он поступил, отправив «Суму» в ближайший порт метрополии с приказом призвать телеграфом из-под Ляодуна тридцатиузловые истребители 1-го, 2-го и 3-го отрядов…

Неправильно, потому что поздно спохватился – надо было ещё вчера.

Ещё вчера надо было и посыльного отправить к Камимуре.

И «Суму» надо было ещё вчера, но…

Но, так или иначе, тело Масамичи Того, переданное на борт «Сумы», найдёт землю предков, упокоившись.

Не нравилось, что разослав с этими необходимыми задачами бронепалубники, сам он на некоторое и неопределённое время остался без лёгкого прикрытия. Будто без глаз. Впрочем, это не критично, на экстренные моменты в отряде наличествуют броненосные крейсера.

Теперь дело за временем!

Теперь всё решится (или разрешится!) – когда и как отреагирует Камимура. Как скоро на горизонте появятся дымы его крейсеров – броненосные десятитысячетонные «Идзумо», «Токива», «Ивате».

Хотя там, на параллели Фузана, тоже прятались вопросы. Произошла ли попытка прорыва «владивостокцев» навстречу Витгефту? Если да – удалось ли Камимуре пресечь, отогнать, повредить… потопить, наконец?

Расклад «три» против «двух» даёт на то хорошие шансы. Если присовокупить к тому ещё и лёгкие силы – «Такачихо», «Ниитака», «Цусима»… авизо «Тихая» и миноносцы.

Если «России» и «Громобоя» всё же не случилось на море, то бронепалубники вице-адмирала Уриу придётся оставить в патруле. Но миноносцы, даже старые тихоходные и трофейные китайские, в обязательном порядке все перебросить на оперативную позицию к проливам.

Теперь дело за временем!

Беспокоило другое – здесь и сейчас!

Уголь. Боеприпасы. Состояние кораблей первой линии. И главное состояние артиллерии.

Доклад вахтенного флаг-офицера по результатам судовых комиссий