Капитан «Неуловимого» - Владимир Поселягин

– Объявляем боевую тревогу? – заинтересовался вахтенный.

– Рано пока, сблизимся – видно будет.

Взор показал, что это шёл сухогруз, причём шведский, видимо из Штатов. Так что рисковать не будем, изучим со стороны и двинем дальше. Так мы и сделали. Сблизились (при этом шведы нас так и не увидели), прочитали название судна, внесли в журнал, указав место встречи, и направились дальше.

Я решил двигаться вдоль берегов Норвегии, оккупированной нацистами, надеясь, что встречу какую-нибудь интересную цель. Появиться перед командующим Северного флота без подтверждённой победы – это, я считал, не комильфо. Победы представят меня и команду в лучшем свете. Я также учитывал то обстоятельство, что мы на боевом корабле перевозили женщин, и от матросов уже расходились слухи о том, что это не к добру. Я надеялся, что в случае наших побед возможный скандал будет меньше, а возможно, до него и вовсе не дойдёт.

Кроме того, меня интересовал «Тирпиц». Я изредка качал Хранилище, и теперь, даже при загрузке в пятьдесят процентов, он вполне может войти. Интересно будет встретиться с самым крупным линкором Германии. Где он стоит, я знал, слышал от морячка в прошлой жизни, когда в госпитале лежал. Порт Тронхейм. Добраться до тех вод, спрятать лодку и украсть линкор – о да, о таком можно только мечтать.

Поэтому на третий день плавания, с момента как мы покинули Англию, я собрал в кают-компании всех командиров (имеются в виду средние, а не младшие, всё же старшины тоже командиры, пусть и младшие). Особист судна, он же главный артиллерист и зенитчик, стоял в дверях и следил, чтобы нас не подслушали.

– Товарищи командиры, я собрал вас на этом совещании, чтобы сообщить довольно важную новость. Мы несколько задержимся с прибытием к новому месту службы. Благо свободное время у нас есть: штаб флота предполагал свободное крейсерство у берегов Норвегии. Я узнал, что в Норвегию были переброшены двенадцать террор-групп, их основная задача – захват тяжёлого линкора «Тирпиц» с последующей передачей его Северному флоту. Думаю, товарищи, с таким призом северофлотцы встретят нас куда радостнее, чем без него.

По непроверенным данным стало известно, что «Тирпиц» находится в Тронхейме, при нём дивизион эсминцев и несколько тяжёлых кораблей, каких именно, пока неизвестно. Через два дня мы будем на месте. Я на неопределённое время покину лодку, чтобы выйти на соединение с террор-группами, буду их курировать. Решим, что угонять. Работа сложная, но вполне возможная. Скорее всего, часть команды возьмём в плен, для обучения наших матросов управлению неизвестными им системами корабля.

– Сколько вы будете отсутствовать? – поинтересовался особист.

– Предполагаемый срок – трое суток. Вряд ли больше, скорее даже меньше. Террор-группы уже на месте, всё разведали. После соединения с ними будем решать, как угонять тяжёлый корабль. В моё отсутствие лодкой будет командовать старший лейтенант Дёмин. В случае если я не вернусь в течение четырёх суток, самостоятельно продолжить поход до Полярного. Пока же найдём пустую бухту. Ночью будете всплывать, днём отлёживаться на дне. Чуть позже обговорим сигналы, чтобы за мной на берег выслали лодку. На этом всё. Боцману проверить плавсредства, чтобы не подвели.

– Проверим, – кивнул тот.

* * *

Через сутки мы действительно добрались куда нужно, и я нашёл отличную бухту. Правда, вход узкий, сложный для подлодки, зато дно песчаное, на глубине сорока метров с воздуха лодку не обнаружить. И пусть бухта небольшая (лодку с трудом можно развернуть), зато пустынная и недалеко от цели.

Лодку я завёл задним ходом, чтобы потом не мучиться с разворачиванием. Пока матросы бросали линь за борт, промеряя глубину, боцман с помощником собрали шлюпку (она складной была) и спустили её на воду. Один из матросов доставил меня на берег. Я был в гражданской одежде: пальто, шляпа, обычные ботинки. Мёрз очень: одежда хоть и осенняя, но не для таких широт.

На берегу я оглянулся. Лодка до рассвета будет стоять, проветривать отсеки. Два энтузиаста разбирали снасти: рыбу половить решили. Ага, ночью. И тут я увидел, что матрос, активно работая вёслами, доставляет на берег особиста, который был одет в некое подобие гражданской одежды. Да он за мной, похоже, проследить решил!

Пришлось использовать опцию удалённого чревовещания. Голоса изменил, якобы под бойцов террор-групп. И вот когда особист, тряся промоченной ногой, выбрался из лодки, от соседних скал донёсся молодой весёлый тенорок:

– И кто это у нас такой красивый?

– Спорим на польский ВИС, что это особист на лодке, – донёсся баритон с другой стороны.

– Не получить тебе мой польский трофей. Согласен, особист. У-у-у, рожа гэбэшная.

– А ну хватит свои позиции выдавать, – раздался с третьего места другой голос, с отчётливыми командными нотками, после чего обратился уже к особисту: – Гражданин, попрошу вернуться на борт лодки. Это закрытая территория.

– Мы в плену?

Матрос, сидевший в лодке, не торопился отплывать и с интересом прислушивался к разговору, да и вахта на мостике лодки тоже, хотя те слышали нечётко: всё же далековато до них, метров сто пятьдесят.

– Нет. Встречали куратора. Сейчас уйдём, так что приглядывайте за берегом. А вот следить за нами не советую: глубины тут большие и рыбы голодные.

При последних словах особист скривился и вернулся в шлюпку, которая двинулась обратно к лодке: всё же мне удалось его убедить.

А я добежал до дороги, достал из Хранилища французский пикап (мне кажется, он здесь будет вполне в тему) и погнал в сторону города и порта, до которого было километров тридцать. Пост был всего один, на въезде в город, но зенитных батарей тут хватало. Я не торопился, поэтому добрался за час до рассвета.

Около города линкора не было, лишь пара эсминцев, и всё. Поэтому я убрал машину и прошёлся пешком, уходя от патрулей. Так и добрался до порта. А линкор тут, я чую, вот только спрятан где-то во фьордах, а где, я пока не знаю. Найдём.

Осмотрев порт, я отметил, что один эсминец мне интересен, всё же новейший тип Z. Турбинный скоростной боевой корабль, вполне интересен как трофей. Однако «Тирпица» и тут не было.

Для днёвки я выбрал чердак одного из домов. Раскинул сигнальную сеть, расстелил шкуру, спальник и, поужинав, уснул.

* * *

Проснулся днём, часа в три, и оставшиеся три часа до наступления темноты посвятил изучению порта и его окрестностей. По пути делал покупки в магазинах, заказывал в ресторанчиках еду на вынос, в основном сладости – немецкие марки тут были в ходу. Кроме того, с помощью Взора я нашёл немецкого морского офицера, который должен был владеть нужной мне информацией.

Поступил я просто: догнал его на улице и, двигаясь рядом, коснулся, убрав в Хранилище. А потом в развалинах дома, в который, видимо, попала авиабомба, достал офицера и, связав, допросил его. То, что я узнал, меня несколько расстроило: не было тут «Тирпица», он пока не покидал Германию. А ведь когда морячок в госпитале о нём говорил, был тысяча девятьсот сорок второй год. Видимо, его позже перегнали. Ну да, северных конвоев ещё мало, только-только первые пойти должны, нечего ему тут делать и некого пока пугать. Это я о британцах говорю.