Увековечено костями - Саймон Бекетт

— Дункан! Дункан! — орал сержант, мечась по траве. Мы с Броуди неслись следом, дождь хлестал по лицам. Фрейзер резко остановился у фургона. — Боже мой! Где он? Где же он?

Фрейзер смотрел по сторонам, будто надеялся, что молодой констебль появится откуда-нибудь и пойдет навстречу вальяжной походкой. Мы с Броуди переглянулись с жестоким осознанием одного и того же факта.

— Он там, — тихо произнес я.

Сержант проследил за моим взглядом. Из-под куска покореженной крыши торчал ботинок, кожа местами сгорела, обнажив обугленную плоть и кость.

Он шагнул вперед.

— О нет! Боже…

Фрейзер схватил панель и попытался поднять ее.

— Не трогайте, — предупредил я и хотел остановить его, но Броуди опустил руку мне на плечо. Он покачал головой:

— Оставь его.

— На месте преступления нельзя ничего трогать.

— Знаю, — мрачно сказал Броуди. — Но что это изменит?

Фрейзер высвободил панель, ее тотчас унес ветер, и она поскакала по траве, как опустившийся воздушный змей, пока не уперлась в коттедж. Сержант продолжал разбирать обломки как сумасшедший. Даже издалека в нос бил запах жареного мяса.

Затем он остановился и уставился на то, что вскрыл. Попятился назад, качаясь подобно марионетке, у которой оторвалась нитка.

— О, черт! Черт побери, это не он! Скажите мне, что это не он!

Тело лежало в центре фургона. Оно обгорело не так сильно, как Дженис Дональдсон, но сохранившиеся человеческие формы делали зрелище еще ужаснее. Конечности поджались и приняли позу эмбриона. Посередине к плоти приварился полицейский пояс. На нем сохранились почерневшая дубинка и наручники.

Фрейзер рыдал.

— Почему он не выбрался? Какого черта он не выбрался?

Я взял его за руку.

— Пойдемте.

— Отстаньте от меня! — зарычал он, высвободившись.

— Возьми себя в руки! — грубо сказал Броуди.

Фрейзер повернулся:

— Не приказывай мне, что делать! Ты на пенсии! И не имеешь права тут командовать!

— Тогда попробуй сам вести себя как офицер полиции, — сурово ответил Броуди.

Сержант тотчас сдался.

— Ему был всего двадцать один год, — пробормотал он. — Двадцать один! Что я скажу начальству?

— Скажешь, что его убили, — жестко произнес Броуди. — Скажешь, у нас тут по острову бегает маньяк. И если бы Уоллес вовремя прислал следственную команду, двадцатиоднолетний констебль мог бы остаться в живых!

В его голосе была редкая патетика. Мы все знали, о чем он промолчал: из-за глупости Фрейзера просочилась информация, убийца запаниковал и приступил к действиям. Однако в обвинениях не было смысла, и, глядя на Фрейзера, я видел, что он и так сильно страдает.

— Ладно, полегче, — сказал я Броуди.

Тот сделал глубокий вдох, кивнул и внешне успокоился.

— Надо сообщить в управление о происшедшем. Теперь это не просто следствие по делу об убийстве.

Борясь со слезами, Фрейзер достал рацию, повернулся спиной к дождю и ветру и набрал номер. Послушал, попытался снова.

— Давай же, давай!

— В чем дело? — спросил Броуди.

— Не работает.

— Что значит не работает? Ты вчера звонил Уоллесу.

— А теперь сигнала нет! — гаркнул Фрейзер. — Думал, только с рацией Дункана нелады, а оказывается, с моей тоже. Сам посмотри!

Сержант сунул рацию Броуди. Бывший коп взял ее и набрал номер. Приложил трубку к уху, вернул обратно.

— Попробуем из машины.

Установленная в «рейнджровере» рация была подключена к той же системе. Не спрашивая разрешения, Броуди проверил ее и покачал головой.

— Глухо. Видимо, ураган снес вышку. Если так, вся связь на острове отрезана.

Я оглядел пустой, открытый ветрам пейзаж. Низкие темные тучи, повисшие над Руной, усиливали ощущение изолированности.

— И что теперь делать? — спросил я.

Броуди на секунду растерялся.

— Будем пытаться пробиться. Рано или поздно починят или наземные линии, или радиосвязь.

— А пока этого не произойдет?

По лицу Броуди стекали струйки дождя. Он с суровым видом смотрел на фургон.

— А пока будем действовать своими силами.

Я предложил остаться на месте, пока Броуди с Фрейзером съездят в деревню за колышками и молотком. Надо было оцепить фургон, но от него мало чего осталось, чтобы прикрепить ленту. Увезти тело Дункана — не вариант, даже если бы было куда везти. С останками Дженис Дональдсон выбора вообще не было, а тут картина другая. Правда, придется оставить фургон с содержимым на милость стихии. Тем не менее на этот раз я был полон решимости сохранить место преступления, и без того нарушенное буйством Фрейзера.

И никто не сомневался, что произошло убийство. Кто-то умышленно поджег коттедж и фургон, как и больницу. Только я смог выбраться, а вот Дункан нет.

Погода была хуже прежнего. Дождь падал свинцовыми пулями, стекал ручьями по моему опаленному капюшону. Над головой неслись тяжелые тучи, и их движение отражалось в лужах.

Однако ничто не могло сдуть запах гари и непреложный факт смерти юного констебля. Он висел пеленой повсюду, добавляя холодок и без того промозглому воздуху.

— Это произошло до или после пожара в клубе? — спросил я у Броуди.

Тот оглядел черный каркас фургона.

— Скорей всего до. Логичней сначала поджечь коттедж, а потом больницу. Подчистить следы тут, а потом уже устраивать пожар в деревне, который поднимет всех на ноги.

Я испытывал шок и гнев от бессмысленности поступка.

— Но зачем? Мы ведь уже увезли останки. Как можно просто бросить тут жертву, а спустя столько времени учинить такое? Не вяжется.

Броуди вздохнул, вытирая с лица воду.

— И не должно вязаться. Преступник запаниковал. Он понимает, что совершил ошибку, не позаботившись о трупе, а теперь пытается ее исправить. Решил уничтожить все, что связывает его с убийством. Даже ценой новых жертв. — Броуди замолчал и посмотрел мне в глаза: — Уверены, что хотите тут остаться?

Мы уже обсуждали этот вопрос. Броуди должен ехать, потому что только он знает, где найти инструменты, необходимые для оцепления. Кому-то придется находиться здесь, а Фрейзер не в состоянии.

— Да.

— Будьте осторожны, — предупредил Броуди. — Появится кто, держитесь начеку.

Излишние слова. Однако мне вряд ли угрожала опасность. Больше у убийцы нет причин сюда возвращаться.