Наши хрупкие надежды - Мэри Бланш

мы переехали? — бросает он. Его глаза ищут в моем лице ответ.

— Я просто не думала, что ты этого хочешь.

— Это не ответ, — резко отвечает Адам, и я смотрю на него.

Не знаю, видит ли он настоящие мои эмоции, но я переполнена сегодняшними событиями и не хочу говорить на эту тему сейчас, ибо еще чуть-чуть — я просто лопну. Он берет меня за руку, согревая мою кожу.

— Разве мы прошли этот путь лишь для того, чтобы в конце отказаться друг от друга? — Шепот его слов бесцельно раздается по улице и попадает в сердце.

Мое долгое молчание кажется неправильным, и мы просто вздыхаем друг напротив друга. Ситуацию спасает вышедший во двор Чарльз. Адам понимает, что остался без ответа, встает, и я за ним. Он прощается с родителями и направляется с сыном к машине. Я собираюсь за ними, но Амила меня останавливает.

— Мишель, ты прости, что я так отреагировала на эту новость. Я ничего против тебя не имею, правда. Я рада, что Адам нашел кого-то. Просто он иногда делает необдуманные вещи.

Амила пытается изобразить улыбку, она говорит честно, я это чувствую. Но что-то подсказывает, что я ей пока не нравлюсь.

— Думаете, он пожалеет? — спрашиваю я.

— Все возможно, — бросает Амила, а Шон закатывает глаза.

Я прощаюсь с ним и шагаю к машине, мысленно посылая Амилу куда по дальше.

— Она опять что-то сказала? — интересуется Адам, когда я сажусь в машину.

— Все в порядке, — твержу я, хотя мы оба знаем, что это далеко не так.

***

Мы едем в тишине. Чарльз заснул на заднем сиденье, из-за чего я тихо говорю:

— Адам, ты не пожалеешь об этом?

— О переезде?

— О том, что выбираешь меня.

Он останавливается на красном светофоре и смотрит на меня. Свет уличных фонарей проникает в салон, отчего мы видим друг друга лучше.

— Я никогда не жалел об этом, — вздыхает он и газует через пару секунд.

— Боже, Адам, взгляни на меня! — говорю громче, на время забыв о спящем ребенке. — Я уже не та девушка, которая тебе нравилась. Я изменилась!

— Мы оба изменились, — в таком же тоне отвечает он.

— Ты, не предупредив, познакомил меня со своими родителями. Я узнала, что ты хочешь переехать ко мне от твоего сына! Все это слишком для меня. Я не могу думать об этом!

Адам тормозит на какой-то улице и бросает на меня взгляд полной ярости.

— Говори тише, — требует он, а затем продолжает: — Думать о чем? О том, что можешь быть счастливой? Слушай, Мишель, я понимаю, что ты так ведешь себя из-за того, что с тобой произошло, и теперь ты не уверена в себе…

Я затыкаю его, даже не дослушав:

— Хватит напоминать мне о том, что произошло! — кричу и выхожу из машины.

Сразу начинаю плакать, потому что не в силах больше сдерживать себя. И хуже мне становится от одного факта, что Адам прав: после случившегося я не уверена в себе. И не знаю, смогу ли быть счастливой. Черт, эта долгая печаль когда-нибудь кончится? Когда-нибудь, хотя бы раз, упадет на меня теплый луч солнца?

Я слышу, как Адам подбегает ко мне, и разворачиваюсь к нему.

— Я была полна амбиций, у меня были мечты. И что произошло? Я просила о помощи, но мне не верили. Они сломали меня, разбив на чертовы мелкие осколки. Я никому не могу доверять, да я сама себе не доверяю, — рыдаю я.

Адам берет за руки, тянется ближе ко мне. Мы стоим между уличными фонарями, окруженные светом.

— Я буду с тобой и обещаю собрать тебя по этим осколкам. Доверься мне, прошу тебя. Я люблю тебя.

Поднимаю мокрые глаза и пытаюсь разглядеть Адама сквозь слезы.

— Повтори, — прошу я.

— Доверься мне и все…

— Я тоже люблю тебя, — признаюсь я.

Адам убирает слезы на моих щеках и бросает взгляд на губы, потом на глаза, спрашивая разрешения. И я киваю.

Он целует меня впервые за эту встречу, впервые за 5 месяцев разлуки. Я всегда любила Адама и хочу дарить ему ту же любовь, что он дарит мне. Но перед этим мне нужно начать любить себя заново. Но если он будет рядом, значит, будет не так тяжело, верно?

Соленый от слез поцелуй прекращается, когда мы осознаем, что нам нужен воздух. Он дарит невинный поцелуй и прижимает к груди, где отчетливо бьется сердце.

35 ГЛАВА

МИШЕЛЬ

Субботнее утро встретило меня приветливо. Пока Адам ушел на работу в тренажерный зал, а Чарльз, недовольный ранним подъемом, потопал в школу, я созвонилась по видеозвонку с Миной, вкратце рассказав, что вчера произошло. Она считает, что Адам действительно может помочь мне, сделать счастливой. Мне нужно принимать его помощь, верить ему. «Он любит тебя и поможет тебе полюбить себя вновь» — заверяла она.

Я также купила обратный билет, и Нил сказал, что встретит меня в аэропорту. Я ему звонила еще в Майами, говорила, что полечу в Нью-Йорк. Конечно, он обрадовался за меня, но я знала, что отчасти ему было это неприятно слышать. Мина сказала, чтобы я продолжала быть честной с Адамом, и вот я думаю, стоит ли признаться ему о поцелуе с Нилом?

С этими мыслями в голове я добираюсь до одной из могил на центральном кладбище. Так как я стерла из жизни людей, которые пользовались мной, я даже не шагнула в сторону могилы Патрика. В любом случае я пришла сюда не к нему, а к Санни.

Сажусь на корточки и кладу на могилу букет из трех красных роз. Долгое время я просто смотрю на фотографию девушки, не в силах выговориться. В какой-то момент думаю уйти, но я поборола себя и пришла, чтобы доказать, как мне важен Адам и все, кто связан с ним. Он сделал столько шагов мне на встречу, я должна ответить тем же.

— Ну привет, — говорю и понимаю, как глупо это звучит.

Вдохнув свежий мартовский воздух, пытаюсь продолжить.

— Не знаю, дружили бы мы в жизни. У нас есть что-то общее. Вот только то, что ты обрела, слишком рано потеряла, а у меня есть надежда это обрести, но получится ли?

Я сдаюсь и присаживаюсь на землю, обняв руками коленки.

— Интересно, посчитала бы ты меня идеальной парой для Адама? По тебе все скучают, правда.

Шумно вздохнув, продолжаю:

— Санни, я знаю, что не смогу быть настоящей матерью для Чарльза, но обещаю сделать все, чтобы