Роман Галицкий. Русский король - Галина Львовна Романова

Ростислав вскинул голову. На гребне холма, за которым виднелся его терем и церковка, гарцевал всадник.

- Князь!

- Гонец, - прищурясь, определил Нечай. - Княжеский. Должно, из Чернигова!

Ростислав дёрнул повод вороного, подпрыгнул, подтягиваясь на руках, утвердился на конской спине и поскакал в гору. Отроки тоже попрыгали на своих коней и поспешили следом.

Гонец и в самом деле был княжеский. Не слезая с коня, сухо и быстро передал, что кличет его к себе в Смоленск Давид Ростиславич, и ускакал, не дожидаясь, пока Ростислав оденется и соберётся в дорогу.

Редко призывал Берладникова сына к себе князь Давид. Были у него свои дела, кормившегося под Смоленском изгоя вспоминал он, когда некому было вести полки. Да и грозная и горькая память его отца мешала остальным князьям принимать его, как равного. Но вот случилось же что-то! Вспомнили и о нём!

Загоняя коней, не останавливаясь на отдых, гнал Ростислав Иваныч в Смоленск. И прибыл рано, чуть не обогнав в воротах княжеского гонца.

На теремном подворье его встретили как-то странно - не как дорогого гостя, но и не как заклятого врага. Княжеские мечники, тиуны, конюшие озирали его с любопытством. Сын Давида Ростиславича, Константин, случившийся тут, проводил его взглядом, в котором сплелись восторг и испуг. Удивлённый - прежде его тут замечали не более чем средней руки боярина, - Ростислав с трепетом вступил в гридницу.

Давид Ростиславич, скромный, с маловыразительным лицом, сидел на стольце, крепко держась за подлокотники обеими руками. Подле него, справа, на крытых аксамитом лавках сидели его бояре. По левую руку стояло несколько мужей - два боярина и несколько не то купцов, не то именитых горожан.

- Здрав будь, князь Давид Ростиславич, - пройдя, склонил голову Ростислав.

- Здрав будь и ты, Ростислав Иваныч, - не именуя его ни князем, ни боярином, ответил Давид. - Здоров ли ты? Здоровы ли все люди твои?

- Благодарствую на добром слове, князь, - молвил Ростислав. - И сам я здоров, и люди мои здоровы.

- Всем ли доволен, Ростислав Иваныч? - продолжал вежливый расспрос князь.

- Милостью твоей не обделён, жалиться не на что, - Ростислав чувствовал, что беседа сия не просто так ведётся, и поглядывал по сторонам, ожидая подвоха. Что бояре и мужи подле князя - послы, он понял сразу. Неясно лишь, откуда и почто прибыли.

- Коли так, то я безмерно рад, - улыбнулся Давид сухим ртом и указал Ростиславу на столец близ себя. -А призвал я тебя, поелику ведомо мне, что и ты князь природный, из Ростиславичей галицких. Но ведомо сие не токмо мне. Прибыли до тебя мужи за города Галича, зовут на княжение…

Не веря своим ушам, Ростислав развернулся к послам, глядя на них во все глаза. Двое бояр пожирали его преданными взорами, купцы мяли в руках шапки.

- Верно ли сие? - севшим голосом выдохнул Ростислав.

- Княже, - передний боярин опустил глаза, но тотчас вскинул взгляд, - пришли мы до тебя, мужи галицкие, поелику не стало житья в Галиче от угров. Владимира Ярославича мы не хотим, понеже он думы с мужами своими не любил думать, привержен питию, многому и женолюбию, а как княгиня померла, с попадьёй слюбился, подобно отцу своему, Осмомыслу. Угры над нами встали, бесчинствуют, вот Галич к тебе на поклон и пришёл, како и к отцу твоему в прошлые времена.

Ростислав задержал дыхание. Отца он помнил совсем мальчишкой - уходил тот от Изяслава Давидича киевского, прощался с женой и семилетним мальчуганом, обещал вернуться. Потом была война, в которой Изяслав киевский потерпел поражение от Ярослава галицкого. Мать вернулась в свою деревню, к родителям. А известие о смерти Ивана Берладника в Салониках дошло до них много позже, уже после смерти Изяслава Давидича. Ростислав много мечтал, сидя в своей деревеньке или водя полки смоленских князей. Увидеть родину отца, стать князем не только по имени - чего ещё желать.

Огнём обожгло глаза. Ростислав зажмурился, загоняя внутрь непрошеную слезу. Вернуться на родину отца, увидеть синее небо Галичины, вдохнуть её воздуха. Чудно там, на родине. Не зря отец так рвался на Дунай - не только отомстить Владимирковому семени, но и упокоиться в своей земле. Хоть есть тут чем кормиться, хоть и любит его жена и растёт дочка, а чужая земля - она чужая земля и есть. Вернуться домой…

- Что же ты ответишь послам галицким, князь Ростислав Иваныч? - нарушил молчание Давид.

Несколько пар глаз пожирали его. Ростислав вздохнул и решился:

- А верно ли весь Галич за меня?

- Верно, княже, верно, - закивали бояре, подаваясь вперёд. - На вече тако крикнули. Угры сильны, да ты только появись под стенами, только подними свой стяг - мы свои полки соберём да к тебе перейдём.

- Только приди, княже, а уж мы за тебя постоим, - кивали и купцы.

Вернуться домой! Домой!

- Тогда, - Ростислав встал и словно стал выше ростом и моложе, - тогда я пойду на Галич.

Спешно выбранные послы от галичан только ускакали звать на княжение Ростислава Ивановича Берладникова, а в княжеском тереме уже все знали. Угорские палатины созвали совет.

Не доставая ногами до пола, слишком маленький для золотого княжьего стола, сидел в палатах королевич Андраш, вопросительно озирался по сторонам. Его советники, воеводы Мокий Великий, Благиня да Корочун и палатин Бернард, сгрудились около. На лавках, потея от волнения и усердия, расселись бояре - Володислав Кормиличич, Фома Тудорыч, Избигнев Ивачевич, Борис Семёныч. Их людишки и принесли весть о призвании Берладникова сына на княжение.

- Сие есть неудовольствие, - на ломаном русском языке вещал Мокий Великий. - Сие как понимать? Это Галич нам льстил, будто нет у него головы?

- Не было, Христом Богом клянусь! Не было! - выскочил вперёд Борис Семёныч. - Откуда ж нам было знать…

- Берладников сынок вовсе в Галиче не бывал, - поддакнул Фома Тудорыч. - Когда звали его, Берладник сына в Звенигороде оставил, а после младенцем за собой таскал. Не галицкий он князь!

- Но отец его успел пожить в Галиче, и у сына то же право! - возражал Мокий. - Сие есть нам не любо! Сие супротив нас лесть! И мы сего не спустим!

- Мы ответим! - поддакнул палатин Бернард, и Борис Семёныч облился холодным потом - ведь именно его он столько привечал в своём доме. - Вы за нашими спинами выгоды себе ищете! Вам веры нет!

- Как это нет? Как это нет? - взорвался Володислав Кормиличич. - А кто вашему королю ворота открыл? Да весь Галич за вас! А что там шумят на вече, - махнул он рукой за окно, - так то мужики! Голь! Мало ли что они горланят! Поорут - и перестанут!

- Перестанут ли? Гонцов послали! Это - «перестанут»?

- Сие есть мятеж! - сказал, как молотом по наковальне ударил, Мокий Великий. - Сие есть покушение на князя вашего Андраша! Я решаю послать гонца в Эстергом, к его величеству Бэле о помощи.