Порабощение - Александра Флид

Маль опустила голову и закрыла глаза:

– Как будто теперь есть смысл защищать нашу жизнь. Кажется, мы уже сделали все, что только можно.

В ту ночь они, как и в прежние времена, спали на полу, расстелив большое одеяло и позабыв о подушках. В доме было полно кроватей и отдельных комнат, но они слишком дорожили возможностью побыть рядом, пока это было возможно.

Темные переходы встретили их привычной сыростью и затхлостью. Вентиляция работала очень плохо – о безопасности бывших коллег Фица никто не заботился. Маль и Син держались друг за другом, впереди шел Фиц, и вся эта недлинная цепочка то вытягивалась во все три звена, то сокращалась в тех местах, где тоннель позволял идти вдвоем. Временами встречались отметки, оставленные ими еще в ту пору, когда они пытались искать фильтры самостоятельно. Напоминания о достаточно беззаботном времени.

Маль уверенно шла за Фицем, Син доверяла им обоим. Перед тем как уйти, они запаслись едой и водой на два дня пути, и Син в шутку сказала, что это похоже на то, что в прежней жизни предки называли «пикником». Постоянная ходьба и суета отвлекали ее от мыслей о дочери, и Маль была благодарна за возможность двигаться, а не сидеть на месте и предаваться мрачным размышлениям. В ее душе теплилась надежда на то, что там, в резервации, Хельга сможет вырасти достойно, без унижений и опасностей. Когда приют только получил все права, Фиц взял ее с собой в резервацию на два дня – тогда они приостановили работы на целую неделю, и Син осталась с Хельгой, как и в прошлый раз. Тогда-то Маль и утвердилась в своем желании отправить дочь именно к отмеченным – дети, которых они украли и обманом вывезли за город, были вполне довольны жизнью. У них всегда была еда, и за ними приглядывали другие люди. Это было не совсем тем, о чем она мечтала для своего ребенка, но в то же время в сотни раз лучше, чем жизнь городских сирот.

Каждый раз, когда Син или Фиц возвращались из поездки с очередной колонной, она спрашивала их, видели ли они других детей, и ей отвечали, что с ними все в порядке. Теперь оставалось надеяться, что этот порядок сохранится.

Время от времени они делали остановки, отдыхали, ели и говорили о разных пустяках. Так далеко Маль еще никогда не заходила, и теперь ей казалось, что поверхность земли отдалилась на невероятное расстояние, стала недосягаемой и недоступной. Словно здесь, под землей, существовал другой мир, в котором не было людей, забот и плохих воспоминаний. Были лишь только темные переходы, по которым змеились черные трубы, перекачивавшие живую и мертвую воду. Ей нравилось думать о том, что здесь никто не мог бы их достать.

– Было бы неплохо поселиться здесь, да? – спросила она во время очередного привала. – Никто не станет искать под землей. Я понимаю, что нам будет нечего есть и все такое, просто хочу помечтать.

– Я тоже сейчас думала о том, что здесь можно прятаться, – заулыбалась Син. – Безопаснее место и придумать нельзя.

Фиц один не разделял их светлого настроения.

– Допустим, что в короткие вылазки нас никто не поймает, и мы сможем запасаться едой, продавать ворованную воду и жить. Но придет время, и вас двоих не станет – я говорю как настоящая свинья, но что поделать, это же правда – и что я буду делать тогда? Нет, нам лучше попытаться сбежать к отмеченным.

Маль грустно покачала головой. Зачем травить душу ребенку? Она бы не поехала, даже если бы у нее была такая возможность. С каждым днем признаки угасания тела становились все явственнее, и она знала, что недалек тот день, когда она потеряет все волосы и станет уродливой старухой, на которую будет противно смотреть. Что за радость пугать ребенка и портить хорошие воспоминания? Син еще могла бы попробовать пожить в резервации, но и она не пожелала продлевать свою жизнь. Отказавшийся от ампулы с препаратом Фиц на самом деле тоже не горел желанием продолжать жить. О причинах такого решения Маль старалась не думать, поскольку его объяснения до сих пор казались ей слишком туманными и неправдоподобными.

Под землей нет времени – все размыто и разложено по другим законам, не имеющим ничего общего с тем, что творится на поверхности. Когда издалека стал прорываться грохот воды, Маль уже потерялась в этом бездонном ощущении безвременья – она не знала, был ли день или ночь и сколько часов они прошли в этой темноте.

– Вы слышите? – улыбнулся Фиц. – Слышите? Это вода. Представьте, сколько ее там.

Они зашагали с удвоенным рвением, и скоро звук стал проступать все более резко и четко. К звуку прибавился запах – неуловимый, несший холод и что-то незнакомое, поначалу неприятное, но позже уже привычное и даже завораживающее.

– Там всегда так пахнет? – спросила она, догнав его в расширившемся тоннеле.

– Да. За месяц становишься большим поклонником этого запаха, а потом, возвращаясь в мир, уже начинаешь скучать, – сказал он. – Правда, когда стоишь вплотную к сетке, становится уже не так хорошо.

Син поравнялась с ними – коридор стал большим и необычно комфортным. Через некоторое время Фиц провел их через пролом в стене, а потом остановился в одном из тупиков.

– Надевайте костюмы, – скомандовал он.

Они помогли друг другу застегнуть эти неуклюжие скафандры, а потом он повел их по слишком узкой дороге, и они снова продирались сквозь землянистый проход по одному, только на сей раз Маль шла последней.

Когда Син неожиданно остановилась, Маль даже не успела затормозить и ударилась об ее спину. Потом выяснилось, что впереди осталось достаточно места, и можно было встать в ряд.

Она обошла Син и встала рядом с Фицем. Перед ними грохотал поток воды, который обрушивался вниз, наполнял гигантскую чашу и перенаправлялся к четырем веткам – глядя сверху, можно было оценить все масштабы этого зрелища. Появившаяся рядом с ней Син даже пошатнулась, и Маль схватила ее за плечо, боясь, что она упадет. Фиц повернулся к ней и, улыбаясь во весь рот, что-то сказал. С таким же успехом он мог бы вообще ничего не говорить – разобрать в таком шуме его слова было невозможно.

Потом он повел их вниз, показывая, где и как нужно держаться. Они хватались за выступавшие камни и держались близко к стене, стараясь осторожно, шаг в шаг идти по тоненькой тропинке. Маль подозревала, что фильтровщики часто пользовались этим путем, чтобы устраивать передышки или просто наблюдать за тем, что находилось внизу. Идти было страшно – совсем рядом, в каком-то десятке метров пролетали тонны воды, которые пропускала дамба, защищавшая город от наводнения.

Миновав опасный спуск, они прошли еще немного, и дорога неожиданно повернула наверх. Фиц вывел их к одному из четырех ответвлений, показав, что для сдерживания водных потоков предусмотрены специальные пороги, по которым толща поднималась и уходила в круглый тоннель. Здесь шум немного спадал, и Фиц остановился.

– Дальше первый фильтр, – отодвинув маску и прижавшись губами к самому ее уху, сказал он. – Там ничего интересного. Да и вообще, ничего прекрасного в них нет.

– Ну, ты все равно покажи, раз уж мы здесь, – попросила она.