Китайская империя. От Сына Неба до Мао Цзэдуна - Алексей Дельнов

Закулисная придворная борьба всегда и везде была свойственна монархиям, проистекает из самой их сути: если окончательное решение принимает один человек, то очень велика роль тех, кто окружает его в повседневной жизни. Хорошо нам знакомые по Кремлю стольники, стремянные, конюшие, постельники, кравчие, – бояре и высшие дворяне, – это одновременно и царевы советники, и его прислужники, исполнявшие прозрачно обозначенные в названиях их должностей бытовые функции.

Никуда не деться и от женского влияния: вслед за законной супругой-императрицей (или любимой женой, или любимой наложницей) к руке и уху повелителя дружно тянулись ее родичи. Они становились его ближайшим окружением, да и он невольно тянулся к ним – ибо его собственная мужская родня постоянно внушала опасения по поводу возможных претензий на престол (вспомним двор царя Алексея Михайловича: у его трона совсем не видим Романовых, одни сплошные Милославские да Нарышкины). Но, все же, не очень гоже, что Поздняя Хань так и именуется у некоторых историков – «эпоха соперничающих группировок».

Число обитательниц гарема от династии к династии, от царствования к царствованию варьировалось. При Ранней Хань одних только жен, не считая императрицы было столько, что они делились на четырнадцать рангов. Гуан У-ди ограничился тремя: остались «достопочтенные госпожи» (в императрицы всегда попадали из этого ранга), «прекрасные госпожи» и избранные госпожи. На количество наложниц ограничений не существовало: число этих подружек Сына Неба иногда достигало 6 тысяч.

Девушек отбирали для гарема в восьмом лунном месяце каждого года – региональное начальство обязано было приглядываться, не расцвел ли какой заслуживающий особого внимания цветок на вверенной ему территории. Красавицы должны были быть не моложе тринадцати и не старше двадцати, происходить из благополучных (в нравственном отношении) семей, обладать хорошими манерами и, само собой, быть девственницами.

Кандидаток доставляли в столицу, и там они представали перед комиссией, которую составляли старший советник императора, помощник главного евнуха, врач и физиономист (которые определял душевные свойства девушки по строению лица, его выражению и мимике). Неудачливых абитуриенток одаривали и отправляли домой, прошедшие отбор оказывались в «боковых покоях» – гареме.

Там они включались в беспощадную борьбу за любовь и внимание повелителя. Кто-то делал блестящую карьеру, кто-то становился жертвой яда, кинжала или шелковой удавки. Кого-то повелитель мог подарить своему заслужившему такую милость вельможе, кто-то отправлялся ко двору ближнего, а то и дальнего варварского владыки. Но большинство, отбыв пятилетнюю службу, с почетом возвращались в родные семьи.

Тему обитательниц императорского гарема можно развивать до бесконечности, но давайте пока особо отметим, что если императрица или кто-то из жен высшего разряда получала отставку – на ее родню могли обрушиться страшные репрессии в виде ссылок и казней. Хорошо, если вельмож просто удаляли от трона – можно было надеяться, что это не навсегда.

Еще один аспект гаремной жизни, становившийся в эпоху Поздней Хань злободневным в государственном масштабе, – евнухи. Их влияние возросло до невиданной прежде величины – такой, что порою некоторые из них становились влиятельнее министров.

Евнухи тоже делились на ранги. Портреты этих «стражей гарема» обычно не вызывают симпатий – скорее чувство некоторой опаски, ощущение чего-то непредсказуемого, диковинного. Но им, лишенным в силу своего увечья многих нормальных возможностей и стремлений, далеко не все человеческое было чуждо. Они могли искать и находить психологическую компенсацию в повышенном пристрастии к питиям и яствам, во властолюбии, тщеславии, интригах и прочем. Трудно было ждать от них доброжелательности к людям (после того, что они с ними сделали), зачастую они были злы, капризны, раздражительны, лицемерны, коварны.

Помимо специфического отношения к этическим нормам, они были еще и просто лишены некоторых естественных эмоций и чувств, способных рассеять внимание, смягчить целеустремленность.

А ведь многие из них были людьми очень умными. Согласитесь, если подобный экземпляр хотел добиться власти – не позавидуешь тому, кто мог оказаться у него на пути. Конечно, описанный типаж – случай крайний. Но учитывая, что евнухов при гареме были многие тысячи – таких крайностей всегда хватало.

Кто-то попадал в эту дворцовую касту мальчиком-рабом – как добыча, подарок, покупка (некоторых продавали собственные родители). Были и такие, кто уже в зрелом возрасте обрекал себя на такую участь в надежде на сытую беспроблемную жизнь и даже на карьеру. Лишение гениталий происходило молниеносно – одним безошибочным ударом острого, как бритва, ножа. Впрочем, гаремные служители проходили ежемесячную проверку – их обследовали на предмет того, не отросло ли у них чего-нибудь снова. Что касается карьеры – на нее у них шансов было не больше, чем у красавиц.

Однако трогательно звучат сообщения, что многие из евнухов старались обзавестись семьей: брали женщин, исполнявших роль хозяйки дома, усыновляли или удочеряли детей и старались оставить им хорошее наследство. Возьмем в соображение: должен же был кто-то после их смерти ублажать у домашнего алтаря их злосчастные души.

Вот образчик придворной жизни – по хронике II в. У императора Ань-ди (правил в 105–125 гг.) не было сына от императрицы, и он назначил наследником сына от «достопочтенной госпожи». Но государыня принудила соперницу принять яд, а ребенок был помещен под бдительную стражу в один из дворцовых павильонов.

Когда Ань-ди умер и императрица стала вдовствующей, она возвела на трон внука одного из предыдущих повелителей Поднебесной. Но мальчик вскорости скончался. Вдовствующая императрица не успела приискать замену, а часть евнухов устроила заговор. Глубокой ночью они напали на охрану, сторожившую маленького узника, – она состояла из евнухов враждебной группировки, – перебила ее всю и добилась полного успеха. Сын Ань-ди взошел на престол под именем Шунь-ди, властолюбивая вдова лишилась титула, а члены поддерживавших ее кланов были казнены или отправились в ссылку в далекий Вьетнам.

В 147 г. после серии спорных воцарений и странных смертей императором был провозглашен четырнадцатилетний Хуань-ди (правил в 147–167 гг.). Он находился под бдительным контролем клана вдовствующей императрицы (теперь уже другой), которая женила его на своей младшей сестре. Но обе сестры прожили недолго, а император, чтобы отделаться от их сохранившей господствующие позиции родни, нашел себе надежную опору среди той части евнухов, которая не кормилась из рук его опекунов.

История дает немало примеров, что эти полумужчины нередко отменно владели оружием и отваги вместе в гениталиями не утрачивали. Вот и в данном случае: одни из них взяли на себя охрану государя, другие вместе с отрядом воинов напали на дворец главы правящего клана. Тот, после проигранной схватки не желая попадать в руки врагов, убил жену и лишил жизни себя. Наиболее влиятельные его соратники были казнены.

Хуань-ди взял себе новую императрицу, но счастья не знал и с ней. Государыня оказалась алкоголичкой, да к тому же еще и чародейкой, и, в конце концов, помещенная под стражу, покончила с собой.