Китайская империя. От Сына Неба до Мао Цзэдуна - Алексей Дельнов

Но многие уцелевшие мятежники отошли в горы, где они еще долго продолжали борьбу. Возникали новые очаги восстания. Тогда правительство возвело нескольких военачальников в ранг министров с чрезвычайными полномочиями, и они двинулись со своими армиями наводить порядок в разных провинциях.

Вскоре эти региональные диктаторы, как и выдвинувшиеся под знаменем восстановления порядка лидеры наиболее авторитетных «сильных домов», осознали свою силу и стали действовать вполне самостоятельно. Генерал Дун Чжо остановил свою армию всего в сотне километров от Лояна – можно только гадать, зачем он туда пришел и почему не пошел дальше.

В 189 г. умер император Лин-ди. Его наследнику Лю Бяню было всего тринадцать лет, и регентшей при нем стала вдовствующая императрица. И тут началась дикая кровавая вакханалия придворной борьбы за власть.

Главный евнух попытался сменить на троне Лю Бяня его единокровным восьмилетним братом Лю Се. Но дядя императора, – командующий армией и глава сильного клана Хэ Цзинь этого не допустил, главный евнух был казнен.

Несколько военачальников, в их числе Хэ Цзинь, генерал Дун Чжо – тот, что стоял неподалеку от Лояна, и Юань Шао – принадлежавший к тому же клану, что и Хэ Цзинь, решили обратиться к императору с обвинениями против евнухов. Но те подслушали, как Хэ Цзинь на приеме у вдовствующей императрицы говорил с ней о необходимости истребить их всех поголовно. Страх придал им решимости. Когда Хэ Цзинь покидал дворец, его догнали и попросили подождать – якобы вдовствующая императрица хочет сказать ему еще что-то. Командующий, следуя этикету, присел на корточки, ожидая повторного вызова, новый глава евнухов отвлек его какими-то разговорами – и тогда подкравшийся сзади евнух снес ему мечом голову.

Узнав об этом, взбешенный Юань Шао немедленно бросил свои войска на основные дворцовые здания – Северный и Южный дворцы. Всех евнухов уничтожали без разбора – их погибло свыше двух тысяч. Но их глава сумел бежать, причем прихватил с собой императора Лю Бяня и его малолетнего брата Лю Се. Однако от погони уйти не удалось, в поисках спасения евнух бросился в воды Хуанхэ – где и нашел свой конец.

Мальчики же скрылись в темноте, долго брели пешком, потом их подсадил в повозку какой-то крестьянин, – в ней-то их и обнаружили воины одного из главных персонажей драмы – генерала Дун Чжо. Сам генерал в это время двигался к Лояну, рассудив, что там ему сейчас самое место. Явившись в столицу с царственными отроками, он выпроводил оттуда Юань Шао, отправив его на восток, и заставил-таки вдовствующую императрицу заменить на троне Лю Бяня на Лю Се – первого он почему-то недолюбливал. Когда та согласилась и исполнила подобающую процедуру, на которую имела легитимные полномочия, она стала больше не нужна – и ее убили.

Но на востоке против Дун Чжо объединились оскорбленный им Юань Шао и полководец Цао Цао (по совместительству – замечательный поэт). Вновь разгорелась борьба. В 191 г. был разгромлен и сожжен Лоян, и ничего уже не значивший император Лю Се вместе со своим двором перебрался в Чан΄ань. Через год погиб Дун Чжо.

Среди воцарившегося в Поднебесной хаоса обозначились три основных центра власти. Возобладавшему на востоке Цао Цао удалось вернуть императора в Лоян, где сам он фактически возглавил правительство. Он располагал большой военной силой, и умело ею пользовался: одолел Юань Шао и ликвидировал влиятельную секту, подобную «желтым повязкам», занимавшуюся насаждением справедливости в районе к юго-западу от Чан΄ани. Цао Цао был далеко не из тех, к кому относятся слова «сила есть – ума не надо». Сам человек прекрасно образованный, он старался опереться на интеллектуальную элиту – ученых и служилых людей ши. Много времени проводил в беседах с ними, приветствовал «чистую критику». Ему удалось подчинить себе почти всю северную половину Китая.

На юго-западе довольно прочно утвердился опытный полководец Лю Бэй, считавший, что он и есть истинный правопреемник Хань, ибо являлся отпрыском императорского дома. Образованное им государство получило название Шу.

На берегах Янцзы и далее на юг установил свою власть молодой полководец Сюнь Цюань, чьи владения впоследствии стали именоваться царством У.

Подросший император Лю Се в 196 г. женился. Но Цао Цао через некоторое время добился его развода с императрицей и умертвил двух его сыновей от нее – он прочил в жены бесправному властелину собственную дочь.

В 220 г. Цао Цао скончался, но в положении императора Лю Се это ничего не изменило – вместо покойного все бразды правления забрал его сын Цао Пэй. Который повел дело к логичной развязке. Было отмечено немалое количество знамений, ясно говорящих о том, что Небо желает осуществить передачу своего Мандата. И уже 11 декабря все того же 220 г. император добровольно передал Цао Пэю свой престол. Вместе с императорскими печатями – главным атрибутом власти. Династии Хань пришел конец. Цао Пэй не замедлил провозгласить основание династии Вэй.

Но помимо него в Поднебесной было еще два властителя, считавших себя никак не менее правомочными государями, чем Цао Пэй. Вэй, Шу, У – на эти три царства был разделен теперь Китай. Последующая шестидесятилетняя эпоха получила название «Троецарствия» (Саньго). Некоторые западные историки охарактеризовали ее как «китайское средневековье», отмечая в ней феодально-рыцарские черты. Да, признаки феодальной раздробленности были налицо, а потомкам это время представлялось окутанным романтическим ореолом, временем, когда предостаточно было места и для молодецкой удали, и для рыцарской верности. Недаром через сотни лет появился самый, пожалуй, популярный в Китае захватывающе-приключенческий роман, так и называющийся – «Троецарствие». Но потомки зачастую видят так, как им нравится видеть – а наяву, без ореола, все было куда сложнее.

Северное царство Вэй было самым многолюдным, но и разрушений в нем было побольше, чем в других.

Цао Пэй энергично продолжил преобразования, начатые еще его отцом. В первую очередь надо было обеспечить всех хлебом, наполнить казенные амбары, обзавестись мощной военной силой. Упор был сделан на «военные поселения». Они не были новинкой, существовали и в ханьские времена – но только в пограничных районах. Император учредил их по всему своему царству: часть проживавших в них мужчин несла воинскую службу, а остальные крестьяне трудились на полях и отдавали значительную часть урожая на содержание армии. Где не было военных поселений, там властвовали «сильные дома». Этому трудно было противодействовать: у этой местной знати были многочисленные воинские дружины, и в последние кошмарные годы многие были даже рады стать их «гостями» – во всяком случае, у многих просто не было другого выбора. Современник отмечал, что «сто домов объединялись в один двор, тысяча податных вписывались в реестр одной семьи». Главы «сильных домов», присвоив себе и многие властные полномочия, и некоторые внешние атрибуты власти, в то же время вели себя по-конфуциански патриархально, как старейшины одной большой семьи – переросшей границы клана. Новь, возделанная «сильными домами», считалась их собственностью, их право иметь «гостей» было закреплено законом.