Сюрприз для новобрачной - Вайолет Уинспир

Девушка проснулась, чувствуя, что кто-то смотрит на нее. Разнежившись на солнце, она вольготно вытянулась на песке, закинув золотистые руки за голову и чуть согнув одну ногу в колене. Она чуть не подскочила от неожиданности, когда прямо над ней раздалось:

– Вы словно маленькая Венера, ma belle[6]. Тина посмотрела наверх и увидела Дасье д'Андремона, невероятно привлекательного в коричневых плавках и рубахе золотисто-бамбукового цвета. На лице француза играла улыбка, он наклонился, и в ладонь Тины упал большой персик.

– По-моему, они прекрасно освежают? – Его белые зубы впились в другой персик, и до затрепетавших ноздрей Тины донесся кисло-сладкий аромат.

Тина с удовольствием надкусила сочный плод, и, вытирая с подбородка брызнувший сок, она почувствовала, что рядом с ней друг, надежный и полный сочувствия, хотя внешне он производил совсем другое впечатление. Его львиная грива, иронический взгляд, манера поведения – все говорило о том, что этот мужчина много знает о женщинах. Но сейчас, к облегчению Тины, Дасье никак не использовал это знание, а держался просто, по-приятельски.

– Вы пришли сюда, чтобы увидеть меня? – догадалась Тина.

– Ну да. – Он лег, опершись на локоть, и бросил персиковую косточку в песок. – Вчера вы казались очень грустной, mignonne[7]. Неужели ваш замечательный супруг потерял интерес к очаровательной молодой жене?

Тина покраснела.

– Это бестактный вопрос, мистер д'Андремон, и я не стану на него отвечать. К тому же мы видимся всего третий раз.

– Взрослым людям вполне достаточно, чтобы понять, что они испытывают симпатию друг к другу. – Он достал из кармана рубашки роскошный портсигар. – Вы не курите, я полагаю?

Она отрицательно покачала головой и сухо заметила:

– Я вообще старомодна.

– Не надо так остро на все реагировать... Тина. – Дасье взглянул на нее поверх пламени от зажигалки. – Можно мне звать вас по имени, оно такое красивое?..

– Пожалуйста, – улыбнулась Тина, немного удивляясь, что Дасье с ней флиртует. За Тиной никто никогда не ухаживал. Джон – так тот повел ее под венец после нескольких встреч. Странно, как он еще не забыл спросить ее согласия. Наверное, Джон разучился любить...

– О чем задумались, Тина? – Дасье выпустил изо рта колечко дыма. – О том, что развязному французу не следовало называть замужнюю женщину маленькой Венерой, а надлежало сделать вид, будто ему больше нравится любоваться морем и пальмами?

– По-моему, пальмы – самые красивые из деревьев, – парировала Тина, доставая из пляжной сумки шифоновый шарф, чтобы подвязать растрепавшиеся волосы. В тот же миг Дасье решительно вырвал его из рук англичанки и отбросил, так что он опустился на песок словно рубиновое облако.

– Оставьте свои волосы в покое, – потребовал он. – Красота не нуждается в том, чтобы ее сковывали и прятали.

– О, замолчите, Дасье! – рассмеялась Тина. – Очень мило, что вы стараетесь поднять мне настроение, только не переусердствуйте.

– Слушаюсь! – Он скорчил забавную рожицу. – Мои комплименты не нравятся супруге Джона Трекарела. О чем же нам тогда поговорить? О браке?

– Эта тема всегда актуальна, – вздохнула она, обхватив колени и обратив взор к морю.

– И довольно щекотлива, – продолжил Дасье. – Особенно если женщина отдала сердце мужчине, который намного старше ее и к тому же вдовец. Вы очень смелая особа!

Тина внимательно посмотрела на него, пытаясь понять, не стремится ли он лишь удовлетворить праздное любопытство.

– Да, вы мне очень интересны, – кивнул Дасье словно в ответ на ее мысли. – Вы искренняя и добрая женщина, способная на истинную любовь. Могу сказать откровенно, если бы вы были свободны, я бы попытался завоевать вас... о, вы снова смеетесь, а ведь я не шучу!

– Я все-таки думаю, что вы шутите, – возразила Тина, впервые обратив внимание на морщины собеседника, ставшие более заметными на солнце, – эти знаки времени говорили о его жизненном опыте. – Уверена, в свое время вы считались ловеласом и знатоком женщин.

– Женщины нуждаются во внимании мужчин, – цинично заметил Дасье. – Плод, которому суждено быть сорванным, непременно кому-то достается. Застенчивость и простота остаются невостребованными до тех пор, пока не находится мужчина, ищущий жену.

– И это говорит представитель сильного пола! – усмехнулась Тина. – А мать-природа на вашей стороне, так?

– Она ведь женского пола, – хохотнул он, делая затяжку. – Послушайте, да ведь вы умрете со скуки, если мужчины вдруг станут ручными и позволят водить себя за нос? Вы бы хотели этого? Думаю, нет, ведь вы женщина до мозга костей. Конечно, есть агрессивные дамочки, эдакие мужики в штанах. Терпеть таких не могу!

– А вы многих знали?

– Не на Мартинике и не в Париже. В Америке и в Англии – полно феминисток. Вот уж никогда на такой не женюсь!

– Вы хотите всегда играть первую скрипку?

– Моя жена сможет иногда показать характер, – улыбнулся он. – Разбить о стену вазу или блюдце, ну, вы понимаете, о чем я?

– О, французы рекомендуют это как средство укрепить брак?

– Мы считаем, что постоянное пребывание рядом другого человека – самая опасная ситуация на земле. О, я вижу по вашим расширившимся глазам, что вы согласны, – и раздражение супругов постоянно растет. Стремление освободиться от зависимости неизбежно приводит к поиску предмета для метания, а так как женщины плохо целятся, безопаснее и проще позволить дамам выпустить пар.

– Разрешение семейных проблем кажется таким простым, пока мы сами с ними не столкнемся, – вздохнула Тина, перестав улыбаться.

– А что у вас за проблемы, Тина? – осторожно спросил Дасье. – Может, поделитесь?

– Зачем? – пожала она плечами. – Метание вазы в Джона их не разрешит, это точно.

Дасье бросил взгляд на ее задумчивое лицо, потом вдавил окурок сигареты в песок и заговорил:

– Мы знакомы совсем недолго, но понимаем друг друга с полуслова, поэтому я буду говорить откровенно. Вы не счастливы в браке, не так ли? Вы попали в ситуацию, которая сбивает вас с толку и нервирует – и мне больно это видеть. Когда мы встретились впервые, вы сказали, будто Джон живет прошлым. Призраки все еще живут в доме над пляжем? Они стоят между вами и Джоном Трекарелом?

Тина поежилась от того, насколько точно Дасье все это обрисовал, но потребность выговориться, излить душу была сильнее смущения.

– Я могла бы помочь Джону забыть прошлое, – осторожно начала она, – но это нереально без любви – его любви ко мне. Вместо этого – между нами стена. Мы улыбаемся друг другу, обсуждаем повседневные дела, но ощущаем невидимый барьер, как только пытаемся сблизиться...