Арлекин - Лорел Гамильтон

- Нам лучше послать и за львами, - сказала Клодия.

Ремус только бросил взгляд в сторону двери. Один изохранников открыл дверь, но на пороге замешкался.

- Которого?

- Тревиса.

Охранник вышел. Выбор мне не понравился, но из технескольких львов, что у нас есть, Тревис будет получше остальных. Ни один изокрестных львов меня не привлекал - они были слишком слабыми. А моей львиценужна была не еда, а партнер. Я старалась этого не допустить, но рано илипоздно она выберет его сама, не спрашивая моего мнения. По крайней мере, такбыло в теории. Большую часть моих метафизических упражнений вполне можноназвать невозможными, так что теории не всегда оправдывались. Никто из нас немог предположить наверняка, как дело обернется. Я уселась в объятьях Натаниэляи попыталась думать о зверях внутри отстраненно. Но Натаниэль был слишком близко,и запах его кожи чувствовался очень хорошо. Леопардиха вскинула голову изатрусила вверх по коридору, который вел к боли.

Я вцепилась в руку Натаниэля:

- Я не могу их сдерживать.

Ричард подполз ко мне и поднес руку к моему лицу. Мускусныйзапах волка отогнал леопарда, но теперь к свету потянулся волк. Плохо дело.

Тревис прибыл раньше Солидат. Его светло-каштановые кудряшкирастрепались со сна, да и по выражению лица было видно, что он еще не проснулсяокончательно. На нем были хлопчатобумажные пижамные штаны, вот и весь наряд.Его явно вытащили из постели, не дав времени прийти в себя. Тревис учился вколледже, и я мельком задумалась, пришлось ли его Рексу, львиному королю,заставлять его оставаться с нами вместо посещения занятий.

Тревис опустился рядом со мной на колени, никак неотреагировав на мою наготу. Либо охранник объяснил, в чем проблема, либо он самдогадался. Сонное лицо начало проясняться, и золотисто-карие глаза засветилисьтем живым умом, что наделял его особой проницательностью и придавал своеобразныйшарм. Он протянул мне запястье, и львица заметалась во мне. Тревис, Натаниэль иРичард втроем принялись играть в пятнашки с моими зверюшками. Едва одна из нихстановилась слишком активной, как они давали мне почувствовать запах другихзверей. Но продолжаться вечно это не могло; скоро мое тело выберет кого-тоодного из них.

Тигрица подошла ближе, а тигра рядом пока не было. Номальчики отвлекли меня, подзывая своих зверей, продолжая играть вметафизическую игру «горячий стул», и стулом в ней была я.

Я ожидала, что тигрица попытается разорвать меня, какпериодически пытались сделать остальные звери, но она сидела тихо, выжидаячего-то. Волчица, леопард, львица… трое мужчин, попеременно дающие мнепочувствовать их запах… тигрица ждала. А потом произошло то, чего не случалосьс другими зверьми - она начала исчезать, словно гигантская версия чеширскогокота, начала распадаться на части. Я откинулась на руки Натаниэлю и Ричарду, вто время как Тревис стоял на коленях рядом. Он был близко, но первые двое былинамного ближе. Моя ошибка. Исчезающая тигрица заставила меня потерятьбдительность. Большая ошибка. Леопардиха и волчица кружили друг вокруг друга.Львица увидела свой шанс и прорвалась мимо них в тот длинный темный тоннельвнутри меня. Волчица с леопардихой так и не оторвались от своего занятия.Львице на них внимания не обращала. Она просто стремилась стать настоящей.

Ричард поднес к моему носу свое запястье, но было ужеслишком поздно для таких простых мер.

Львица ударилась в мое тело изнутри, словно в стену.Ощущение было, словно в меня врезался легковой автомобиль. Удар подбросил меняс пола, вырвал из рук удивленных мужчин. Я свалилась обратно на пол, и онипопытались меня удержать, но было слишком поздно. Львица вытянулась внутрименя, стараясь полностью разместить свое большое тело. Места не хватало. Я быласлишком маленькой. Львица оказалась в ловушке, в маленькой, темной клетке. Еереакция была типичной для зверя: она попыталась вырваться из ловушки. Стараласькогтями и зубами прогрызть себе путь к свободе. Проблема в том, что мое тело ибыло той клеткой, которую она старалась сломать.

Я закричала, когда мои мышцы попыталась оторваться откостей. Пытаешься забыть, как это больно, а затем это снова происходит, изабыть не получается. Невозможно думать, невозможно существовать - не осталосьничего, кроме боли.

Меня прижали к полу, кто-то держал меня за запястья. Кто-топридавил нижнюю часть моего тела. Я открыла глаза и увидела нависшего надо мнойТревиса. Львица заметалась в растерянности, потому что видела его раньше. Он ейне понравился. Она его не хотела. Тревис попытался взять мое лицо в руки изабрать моего зверя в себя, но львица была уже очень близко, и мы с нейсходились во мнении: Тревис слаб. Мы его не хотели.

И я укусила его, погрузила зубы глубоко в запястье. Львица,так же, как и я, хотела таким образом его отогнать, но едва его горячая кровьпопала мне в рот, - все, что я могла почувствовать, был лев. Я почувствовалазверя Тревиса в его крови, и этого оказалось достаточно. С его кровью на губахя подняла взгляд и вытолкнула львицу прямо в него. Я дала ей то, что ей былотак необходимо. Дала ей тело, способное позволить ей воплотиться. Львицавыскользнула из меня потоком жара и силы, и впечатление было такое, что этотпоток срывает с меня кожу. Я снова закричала, и крик Тревиса отозвался эхом.

Где-то с минуту Тревис молча таращился на меня, а вследующую секунду будто взорвался, и клочки кожи, мяса и жидкости хлынули наменя дождем. Надо мной стоял лев, потрясая гривой и пошатываясь, словно даже взвериной форме испытывал боль. Он издал звук, средний между рыком и стоном, иупал на пол рядом со мной. Я лежала, чувствуя дикую боль от кончиков пальцев наногах до корней волос.

Господи, боль была чудовищной, но постепенно уменьшалась;боль свербела в костях, но все же стихала. И по мере того, как она покидаламеня, я все отчетливее ощущала, что вся покрыта этой чистой, теплой и липкойжидкостью, которую выделяют оборотни, когда перекидываются. И, судя по всему,чем жестче превращение, тем большее ее выделяется. Я отдала свою львицуТревису, и хоть он превратился не в нее, получалось так, что она перешла навремя к нему. Боль стихла настолько, что я смогла думать о чем-то другом, ипервой мыслью было, что Хэвен забрал моего зверя и при этом не был такослаблен. Черт, ни Натаниэль, ни Мика, ни даже Клей с Грэхемом не были такразбиты превращением, как Тревис. Тревис был слаб. А мне нужен был кто-тосильный.

Вскоре мне пришлось беспокоиться о другом, потому чтоволчица решила тоже использовать свой шанс. Светлым призраком она побежалавверх по тоннелю. У меня хватило времени сказать: «Волчица», а затем онаударила, и я снова скорчилась на полу.

Я потянулась, и Ричард пришел на зов. Он обхватил меняруками и крепко к себе прижал, в то время как мое тело пыталось разорваться начасти. Ричард сильной рукой повернул мою голову к себе и призвал своего зверя.Его сила столкнулась с моей, и кровь словно вскипела. Я закричала, пытаясьсказать ему, чтобы он прекратил. Он наклонился меня поцеловать, а в это времянаши объединенные силы едва не заставляли меня свариться живьем. Я попыталасьвытолкнуть в него свою волчицу, но у меня не получалось. Слишком тяжел был грузего силы.