Ученье – свет, а не захочешь светить – заставим - Вячеслав Александрович Баймаков

Дима выругался про себя, сожалея, что рыбка соскочила с крючка, не заглотив наживку. Но горевать по этому поводу не стал. Расплывшись в улыбке, нахал даже успокоил себя, мол, вода камень точит, а блудливое слово за слово рано или поздно обязательно приведёт к разврату.

Ширму она всё-таки убрала, но лишь когда отошла на приличное расстояние. Причём сделала это, даже не оборачиваясь. И молодой человек, ликвидировав ванны, пристально уставился на изящную брюнетку, уплывающую в море травы.

Но как ни хотелось ему высказать ей что-нибудь в спину колкое, решил всё же не «дёргать кошку за хвост», памятуя, что та начнёт гадить где ни попадя. Он волшебным образом высушился и как должное приоделся. Причём после короткого размышления попросил Кона соорудить ему придворный прикид по всем правилам императорских балов пушкинской эпохи.

На эту идею его натолкнул вид стоящего рядом лицеиста. Ему стало любопытно: а как себя чувствовали «графья» при выходе в свет? Одежда-то для современного человека непривычная. И первая его реакция, когда искусственный Разум облачил молодого повесу в мундирный фрак со всеми причиндалами, была: «Опупеть!»

Затребовав у Кона ростовое зеркало прямо здесь и сейчас, он принялся себя разглядывать и ощупывать, извиваясь, выгибаясь и вертясь, как и положено франту перед великосветским променадом.

В комплект входил тёмно-фиолетовый фрак. Этот элемент одежды он интерпретировал безошибочно. Застёгнутый и сжимающий нижние рёбра, что резко ограничивало в дыхании, он визуально формировал в районе желудка псевдоталию.

Огрызок пиджака с двумя хвостами до колен расширялся в плечах, становясь в верхней части на несколько размеров больше требуемого. Узкие рукава выглядели короткими. Словно дерюжку постирали не по инструкции, и она прилично села. В общем, понятия «фрак» и «удобство» оказались антонимами.

Под тёмно-фиолетовой несуразицей красовалась светло-сиреневая жилетка-безрукавка, так же утягивающая снизу, как корсет. В районе же груди она была набита ватой, что создавало впечатление надутого колеса, проглоченного, но так и не упавшего в желудок. Словно оно застряло в районе пищевода. Под набитым ватой — ещё один жилет. Ядовито-зелёный, торчавший верхним краем из-под сиреневого, словно специально создавая аляпистость образа многослойной цветной капусты.

Под последним — тонкая белоснежная сорочка с длинными рукавами, вылезающими из-под укороченного фрака на кисти и демонстрируя всему свету манжеты с бриллиантовыми запонками. Воротник жёсткий. Похоже, накрахмаленный. Хотя, скорее, перекрахмаленный. Он врезался в шею абразивной острой кромкой и явно не способствовал верчению ею. В районе горла пышным кустом из белоснежных лент было сформировано то ли жабо, то ли извращённый галстук.

Трусы трусами назвать было сложно, даже с натяжкой. Они больше напоминали лосины на всю длину ног. А вот брюки трубочкой (Дима не помнил, как они назывались, вроде панталоны или ещё как), своей сложной конструкцией удивили.

Сверху этот элемент гардероба цеплялся широкими подтяжками за плечи. А снизу петлями за ботинки, что натягивало штанины до состояния звенящей струны. И это при условии, что подтяжки были не резиновые, как в современном мире, а тупо матерчатые. Эти панталоны были ещё светлее, чем сиреневая жилетка. Какие-то светло-розовые с синевой.

Первый вопрос, посетивший Димину голову: а как в этом ходить в туалет? Как сходить по-маленькому, стало понятно, когда он рассмотрел панталоны в районе отсутствующей ширинки. Справа и слева находился ряд пуговиц, расстегнув которые весь передок вываливался в виде клапана.

А вот как садиться на горшок? Ума не мог приложить. Пуговиц и клапана сзади не было. А значит, требовалось снимать штаны полностью. Но как? Расстегнуть подтяжки, а тем более одеть их обратно без посторонней помощи было невозможно.

Дима предположил лишь один выход из создавшейся ситуации: при каждом горшке на балу должен состоять на службе некий жопный слуга, который и раздеться поможет, и запачканный зад подотрёт, а то и подмоет. А после чего оденет господина, как положено. Неужели действительно такие были? Бр-р. У Кона спрашивать не решился. От одной мысли стало мерзко. Поэтому продолжил знакомиться с амуницией дальше.

Матерчатые тёмно-фиолетовые ботинки под фрак с толстой кожаной подошвой. Только почему-то высокий каблук был ярко-красный, напомнив Диме чёлку Суккубы. На голове светло-фиолетовый цилиндр с широкими изящно согнутыми волной полями. В общем, петухи гамбургские и парижские при виде российского отдыхали бы. Хотя европейских того периода он не видел, а значит, сравнивать было не с кем.

И под занавес образа обе руки оказались заняты, как он понял, обязательными атрибутами для светского выхода. В левой держал две длинные белоснежные лайковые перчатки, по новизне ни разу ненадёванные. В правой — лёгкую бамбуковую трость с набалдашником в виде золочёной головы кошки. Судя по весу, золота там было с гулькин нос.

Кроме того, при обыске в жилетке обнаружил карманные золотые часы. Даже на его непрофессиональный взгляд, одни стоящие двушки в ближнем Подмосковье.

Перчатки не были одеты. Значит, так требовал этикет. Да и по размеру они вряд ли налезли бы на его лапища. Трость покоилась подмышкой, на сгибе предплечья, набалдашником вперёд. Дима улыбнулся отражению в зеркале, мысленно себя похвалив: «Хорош, сукин сын. Пойду-ка я девок троллить».

Вера к этому времени дошла до кухни, что-то там пробуя и общаясь с блондинистой кухаркой. Он осмотрел поляну с травой по колено. Перевёл взгляд на свои идеально чистые розовые панталоны. В мозгу тут же сложилось несоответствие. Повернулся к лицеисту и, даже не думая ни о чём, состроил вопросительное выражение на лице.

Кон, словно прочитав его мысли, так же в режиме пантомимы пожал плечиками, мол, а я-то тут при чём? Без команды дежурного демиурга никак не можно. Дима прикинул «мыслю к мысле». Раз кавалерийским наскоком создать эффект неожиданности не получится, то придётся начинать троллить дистанционно.

— Милейшие, — развязно крикнул он с высоты своего статского положения, как подавальщицам в трактире, поднимая вверх трость с золотым набалдашником, помимо окрика визуально привлекая к себе внимание. — Что за беспредел на вашем диком огороде творится?

Девушки, как по команде, резко выполнили команду «кругом!» с удивительной синхронностью и с открытыми ртами впали в предвкушение сказочного счастья от замаячившего на горизонте мужчины их мечты, который тем временем продолжал канючить:

— Газон не подстрижен. Дорожки для выгула высокородных господ не отсыпаны. Куда смотрит ваш барин, холопки? Розги захотели на сеновале на всю спину от шеи до колен?

Подружки продолжали таращиться в состоянии ступора. То ли не узнали, то ли обалдели от неземной Диминой красоты. И тут ему пришла в голову замечательная идея. Так как повернуть шею он не мог из-за накрахмаленного воротничка, казавшегося острым, как бритва.