Дыхание снега и пепла - Диана Гэблдон

class="p1">— Вот и прекрасно. Что дальше-то будем делать?

Джейми посмотрел на руины и пожал плечами:

— Думаю, надо поехать… Что это, ради всего святого?

Под обломками дома что-то закопошилось. Пытаясь разглядеть, я приподнялась на цыпочки.

— Не может быть!

Глаза меня не обманули. Из-под завалов на дневной свет выбралась белая свиноматка: отряхнулась, раздраженно задергала пятачком и потрусила к ближайшему дереву. За ней выбрался крохотный поросеночек, затем еще один и еще… Мы насчитали восемь — одни просто белые, другие в пятнышко, а один черный как зола.

— Шотландия жива, — хихикнула я. — Так куда, ты говоришь, надо поехать?

— В Шотландию, — сказал Джейми, как будто это само собой разумелось. — Надо выручать мой печатный станок.

В лесу удивленно заухала сова, внезапно очнувшаяся от зимней спячки. Джейми помолчал, затем тряхнул головой, прогоняя задумчивость.

— Мы вернемся, саксоночка. Вернемся и вступим в битву.

Он взял меня за руку и повел к конюшне, где терпеливо ждали замерзшие лошади.

Эпилог I

Лаллиброх

Луч фонарика медленно скользнул вдоль массивной дубовой балки, замер на подозрительной червоточине, двинулся дальше. Грузный мужчина сосредоточенно нахмурился, словно ожидая неприятного сюрприза.

С такой же хмурой гримасой рядом стояла Брианна и вглядывалась в потолок. Она бы не заметила ни термитов, ни древоточцев, пока балка не свалилась ей на голову, но из вежливости присутствовала при осмотре.

Мастер объяснял что-то помощнице — невысокой девушке с розовыми полосками в волосах. Рабочий комбинезон был ей слишком велик. Брианну тревожил шум со второго этажа. По идее, дети должны были играть в прятки среди нераспакованных коробок. Фиона сбросила на нее собственный выводок из трех мелких проказниц и убежала по делам, пообещав вернуться к чаю.

Брианна посмотрела на запястье — она до сих пор не привыкла носить часы. Еще полчаса. Что ж, пока что удалось избежать кровопролития…

Сверху раздался пронзительный визг. Брианна вздохнула. Помощница мастера, явно незакаленная в обращении с детьми, подпрыгнула на месте.

— МАМА! — завопил Джем.

— ЧТО? — крикнула в ответ Брианна. — Я ЗАНЯТА!

— Ну мама! Мэнди меня стукнула! — Через прутья перил просунулась светлая макушка.

— Стукнула?

— Да, палкой!

— Какой еще…

— Нарочно!

— Ладно, я не…

— И ДАЖЕ НЕ ИЗВИНИЛА-А‑А‑А‑СЬ!

Строитель с помощницей бросили поиски древоточца и глядели на Брианну, с интересом ожидая от нее миротворческих действий.

— Мэнди, а ну-ка извинись!

— Не буду! — пискнули сверху.

— Ах так! — рассердился Джем.

Послышалась возня. Брианна поспешила к лестнице. Джем завизжал:

— Она меня УКУСИЛА!

— Иеремия Маккензи, не смей кусать ее в ответ! — взревела Брианна. — Оба немедленно прекратите!

Джем снова просунул взъерошенную голову через прутья перил. На веках у него красовались голубые тени, а рот от уха до уха был подрисован красной помадой.

— Мэнди — мелкая заноза, — сообщил он заинтригованным зрителям. — Так дедушка сказал.

Брианна не знала, смеяться ей или плакать. Она махнула строителю с помощницей и вприпрыжку помчалась по лестнице.

Успокаивать детей пришлось долго. Выяснилось, что три Фиониных девчонки притихли не просто так. Сперва разукрасив лица себе, Мэнди и Джему, теперь они расписывали стены в ванной новой косметикой Брианны.

Она спустилась вниз через четверть часа. Строители решили устроить перерыв. Мужчина попивал чай, сидя на перевернутом ведерке для угля, а девушка бродила по залу, позабыв про недоеденный кекс, что держала в руке.

— Это все ваши дети? — сочувственно спросила она Брианну.

— Слава богу, нет!.. Ну, как тут внизу? Все в порядке?

— Сыровато, — весело откликнулся строитель. — Оно и понятно, здание-то старое. Когда его построили, Дюймовочка, знаешь?

— В 1721‑м, толстяк! — хмыкнула в ответ девушка. — Дата вырезана на перекрытии, где мы вошли, разве не заметил?

— Правда, что ли? — заинтересовался мужчина, однако не удосужился встать и взглянуть. — Привести тут все в божеский вид влетит в нехилую сумму.

Он кивнул на дубовую панель на стене, крест-накрест изрезанную саблями. Рубцы потемнели, но все же были заметны.

— Их мы заделывать не будем, — сказала Брианна. — Они тут с 1745‑го. Пусть остаются.

По словам дяди, рубцы не заделывают, чтобы помнить, что из себя представляют англичане.

— А вы, значит, хотите сохранить исторический вид… Правильно! Американцы обычно не особо в восторге от истории, норовят все осовременить — электроплитку поставить, техники всякой напихать, центральное отопление провести.

— С меня хватит современных унитазов и горячей воды, — заверила его Брианна. — Кстати, вы бойлер осмотрели? Ему лет пятьдесят. И колонку в ванной на втором этаже надо заменить.

— Конечно-конечно! — Строитель стряхнул с футболки крошки, закрутил крышку термоса и поднялся на ноги. — Пойдем глянем, Энджи.

Брианна помедлила у лестницы, подозрительно прислушиваясь к звукам со второго этажа. Все было спокойно — что-то ритмично швыряли в стену, зато без визга и воплей. Она повернулась и чуть не врезалась в строителя, который разглядывал перекрытие.

— Интересно, как бы обстояли дела, если бы Красавчик принц Чарли победил в 1745‑м?

— Держи карман шире, Стэн! Чтобы этот гомик и победил! У подстилки итальянской вообще шансов не было!

— Ну конечно, не было! Он бы взял власть только так, если бы не гады Кэмпбеллы. Они ж предатели все до единого. И женщины у них такие же змеи, да, Энджи? — усмехнулся Стэн. Брианна догадалась, что фамилия девушки, должно быть, Кэмпбелл.

Строители побрели к сараю, их перепалка разгоралась все жарче. Брианна не пошла за ними. Ей нужно было успокоиться.

Боже милосердный, страстно взмолилась она про себя, пусть с ними все будет в порядке. Конечно, нелепо молиться за людей, которых нет на свете уже двести лет. Но что ей еще оставалось? Она молилась о них по нескольку раз на день. С тех пор как приехали в Лаллиброх, стала молиться еще чаще.

К дому подъехал «Мини Купер» Роджера. Заднее сиденье машины было завалено коробками. Похоже, Роджер забрал с собой весь хлам из гаража преподобного.

— Ты вовремя, — сказала Брианна, когда муж вошел в дверь с огромным сундуком под мышкой. Все еще непривычно было видеть его с короткими волосами. — Через десять минут я бы кого-нибудь пришибла. Фиону для начала.

— Ага. — Роджер поцеловал ее, очевидно, не расслышав, что она сказала. — Я тут принес кое-что.

— Вижу. А что это?

— Понятия не имею.

Он водрузил на старинный обеденный стол потемневший от времени деревянный сундук — тонкая резьба, идеально подогнанные стенки. Крышка не открывалась, мешала старая восковая печать, тоже почерневшая.

Самое захватывающее, что на крышке было выгравировано имя — Иеремия Александр Йен Фрэзер Маккензи.

Брианна вскинула на мужа встревоженный взгляд.

— Что это? Откуда?

Роджер покачал головой и вынул из кармана сложенный листок.

— Вот, сбоку нашел записку от преподобного.