Тайпи. Ому - Герман Мелвилл

Глава 13

Матросы, узнав о замысле Бембо от вахтенных, с негодующими криками бросились к маори.

Он стоял у бизань-мачты – глаза были налиты кровью, в руке сверкал длинный нож.

– Бросить его за борт! Повесить на рее! – послышались крики.

Бембо не двигался с места.

Матросы остановились в нерешительности.

– Трусы! – крикнул Салем, бросаясь к маори.

Блеснула сталь, но грудь матроса уже слилась с грудью маори. Сцепившись, они покатились по палубе. В мгновение ока Бембо был схвачен, а нож отобран.

– На бак его! – раздались крики. – Бросьте его в воду! За борт!

Отчаянно сопротивлявшегося Бембо потащили по палубе.

Шум наконец разбудил Джермина. Шатаясь, старший помощник вышел на палубу.

– В чем дело? – заорал он, бросаясь в толпу.

– Маори, сэр; они хотят его убить, сэр, – ответил Каболка, всхлипывая.

– Стой! – закричал Джермин и кинулся к Бембо, расталкивая матросов.

Маори изо всех сил цеплялся за фальшборт.

– Убийство и мятеж в открытом море! – закричал старший помощник и, раскидав тех, кто удерживал Бембо, положил руку на его плечо. – Прежде чем убить его, вам придется убить меня! – воскликнул он.

– За борт их! – завопил плотник, бросаясь вперед.

Но мужество Джермина заставило остальных отступить. Бембо оставался на палубе.

– Проваливай! – крикнул ему старший помощник и повел через толпу матросов, идя вплотную за ним.

Джермин довел маори до люка и, закрыв за ним люк, остался на палубе.

– Отправляйтесь на бак! – рявкнул он.

– Маори! – заорали опомнившиеся матросы.

Доктор, выступив вперед, рассказал о том, что сделал Бембо. Несколько секунд Джермин колебался; наконец он процедил сквозь зубы:

– Вы его не получите. Я передам его консулу. Убирайтесь на бак! Если нужно будет кого-то утопить, я вам сообщу!

Матросы упрашивали и угрожали, но тщетно. Джермин стоял на своем. Через некоторое время матросы разошлись и вскоре забыли о случившемся.

Глава 14

Все следующее утро мы держались под ветром у входа в гавань, ожидая прибытия консула. Матросы заставили Затычку открыть заветный запас писко, но Джермин молчал, несмотря на то что за выпивкой последовали пляски и драки…

Старший помощник сказал нам, что надел на руки и на ноги Бембо кандалы и запер его в каюте капитана. Люк, ведущий в каюту, был заперт. Больше мы никогда не видели маори…

Наступил полдень, но консул не приезжал. Известий с берега не было. Джермин негодовал.

За два или три часа до захода солнца из гавани вышла небольшая шхуна, взявшая курс на соседний остров Эймео, или Муреа, милях в пятнадцати от нас. Ветер утих, и шхуну пронесло течением мимо «Джулии». Мы хорошо рассмотрели туземцев, находившихся на палубе. Их было, наверное, человек двадцать; они полулежали на циновках и курили трубки. Дикари, казалось, приняли нас за пиратов – схватили весла и изо всех сил стали грести прочь. При виде наших шестифунтовых орудий, которые мы шутя выдвинули из пушечных портов, они удвоили усилия. Но они не успели отойти далеко – на палубе появился белый, и туземцы прекратили грести.

Он окликнул нас и сказал, что явится к нам на борт. Со шхуны спустили маленькую пирогу, и белый прибыл к нам. Он оказался старым товарищем Джермина, Винером. Старший помощник считал его давно умершим, но Винер последние годы жил на Таити. Когда-то три шлюпки под командованием капитана, Джермина и Винера – третьего помощника – отправились к маленькому английскому поселению Бей-оф-Айлендс в Новой Зеландии. Пока было возможно, они держались вместе. Но через неделю пребывания в море индийский матрос, бывший в капитанской шлюпке, сошел с ума и его попытались выбросить за борт. Парус перебросило, и шлюпка опрокинулась. Море было неспокойно, и две другие шлюпки находились довольно далеко, поэтому подобрать удалось только одного человека. В ту же ночь начался сильный шторм. Люди в шлюпках убрали паруса, связали весла и бросили их на тросу за борт, словно плавучие якоря. Утром Джермин и его люди оказались одни посреди океана – шлюпка третьего помощника, по всей видимости, затонула. После многих испытаний выжившие моряки увидели бриг, который подобрал их и высадил в Сиднее. С тех пор Джермин ничего не слышал о своих пропавших товарищах и был уверен, что они погибли. Вообразите, что он почувствовал, когда Винер бросился горячо пожимать ему руки!

Оказалось, что во время шторма трос оборвался и шлюпку отнесло далеко в море. Терпя страшные лишения, моряки пристали к неизвестному острову. Сначала туземцы отнеслись к ним дружелюбно, но как-то один из матросов затеял ссору из-за женщины, остальные встали на его сторону, и их всех убили. Винер находился в это время в соседней деревне и потому избежал смерти. Он прожил на острове более двух лет, а затем бежал в американской китоловной шлюпке. Его высадили в Вальпараисо, и он продолжал плавать по морям в качестве матроса. Полтора года назад он поселился на Таити, приобрел шхуну и стал торговать с соседними островами.

После захода солнца поднялся ветер, и Винер покинул нас, пообещав Джермину навестить его через три дня в бухте Папеэте.

Глава 15

Весь день попойка не прекращалась. Утром почти все матросы ушли вниз. На палубе оставались юнга и двое вахтенных. Джирмен с Балтиморой и Датчанином обещал сменить их в полночь – в это время надо было повернуть на другой галс.

Вскоре после полуночи нас разбудил крик старшего помощника, приказывавшего выбрать кливер-фал. Вскоре аншпуг забарабанил по люку, и всех вызвали наверх.

Судно входило в гавань. Мы не ожидали этого, но сразу поняли, что Джермин, отчаявшись уговорить матросов, принял решение. Он собирался, лавируя против ветра, подойти к входу в гавань и еще до восхода солнца поднять сигнал вызова лоцмана.

Матросы наотрез отказались выполнять работы на судне и не обращали внимания на наши с доктором уговоры, утверждая, что и пальцем больше не шевельнут. Их упрямство в значительной степени объяснялось недавней попойкой.

Нам предстояло несколько раз менять галс в непосредственной близости от земли. Ветер был сильный, были подняты все паруса, а работать согласились всего четыре-пять человек, измотанных двухсуточной вахтой… Мы оказались в сложном положении.

Я понимал, что если с судном случится беда, в этом обвинят команду, дело дойдет до суда, и последствия могут оказаться весьма неприятными. Поэтому я обратился к матросам, обещая, что буду делать все, чтобы судно благополучно вошло в гавань. Ко мне присоединился доктор.

До самого утра было тревожно. На рассвете, оказавшись с наветренной стороны от входа в гавань, мы стали спускаться под ветер, подняв на фок-мачте английский флаг. Однако шлюпки с лоцманом мы не видели. Мы несколько раз приближались к входу в гавань, потом подняли флаг на бизань-рее, а на фок-мачте приспустили – в знак бедствия. Все было бесполезно.