Огонь в твоем сердце - Дана Арнаутова

Преодолев лестницу, Янсрунд щелкнул пальцами, и земля над головой сомкнулась. Пушистым снегом снова заметёт так, что никто и не догадается, что здесь есть тайный ход.

Коридор закончился быстро. Это не бывший дворец, где можно было плутать часами. Тут всё достаточно мелкое. Зато времени меньше тратится.

Янсрунда встретил просторный зал. Даже прежний хозяин не трогал его, сохраняя удивительное помещение. Стены, выложенные бело-синей мозаикой с изображением морских жителей. Низкий и гладкий потолок, постоянно переливающийся серебром и создающий ощущение, что находишься между землёй и морем. Пол из множества каменных квадратов, стороны которых расписаны удивительными узорами. Кто и когда создал этот зал, даже Янсрунду было неведомо, но те, кто сотворил красоту, потрудились на славу. Прошёл не один век, а краски до сих пор сохранились.

Только вот… если хочешь выжить, то лучше стоять в самом центре зала. От стен идёт смертельный холод, тянется мерцающими голубоватыми щупальцами ко всему живому, что здесь окажется. А если поднять голову к потолку, то можно увидеть гигантский круг, испещрённый древними рунами. Он висит прямо в воздухе и исполняет волю того, кто держит в своих руках Цитадель. Янсрунд всё хотел разобраться в устройстве артефакта, да только не хватало времени. Поэтому пока довольствовался тем, что сумел влить в него свою силу и научился управлять.

Линормы с резвым свистом появились в зале. Кожу закололо сотнями иголочек, а в воздухе появился легкий запах полыни. А потом тишину зала нарушил изумлённый женский вздох.

Повелитель холода усмехнулся — да, здесь есть чему подивиться. Рёгки и Хёгни сели так, чтобы не мешать разговору, но при этом никуда не ушли. Янсрунд послал их обоих вперед не зря — чары ледяных линормов способны на время обезвредить чужую магию. Ворожея будет попросту не способна причинить вред Повелителю Холода. Даже если очень захочет.

А она… В нескольких шагах от Янсрунда стояла совсем еще молодая женщина, а то и девица. Совершенно нагая, только длинные черные волосы скрывали плечи и змейками сбегали на высокую полную грудь. Хороша… Золотокожая, стройная и гибкая, словно лоза в садах Ярлунга. И в то же время не слабая, под нежной кожей опытному взгляду видны плоские упругие мышцы, словно дева много времени отдала танцам или оружию. Да, нежность ее обманчива, как у прекрасного ядовитого цветка. И так ли она молода? Скорее всего. Хотя до ужаса похожа на паршивца Яшраха, по которому возраст не понять. У южан такие люди живут: черноволосые, горячие, с глазами, что пылающий Мрак. Говорят, что не бывает черного огня, да только врут. Вот он, есть, протяни руку — коснуться можно.

Янсрунду на мгновение показалось, что в зале стало теплее, — до того ярко полыхал огонь в крови чужачки. Даже дало росток зерно сомнения: а с юга ли такая сила? Ощущение, что вовсе не отсюда, не из известных земель. Неужто Вессе рассказал правду, и на корабле Фьялбъёрна Драуга и впрямь оказалось создание из другого мира?

А гостья явно из благородных. Те, кто родились в бедности да смирении, не смотрят так свысока. Без презрения, но с лёгкой привычной насмешкой. Или просто привыкла к своей колдовской силе. Даже нагота ее не смущает — ни ладонями прикрыться не пытается, ни смущается, только щеки немного покраснели, но стыд это или злость — пока непонятно. Правда, сейчас насторожена и напряжена тетивой ванханенского лука. Словно в любой миг готова сражаться и отбиваться. Что ж ты, пламенная моя, погоди. Ещё рано.

Тишина и так уже затянулась, давя на обоих. Янсрунд выразительно осмотрел гостью с ног до головы. Про себя снова усмехнулся. Так-так, видно, оторвал от плотских утех, раз ни клочка одежды на теле нет. Правда, может, ко сну готовилась, но… не так бы ярко тогда горели черные глаза. Не пряталась бы тогда в них на дне тень сладости и неги, которая всё никак не могла растаять, видимая взору Повелителя слабой дымкой. И запах… не только полыни, но и разгоряченного тела. Хм, неужто драуг? Фьялбъёрна можно понять — как устоять перед такой красой?

— Значит вот ты какова, ворожея мертвого ярла, — задумчиво произнёс Янсрунд, не двигаясь с места и не отводя взгляда, стараясь уловить малейшее изменение в лице женщины. — Твоя слава впереди тебя бежит. Так быстро бежит, что и мне захотелось взглянуть да узнать, поспеваешь ли ты за ней.

Гостья приподняла бровь, на губах появился призрак улыбки, дерзкой и беспечной. Хоть и понятно было — не чувствует она себя в безопасности и не знает, чего можно ожидать. Но как держится! И вправду румянец от гнева!

— К сожалению, — ответила она чуть хрипловатым мягким голосом с той же тенью насмешки, — не имею чести быть представленной вам. Да и за вид… уж извините, предупреждена не была, нарядиться не успела. Поэтому созерцать меня придётся так, в одной только славе.

Сама язвит, а в глазах вопрос: кто ты такой и что тебе от меня нужно?

Янсрунд отвечать не торопился. Внезапно вспомнилась мысль, поданная шипящим шепотом Вессе:

— Затяни ее в ледяную пустошь и брось там. Пусть околеет, пусть мороз скует руки, ноги и острый язык. Чтобы потом не перечила и молила о тепле.

На тот момент подобное показалось уж слишком… беспощадным. А сейчас… Не то чтобы Янсрунд не ценил характер в противнике, но вдруг показалось, что предложение Вессе было не столь уж плохим. Мучить не хочется, но что если припугнуть?

— Ну, так назови своё имя, — произнёс Янсрунд, медленно обходя гостью по кругу.

Ай, как стоит. И осанка горделивая, и грудь вздымается, и черные локоны падают на плечи, змеятся по спине.

Повелитель Холода сделал шаг вперёд, оказавшись совсем рядом, легонечко подул на обнажённое плечо. Гостья от неожиданности вздрогнула, слабо и едва заметно, но всё же. Смуглая кожа покрылась мурашками, но осанка при этом не изменилась. Гордая женщина, сильная, знающая себе цену. Что ж, с такой будет приятно… общаться.

— Я прибыла издалека, меня зовут Йанта. Йанта Огнецвет. Фьялбъёрн Драуг был так добр, что принял меня к себе на службу.

В голосе звенели весёлые нотки, словно ворожея и впрямь забавлялась, однако Янсрунд прекрасно видел и напряжённую спину, и ноги, слегка расставленные как бы ни в боевой стойке. И как она хочет обернуться, чтобы посмотреть своему похитителю в глаза, только сделать это — значит выказать неуверенность, признать свою слабость.

— Действительно, добр, — задумчиво протянул Янсрунд и, медленно протянув руку, почти прикоснулся к тёмным локонам, предвкушая их шелковистость. — И за какие же заслуги?

— А вот это уже тайна нанимателя и нанимаемого, — ровно ответила Йанта. — Такие вещи не обсуждаются неизвестно где и неизвестно с кем.

Рёгки недовольно зарычал. Не одобрял он как-то всех, кто пытался грубить его хозяину. И пусть особой грубости в словах ворожеи не было, линорм явно считал, что голая человеческая самка, окутанная только чарами льда, должна быть покорна и учтива.

Янсрунд разделял его мнение, но… не всегда.

— Так с кем имею честь говорить? — тем временем поинтересовалась Йанта, всё же вполоборота повернувшись, но так, что это выглядело вежливостью, а не опаской.