Огонь в твоем сердце - Дана Арнаутова

Фьялбъёрн прищурился, не спеша разжимать пальцы. Но и придушить по-настоящему пока тоже не собирался. Вот будь на его месте Бо, то можно было бы…

— Что здесь произошло? — спросил он настолько низким голосом, что Фрайде изменился в лице — в светлых глазах мелькнула тень страха.

— Это я хотел у тебя спросить, ярл.

— Да ну…

Драуг не верил. Ледяной глаз, взглядом которого он сверлил Фрайде, казалось, сейчас мог заморозить насмерть.

— Моя ворожея пропала. Исчезла, словно ее никогда и не было. Не хочешь мне ничего рассказать?!

…Времени было уже глубоко за полночь. Мрачный Фьялбъёрн наводил ужас на всех вокруг, а наводить было на кого. Дроттен Бо, узнав о случившемся, тут же собрал своих чародеев. Те искали следы чужого вмешательства, пытались определить след ворожбы и вид заклятия, но никакого толку от этого не выходило. Напряжённое тяжелое молчание повисло над комнатой перед купальней, где ярл и Бо ждали хоть каких-то успехов. Во взглядах и усталой суете островных ворлоков все сильнее читались вина и стыд. Бо смотрел угрюмо и зло: по всему выходило, что островитяне не просто не смогли уберечь гостью, но и за безопасностью собственного дроттена не уследили. Ведь тот, кто украл человека из команды «Гордого линорма», мог сотворить это с кем угодно во дворце.

Фьялбъёрн честно и подробно рассказал всё, что произошло, но это мало помогло. И все старания были безуспешны, пока он не присмотрелся к одному из магов. Тот действительно чертил в воздухе руны поиска, только они почти сразу же гасли… и невольно возникало ощущение, что они либо не действуют, либо сил местных чародеев просто не хватает против магии похитителя.

Фрайде, тоже ожидающий вестей, обеспокоенно посмотрел в его сторону, будто что-то почувствовал:

— Ты что-то ещё вспомнил, ярл?

— Я скоро вернусь, — коротко бросил драуг, не ответив на вопрос, и быстрым шагом покинул сначала помещение, а потом и дворец дроттена.

Морские острова спали. Во всяком случае, площадь с лавочками и шатрами торговцев затихла. Ночью здесь торг не ведут, ночью спят. Чтобы на рассвете вновь выложить на прилавки привезённые диковинки и редкостные вещицы.

Драуг шёл стремительно, лишь иногда сворачивал и обходил встречавшиеся на пути лавчонки. Он точно знал, куда ему нужно. Если и есть на Островах человек, который сможет помочь, то это явно не дроттен Бо. И хоть ярл не мог объяснить, что происходит, но маргюгра скребла на сердце острыми когтями. Слишком хитрый хозяин, слишком медово-сладкое его гостеприимство… всё слишком. Чего только стоила выходка с подземной нежитью!

Нужный шатёр показался через две лавки. Когда Фьялбъёрн приблизился, то услышал тихий напев южной флейты. На мгновение замер, думая, что именно стоит сказать. Но потом приоткрыл тяжёлый полог, чтобы проскользнуть внутрь.

Его тут же обдало запахом сандала, теплом и дурманом раскуриваемого кальяна. За спиной — холодная явь с плещущим злым северным морем, впереди — чудесная сказка, ароматная и сладкая.

— Заходи, мой друг, заходи, — послышался голос Яшраха, заставив легонько вздрогнуть. — Я знал, что ты придёшь.

Драуг помедлил, а потом шагнул в таинственный полумрак, который едва развеивали пламя тонких свечей и круглый пузатый светильник, стоявший прямо на полу. Яшрах сидел на широкой низкой лавке, застеленной цветастыми ковровыми дорожками с высоким ворсом. Не любит он северный холод, в него не посидишь на полу, как дома, в родных жарких местах.

В руках чародея виднелся незнакомый Фьялбъёрну музыкальный инструмент. Деревянный, пузатый, как южная груша, корпус. Вытянутая длинная шейка. Четыре струны.

Яшрах шевельнул пальцами, и светильник, разливая кругом мягкое золотистое сияние, медленно поднялся в воздух. Завис над головами находящихся в шатре. Озарил и сухую фигуру южного чародея смерти, и хрупкого смуглого мальчишку, сидевшего напротив с изогнутой флейтой в руках, и высокий кувшин кирпично-красного цвета, поставленный на пол.

Мальчик чем-то неуловимо был похож на самого Яшраха. Не такой уж и хрупкий, просто худой и гибкий. А под темно-синим просторным одеянием и не разберёшь толком. Очертания тела видны, только когда движется.

Зато лицо смуглое и с точеными чертами, словно у янтарной статуэтки из храма богини Брады, а глаза — чёрные и глубокие, будто сам Господин Мрак благословил их, влив ночную тьму с кончиков своих пальцев.

— Шейрани, — мягко произнёс Яшрах. — Принеси нашему гостю подушку. Только не затронь шай-халэ.

Последнее слово драугу было незнакомо, однако он уловил мимолётный взгляд в сторону кувшина, и внутри зародилось какое-то нехорошее предчувствие. Правда, Яшрах никогда не делал ярлу ничего плохого, и если уж не верить давнему соратнику, то кому тогда можно верить?

— Я… — начал было Фьялбъёрн.

— Твоя возлюбленная, дева с глазами, как гагат, и кожей, словно золотое пламя, пропала, — тихо и монотонно сказал Яшрах, не отрывая глаз от кувшина, из горлышка которого вился еле заметный дымок. — И огонь в её крови хоть и силен, но не сможет противостоять всему северу.

Фьялбъёрн нахмурился:

— Всему северу?

Маргюгра в глотку этим сладкоречивым соловьям! Вечно не могут сказать попросту, нужно обязательно спрятать истинный смысл слов за ажурным плетением, так что видна и понятна будет только малая часть.

— Не спеши, мой друг, — сказал Яшрах, и Фьялбъёрн был уверен, что тот заметил его сжавшиеся кулаки.

Может, там с Йантой творится что-то страшное, пока он вынужден «не спешить»? Но в то же время ярл с горечью понимал, что Яшрах — один из сильнейших магов юга. Его не обмануть, не провести. Он может чего-то не знать, но не может не чувствовать. А раз предостерегает от спешки, значит, есть тому серьёзная причина.

Шейрани принёс широкую продолговатую подушку, чуть склонился в вежливом поклоне, укладывая её возле гостя. Фьялбъёрн чуть не закатил глаза, но, приложив руку к груди, поклонился в ответ, давая понять, что благодарит за гостеприимство. Боги, на севере всё куда проще. А у южан каждый взгляд и жест имеют своё значение. И наплевать на все эти мелочи нельзя. Если ты стоишь в чьем-то жилище, то либо не уважаешь хозяев, либо не достоин сидеть с ними в одном кругу.

— Не торопись, мой друг, — повторил Яшрах, и дымок, поднимавшийся из кувшина, вдруг показался плотнее и светлее, как перламутр морских раковин, вдруг решивший стать туманом. — То, что сейчас кажется тебе промедлением, на самом деле сохранит время в будущем. Я слышу твою тоску, как плач рабаба на заре.

Худые пальцы коснулись струн лежавшего на коленях инструмента, и те отозвались пробирающим до костей стоном.

Фьялбъёрн опустился на подушку, бросил хмурый взгляд в сторону Яшраха, обдумывая его слова. Поторопить чародея хотелось до ужаса, до бездны морской и яростных псов мёртвого дна, но… нельзя.

Шейрани занял прежнее место. Про себя Фьялбъёрн искренне восхитился мальчишкой: ни одного слова, зато четкое выполнение приказаний Яшраха, пусть и мягких. Но в то же время по взгляду видно, что он не слуга. Он просто делает то, что должен. Интересно, кто он Яшраху? И почему тот позволяет ему здесь присутствовать? Возможно, от мальчика что-то потребуется? Или это ученик? Так, надо успокоиться…