Звени, монета, звени - Вячеслав Шторм

– Убийцы? Но он же не знает…

Нет, всё-таки Фрэнк иногда соображает возмутительно медленно!

– Ну при чем здесь убийца? Поиски всех людей, которые видели Кольну перед смертью, или видели тех, кто его видел, или слышали хоть что-нибудь интересное. Лайдор, конечно, очень большой город, но и в нем ты не сможешь передвигаться совершенно незаметно для окружающих. Кольна ушел отсюда рано утром, а умер лишь после двух часов пополудни. Где-то он был всё это время, с кем-то встречался, говорил. Значит, нужно для начала найти этих свидетелей. И мы их обязательно найдем.

– А нельзя ли что-нибудь еще узнать из его вещей? Мы уже выяснили, что одежда, не считая пятен крови, совершенно чистая, но уверен ли ты, что не пропало ничего из того, что при нем было?

– Вполне. Впрочем, я могу и ошибаться. Давай-ка посмотрим еще раз. Так: кошелек, стилет, письменные принадлежности, бума…

В этот момент в дверь осторожно стучат. Потом еще раз, более громко и настойчиво.

– Кто там?

– Господин! Господин Фрэнк!

– Чтоб мне лопнуть, если я не узнаю этот голос! – Рычит воин, вскакивая и опрокидывая стул.

Как и ожидалось, за дверью оказывается уже знакомый нам обоим конюх.

– Надеюсь, ты написал завещание, приятель! – угрожающе произносит Фрэнк, надвигаясь на беднягу. – Или у тебя память отшибло?!

Конюх, и без того не слишком-то рослый, вжимается в стену, делаясь еще меньше, и торопливо выпаливает:

– Я всё помню, господин, я ничего не забыл, но только тот человек…

– Человек? Какой человек? Подожди, Фрэнк, пусть расскажет.

– Дай вам Всеблагие долгой жизни, господин! Я уже спать хотел ложиться, а тут стук в дверь. Отпираю. Входит какой-то голодранец, из таких, ну вы знаете – дыра на дыре. Да еще и пивом от него, прошу прощения, разит. Я его, конечно, хотел в шею, а он мне и говорит: позови господина Фрэнка, что на втором этаже живет, да побыстрее. Я, дескать, знаю, где сегодня Кольна был.

– Что?

– Чтоб мне сгореть, так прямо и сказал. Я его спрашиваю: а почем мне знать, что господ заинтересует, где сегодня их слуга шлялся? Да еще и среди ночи? Я, значит, к ним, а они меня, с позволения сказать, по роже… Он заржал что твой мерин: за рожу не бойся, говорит, господам это шибко интересно. Так что не только не побьют, но и наградят. Я ему: как хоть зовут тебя? Не важно, отвечает, господа меня всё равно не знают. Я: ночь на дворе, утром приходи, а он – ни в какую. Утром, говорит, никак нельзя, потому как опасно. Следят за мной.

Фрэнк в возбуждении бьет кулаком правой руки по ладони левой; видя это, конюх мигом оказывается по другую сторону стола и взвизгивает:

– Только не бейте, господин! Это не я, это он! Как сказал, так и передаю!

– Что-нибудь еще? – спрашиваю я.

– Так я и говорю, я уже на лестнице был, а он мне вслед: если господин Фрэнк хочет о Кольне узнать, пусть один приводит. А кто еще будет – убегу.

– Так и сказал?

– Слово в слово, клянусь Четырьмя. Нарочно, говорит, на улице спрячусь, в тени, и если не один господин Фрэнк выйдет, или еще кто-нибудь вместо него – меня и след простыл.

– Ладно. Всё?

– Напоследок сказал: если господин Фрэнк на его условия согласен, то пусть в комнате свет погасит. Это для него сигналом, стал быть, будет.

– Хорошо. Ты правильно сделал, что не побоялся нас побеспокоить. Можешь идти. И разумеется…

– Конечно, конечно… Уже всё забыл. О, благодарю!

Сжимая в кулаке большую серебряную монету, конюх удаляется. Закрыв за ним дверь, Фрэнк торопливо подходит к канделябру и тушит свечи. Комната погружается в кромешный мрак. Сделав мне знак не шевелиться, воин мягко, как охотящийся хищник, подходит к окну и чуть отстраняет портьеру. Несколько секунд всматривается в темноту, потом шепчет:

– Никого не видно. Улица пустая, а мест, где можно спрятаться, – уйма.

– Слишком похоже на засаду, – шепчу в ответ я. – Впрочем, может, и нет. В любом случае у тебя браслет. Что ты решил? Хотя зачем я спрашиваю…

– Вот именно. Пойду, разумеется. Помнишь, он сказал: за ним следят. Вполне возможно, этот пьянчуга был свидетелем произошедшего с нашим другом.

– Хорошо. Если всё будет в порядке, через какое-то время свистнешь. Ну, удачи! Да хранят тебя Четыре!

Фрэнк уходит, а я, не зажигая света, распахиваю окно и, подвинув к нему стул, сажусь, подперев щеку рукой.

Так и не остановив. Так и не предложив своей помощи. Так и не решившись сказать, что дает своему носителю амулет из серебристого металла, похожего на серебро.

Я просто всматриваюсь в темноту, слушаю и думаю. О том, что я буду делать, когда… если… нет, всё-таки – когда воин вернется. Горячий, нетерпеливый, уставший ждать неизвестно чего Фрэнк, которого жизнь приучила к тому, что любой, самый запутанный узел можно просто разрубить мечом. Так и не успевший – да и не хотевший – узнать: поиски знавших что-то о Кольне велись в глубокой тайне и от лица осведомителей Алого Братства. А стало быть, не мог этот таинственный пьянчуга знать ни имени Фрэнка, ни то, где он живет, ни то, что он вообще как-то связан с этими поисками. Несомненно, это была ловушка.

Словно в подтверждение его мыслям, совсем рядом слышатся приглушенные крики и звон оружия. Итак, Трейноксис всё же действует не в одиночку. Что ж, я давно это подозревал.

Сейчас я был почти уверен в том, что враг расправился с Кольной совсем не потому, что мой слуга так уж мешал ему или узнал что-то важное. Нет, сама идея этого фарса, сорвавшегося лишь по случайности, говорила о вызове. Вызове, брошенном лично мне, Лаурику Искусному. Мудрому. Устам Четырех. Теперь пришла пора Фрэнка. Но воин, прошедший школу Алого Братства, – дичь куда серьезнее, и поэтому охотник пригласил наемных загонщиков. Судя по звукам -их человек шесть… нет, уже пять. Молодец, парень! Даже без шлема, второпях позабытого, он заставит врага горько пожалеть о том, что тот нанял так мало головорезов.

Странно, но я почти не чувствую вины. Конечно, я привык к Фрэнку и испытывал к нему известную симпатию, но всё же северянин был лишь полезным инструментом, второстепенной ролью в этом спектакле. Он должен честно доиграть свою роль до конца, и он ее доиграет. Он уберет с пути равного игрока – меня – пешек Трейноксиса и тем самым заставит их хозяина выйти из тени. А дальше всё решит случай и браслет из белого металла. Какой бы мощью ни обладал Трейноксис, я сделал всё, что было в моих силах, чтобы предельно уравнять шансы. Может быть, у врага есть еще какие-то, пока что скрытые от меня, резервы, но Фрэнк самой своей смертью даст мне время на то, чтобы в нужны момент оказаться рядом. Прости, воин, но в этом противостоянии не существует такой жертвы, на которую я не был бы готов пойти ради победы. Четыре видят всё и не осудят. Пойми, если бы у тебя были большие, чем у меня, шансы на победу, я бы, не раздумывая, поменялся с тобой местами, Но ты, к сожалению, всего лишь обычный человек, и даже с браслетом возможности твои ограниченны…