Училка и миллионер - Маша Малиновская

Вот оно что. Вот так вчерашняя девственница.

— А ты не шевелись, — отвечаю и разворачиваю её к себе задницей на бок.

В этот раз беру её мягко, протяжно, медленно погружаясь на полную длину и так же медленно высовывая. Ласкаю руками то грудь, то массирую клитор спереди. Девушкам обычно так нравится.

И Катерине тоже нравится, но оргазм её вконец изматывает. Я решаю, что с неё хватит, поэтому выхожу сразу после того, как её отпускает сладкий спазм. Обойдусь. Выспится — возьму своё.

Она и правда выключается моментально, и минуты не проходит. Спи, моя хорошая, у нас впереди ещё много сладких моментов.

Меня и самого срубает сон. Гасит напрочь. И зудящий на тумбочке телефон буквально через час жутко раздражает.

Сообщение. От Лины.

“Привет, Костя. Ты в Москве?”

Соскучилась. Хер Серёженьки длиннее, очевидно, не стал.

“Нет, мышка. И я теперь вроде как оффлайн”

“Та кукла с губками-бантиками?”

“Она”

“Рада за тебя. И за девочку тоже, ей повезло”

Я слишком давно знаю Лину, чтобы даже на расстоянии почувствовать, что с ней что-то не так. И это явно не из-за того, что я с Катей. Что-то не то.

“Что-то случилось, Лина?”

Мы привыкли обо всём всегда говорить прямо, и вот это оттягивание кота за яйца с её стороны выглядит тем более странно.

“Костя… Да, кажется, кое-что. И, боюсь, без тебя я не справлюсь”

Твою мать. Она бы не просила о помощи, не будь что-то серьёзное. Лина не только моя любовница, она ещё и близкий друг. Мы знакомы слишком давно, были моменты, когда только на неё я мог опереться, когда Рема не было в стране.

“Завтра буду в Москве”

Катерина

Утром Костя разбудил меня поцелуем и даже не дал до конца проснуться, как оказался внутри. Это немного смутило, всё же хотелось бы освежиться в душе сначала, но это смущение растаяло быстро, как только тело, ещё помнящее вчерашнее удовольствие, затребовало новой дозы.

Именно так — дозы. Потому что как иначе назвать эту тягу? Хочется, чтобы его руки трогали меня ещё и ещё, губы целовали бесконечно, а плоть наполняла и растягивала. Хочется ощущать его запах на себе, его вкус на языке, слышать хриплое дыхание над ухом и чтобы он ртом ловил моё.

После секса Костя ушёл в душ, а я ещё понежилась в постели. После и сама покайфовала под горячими струями, а, спустившись на первый этаж, обнаружила, что Богдан и Карина уже уехали. Да и Костя уже собрался. Мы выпили кофе, перекусив бутербродами с маслом и сыром, и тоже решили ехать. Завтра на работу, нужно готовиться к урокам. Во вторник в десятых классах административная контрольная, надо подготовить тренировочный тест.

А ещё я заметила, что Макарский какой-то слегка отстранённый. Не сказать, что сильно, но заметно, что иногда его мысли будто витают где-то. Но мало ли, он занятой человек, владелец бизнеса, кто знает, какие там вопросы, особенно если учитывать случившееся на дороге. Логично, что он не может всегда быть абсолютно со мной телом и мыслями. Глупо и инфантильно желать этого.

— Всё хорошо, Костя? — спрашиваю, когда мы подъезжаем к светофору.

— Нормально, Кать. Почему спрашиваешь? — поворачивается ко мне и сосредотачивает внимание. — Уже начала придумывать себе, что я поигрался и решить свалить?

— А это так? — мимо воли сглатываю, ощущая, как по спине ползёт неприятный холодок, стоит представить, что это правда так.

— Дурная? — хмурится совсем не игриво, и мне становится стыдно за своё какое-то ребяческое поведение. — Чтобы я даже намёка на подобные мысли не слышал, усекла?

Киваю и глубже закапываюсь в воротник пальто, а Макарский жмёт на газ, потому что загорается зелёный, и дальше мы едем не разговаривая.

— Высади возле супермаркета, пожалуйста, — прошу, когда мы подъезжаем к “Орешку”. — У меня, кажется, чай дома закончился.

— Давай доставку пришлю?

— Нет, я сама.

Напрягаюсь в ожидании, что Костя начнёт командовать и указывать, как и что мне делать, потому что он сводит брови, явно демонстрируя недовольство и несогласие. Но потом он кивает и съезжает с дороги.

Я застёгиваю воротник, неосознанно медля. В груди ворочается какое-то странное скользкое чувство. Хочется услышать, что дальше, кто мы друг для друга. Может, это старомодно, но для меня важно.

— Кать, — берёт за запястье, когда я уже отстёгиваю ремень безопасности и берусь за ручку двери. — Мне нужно вернуться в Москву. Всего на пару дней.

Я же взрослая девочка, и всё понимаю, но осадок в горле сам появляется, и я сжимаю зубы, чтобы обуздать желание прочистить горло.

— Не выдумывай себе, поняла? — смотрит внимательно в глаза. — Вернусь — спуску не дам, Катерина. Затрахаю до смерти.

Костя такой Костя. Пытаюсь подкатить глаза, но он не даёт. Дёргает на себя и припечатывается к губам. Скользит в рот языком сразу и сразу глубоко. Прижимает ладонь к затылку, не давая даже дёрнуться. А потом вдруг прикусывает нижнюю губу и только тогда отпускает.

Удивительно, но после этого мне становится легче, тревога отпускает, плечи расслабляются и дышать становится легче. Я выпрыгиваю из машины и иду в магазин, а Костя, развернувшись и визгом, уезжает.

Нужные покупки делаю будто на автомате, периодически улавливая от меховой оторочки пальто запах парфюма Макарского. Мне нравится его вдыхать, это отбрасывает в воспоминания о том, что между нами происходило в эти две ночи. А ещё сильно сбивает в текущем моменте.

Но всё же я справляюсь и иду домой, тут буквально три минуты пешком. И когда подхожу к подъезду, меня ждёт сюрприз. А точнее, Дима.

— Приветик, — улыбается и отходит от своей машины. — Решил заскочить к тебе — флешку занести, которую ты просила с примером портфолио, а ты как раз вышла.

Если честно, мне сейчас совсем не хочется с ним общаться. Хочется быстрее оказаться дома и погрузиться в мысли. Осознать всё произошедшее за эти два дня.

Дима — коллега и хороший товарищ, но я ведь понимаю, что у него явно ко мне есть интерес. Нас даже друзьями не назвать. Зачем было так срочно везти мне эту флешку в воскресенье утром, если можно было спокойно отдать завтра на работе?

— Привет, — выдавливаю ответную улыбку. — Спасибо, Дим.

Он протягивает флешку, я забираю, а потом Дима вдруг касается моей щеки.

— У тебя тут…

Договорить он не успевает, потому что я дёргаюсь назад, услышав резкий звук шин. Сердце обрывается, когда рядом с моим подъездом тормозит знакомый чёрный зверь.

Резко обернувшись, замираю, глядя, как Макарский, хлопнув дверью автомобиля, тяжёлым широким шагом идёт к нам с Димой. Челюсть сжата, ноздри раздуты, а серые глаза сейчас отливают ледяной сталью.