Особый прием Гурова - Алексей Макеев

– А он не ушел, – уверенно проговорил Володя.

– Да! Он даже имени моего не знал! Я был для него совершенно посторонний человек! Он только сумку с плеча скинул и подмигнул мне: «Ничего! Вдвоем отобьемся!» И мы отбивались вдвоем от шестерых! Досталось нам тогда крепко! Хорошо, что кто-то в окно увидел, что происходит, и милицию вызвал. Приехали менты. Только те, едва их увидели, тут же слиняли, а мы остались – куда нам бежать, если на нас живого места не осталось. Нас, естественно, в машину и в горуправление. Вот так я впервые с нашими доблестными ментами и познакомился! И что я о них с тех пор думаю, лучше говорить не буду – полуприличных слов не подберу, а выражаться, как в поле привык, при племяннике не хотелось бы, не тому я его учил. И поутихли эти резвы молодцы только после того, как узнали, что я сын ректора. Все вдруг такие вежливые стали! Даже нас со Славкой до моего дома довезли – куда ему, такому, в общагу! Мамаша, как нас увидела, так в крик! Ну, я ей в двух словах объяснил, что, если бы не Славка, так ей меня хоронить пришлось бы, и она поутихла. Вызвала «Скорую», чтобы нас осмотрели, а домработнице велела вещи наши постирать. И тут на этот шум из своей комнаты Нина вышла – она спала уже. Познакомил я их, а Славка, как увидел ее, так и застыл, словно обухом пришибленный, и слова сказать не может. Влюбился в нее с первого взгляда и на всю жизнь!

– А она? – тихо спросил Володя.

– И она в него тоже! Характер у него был бешеный, неукротимый! Кровь горячая! А рядом с ней он становился кротким, как ягненок, ну, словно кто-то масло на бушующие волны вылил, и они успокоились – сплошная гладь. Он любил ее так, что любого за нее убил бы и сам на смерть пошел, не дрогнув. Когда мы ходили гулять, то ходили только мы с ним, а ее он на руках нес или на руку сажал, или на плечо. И казалась она маленькой красивой беззаботной птичкой, которая сидит на ветке могучего дуба и чувствует себя абсолютно защищенной. Он все обещал ей, что обязательно станет чемпионом мира, чтобы она могла им гордиться! Они очень любили друг друга, только мамаше такой зять был не нужен! А уж отчислить его из университета – ей было раз плюнуть. И загремел он в армию, в жуткую дыру, потому что у военкома тоже есть дочери, которые хотят учиться в университете. А когда он уехал, выяснилось, что Нина беременна. Мамаша на крик изошлась! Такой позор в благородном семействе! Орала, что она его за изнасилование посадит, требовала, чтобы Нина сделала аборт и заявление в милицию написала. Сестренка ко мне бросилась, объяснила, что сама этого хотела, чтобы вместе с малышом возвращения Славы ждать. Ну, у меня с характером тоже все в порядке, сказал я мамаше, чтобы она не вмешивалась и оставила Нину в покое. Она поорала, поскандалила, но смирилась.

– Так почему же Нина все-таки за Багровым замужем оказалась? – удивился Никитин.

– Мне в поле на практику надо было выехать, ненадолго, всего на месяц. Я Нине строго-настрого наказал ни на какие уговоры не поддаваться, и она обещала. А вот паспорт ее с собой забрать я не догадался. Хотя… Мамаша бы ей и новый быстро организовала. Словом, когда я вернулся, все было уже кончено. Мамаша просто подключила свои связи и отнесла в ЗАГС два паспорта: Нины и Багрова, а там их проштамповали – и все! Багров же давно вокруг матери кругами ходил, такой услужливый, вежливый, преданный! И ручки поцелует! И цветы подарит! И мелкие поручения выполнит! А уж комплиментами так и сыпал! Он же благодаря ей себе карьеру делал. Как же матери было не поделиться своим горем с доверенным человеком? А он тут же предложил свои услуги! Вот она, пока меня не было, все это и организовала! А потом вещи Нины собрала и вместе с Багровым отвезла к нему на квартиру – вот, мол, теперь твой дом и твой муж! А сестренка – она же не боец! Сникла и смирилась! Она решила, что Слава теперь для нее навсегда потерян, плакала, тосковала!

– Но неужели вы ничего не могли сделать? – не удержавшись, спросил Володя. – С вашим-то характером?

– А что я должен был сделать и что я мог сделать? Взять Нину и привезти обратно домой, где ее мамаша день и ночь пилили бы и всячески изводила? А потом, воспользовавшись первым же моим отсутствием, тут же отвезла обратно к Багрову? Да Нина уже и сама ничего не хотела – я же сказал, что она смирилась со своей участью! Она до рождения Женьки и на человека-то похожа не была, одна тень осталась, и только после того, как он на свет появился, ожила – он же Славкина копия! Мы всем говорили, что он семимесячным родился, а на самом деле он совершенно нормальный. Я каждый день по нескольку раз почтовый ящик проверял – не было от Славки писем. Это уже потом мы узнали, что мамаша почтальонше заплатила, что она все его письма отдельно складывала и отдавала только ей в руки. Я даже в область ездил узнать – вдруг он родным пишет? Ну, и оказалось, что мать его к тому времени уже умерла, братишку младшего в детдом отдали, а в квартире другие люди живут. Просил я их, чтобы они, если от Славки письмо придет, мне его переслали. Деньги им оставил. Они оказались порядочными людьми, переслали! Только и оно к мамаше попало!

– И что же было, когда Слава вернулся из армии? – спросил Никитин.

– То и было, что правда наружу выплыла. Он пришел к нам, точнее, к Нине. И мамаша не придумала ничего умнее, чем попробовать с ним высокомерно поговорить, объяснить, что он ее дочери не пара, что его безграмотные письма к Нине она выбрасывала, прочитав первое, насквозь дурацкое, и все в этом духе. В общем, если бы меня дома не оказалось, он бы ее убил. Она потом несколько дней в постели с замотанной головой лежала, жаловалась на головную боль и охала – ей казалось, что так она выглядит интеллигентно. Впрочем, Славку, когда он в бешенстве, и тигр-людоед испугался бы.

– Так почему же Нина к нему не ушла?

– Ну, во-первых, я чуть не поседел раньше времени, уговаривая ее с ним хотя бы встретиться. Она только плакала и говорила, что Слава ее не простит, как будто она была в чем-то виновата. Во-вторых, куда бы она к нему ушла с маленьким ребенком на руках, если у него ни кола ни двора и он в тренерской у своего бывшего наставника жил. В-третьих, на что бы они жили? Нина же не училась и не работала, а с ребенком сидела. А что он сам умел? Ничего! В университете восстановиться ему не удалось – мамаша постаралась, а без диплома ни тренером, ни учителем физкультуры не устроиться. Он вагоны по ночам разгружал, чтобы на кусок хлеба себе заработать. На что бы он семью кормил? Ну, и куда ему была прямая дорога с его силой, характером и навыками?

– В банду, – тихо сказал Володя.

– Нет, не тот это был человек, чтобы кому-то подчиняться. Он свою создал! Собрал своих друзей по спорту, которые вроде него самого без дела болтались, тех, с кем вместе в детдоме воспитывался, и появилась в Чернореченске группировка Фартового. Сначала он просто хотел денег на дом достать, чтобы Нине с Женькой было куда уйти, потому что для себя ему ничего не надо было, а вот к ее ногам он хотел весь мир положить! Ну, и заработал! А потом сообразил, что вход в криминальный мир – рубль, а выход – два! И тогда стал уже не за себя, а за Нину и Женьку бояться. Кем она была? Жена уважаемого в городе человека. А кем стала бы? Женой бандита! А сколько их вместе со своими мужьями в машинах взорвали? Скольких убили? Скольких похитили? Так что встречались они тайком – я им квартиру снял. А про Сашкину бабу я с самого начала знал и про их детей тоже! Багрову ведь Нина была совершенно не нужна как женщина, она для него была просто ступенькой вверх, и только. А ее саму от него наизнанку выворачивало. Вот и старались они встречаться как можно меньше.