Сбежавшая невеста - Хэстер Броун

– Здравствуй, Рольф, – выразительно сказала я, чтобы не повторилась та позорная сцена в клубе. Водитель закрыл за мной дверцу с отчетливым щелчком.

Рольф повернул ко мне голову и подался вперед, всматриваясь так пристально, что челка упала ему на глаза.

– Ну, здравствуй. – Он одарил меня ленивой сексуальной улыбкой, которая действовала на самую неразвитую часть моего мозга. – Ну ты даешь! Кто у нас сегодня неотразим?

Я покраснела и попыталась притвориться, что не особенно прихорашивалась. Хотя Джо потратила не меньше двух часов на то, чтобы завить мои волосы в крупные локоны вместо обычных мелких кудряшек, а затем нанести на лицо макияж слоем не меньше дюйма. Но едва ли я стала настолько неузнаваемой.

Рольф поглазел на меня секунду, а затем по-волчьи подмигнул и бросил взгляд в окно, на квартиру, словно Джо могла показаться на крыльце. И вернулся к телефону.

– Извини, – сказал он, – но у меня сегодня проблемы со списком гостей. Слишком много девушек, слишком мало Рольфа, если ты понимаешь, о чем я.

Я подумала, что Рольфа как раз более чем достаточно, но ничего не сказала. Мне стало проще мириться с Рольфом после того, как Лео рассказал мне, что в детстве он до ужаса боялся пингвинов после неприятного происшествия в Королевском зоопарке, но это распространялось на рассказы о нем, а не на живого Рольфа во всей его прилизанной красоте.

– Где Лео? – спросила я вместо этого. – Он ведь сегодня будет?

– Ага. Его задержали на работе. Сказал, что встретит тебя на месте.

Сердце оборвалось. Мое приглашение лежало в сумочке, но это был не настоящий билет, и я понятия не имела, что нужно делать, когда мы туда приедем. Лео не вложил никаких инструкций в толстый белый конверт.

– Наверное, что-то важное.

– Да уж наверняка. Как всегда у Лео и бывает. Не знаю, говорил ли он тебе, но он единственный из нас, кто работает в Лондоне. – Он помолчал, еще раз взглянул на дом, а затем, когда машина тронулась, сказал: – Написать Татьяне.

– Что, прости?

– Написать Татьяне. Я говорю со своим телефоном.

– О, понятно. Извини.

– Эй, крошка! Это же кошмар.

Мне понадобилась секунда, чтобы понять, что он обращается не ко мне.

– Мой так не умеет, – сказала я, чувствуя, что следует объясниться.

– Что?

– Мой телефон не управляется голосом. Хотя я часто на него кричу!

Рольф нахмурился.

– Удалить. Удалить. Нет, не это. Написать Татьяне.

– Извини, я все испортила?

Я вцепилась в свою (то есть принадлежащую Джо) вечернюю сумочку и попыталась сосредоточиться, прежде чем выпалить что-то такое, что случайно сломает Рольфу его телефон. Я не знала, как сочетается это «написать Татьяне» с желанием Рольфа охмурить Джо. И справилась с искушением крикнуть: «Удалить Татьяну!»

– Двойное бронирование, – сказал Рольф и двусмысленно подмигнул.

– На Рольф-экспресс?

– Именно. – Он снова завозился с телефоном. – Если бы кто-то сегодня не помыл голову, мест оказалось бы больше…

Джо не мыла сегодня голову, она ужинала с Мэриголд в «Джей Шики». И я могла бы это ему сказать, но прикусила губу и таинственно улыбнулась.

И, пока Рольф возился со своим телефоном, я отвернулась и стала смотреть, как проносятся мимо улицы центрального Лондона. Мне никогда не наскучивали растиражированные на открытках места, подсвеченные, словно в кино: круглый циферблат Биг-Бена над шпилями здания парламента, желтые значки такси, похожие на глаза в темноте, жемчужные нитки фонарей, протянувшиеся вдоль набережной.

Некоторое время спустя я заметила, что и люди на меня смотрят. В смысле, на машину. Мы пролетали мимо, и головы машинально поворачивались в сторону броского лимузина.

Какой-то турист из новичков указал на машину пальцем, и я вжалась в сиденье, словно снаружи меня могли видеть так же четко, как я видела их любопытные лица. Но со временем я поняла, что нахожусь в безопасности за затемненным стеклом, и начала наслаждаться поездкой. Не будь там Рольфа, я бы даже попыталась по-королевски помахать им рукой, просто чтобы узнать, как это чувствуется.

От квартиры Джо до Королевского театра было вовсе не далеко, но улицы были перегружены, и к тому времени, как мы добрались, мы опоздали минут на двадцать. Сердце у меня колотилось от напряжения.

Но только мое. А Рольф все еще уговаривал телефон:

– Жду встречи. Люблю. Удалить «люблю». Написать «целую». Ага. Рольф. Икс. Икс. Икс. Отправить. Что ты делаешь? – добавил он, глядя, как я сражаюсь с ручкой двери.

– Пытаюсь выбраться отсюда. Мы жутко опаздываем! – Я проверила ногти. Днем я заходила в салон рядом с домом, и лак на одном уже откололся. Я не привыкла их красить.

– Здесь центральный замок, детка, – сказал он так, словно это было очевидно. – И двери бронированные.

Я обернулась, чтобы проверить, шутит он или нет.

– Зачем вам бронированный автомобиль?

– Затем, что однажды какой-то придурок решил пристрелить дедушку. Все заводят такие машины. Сауды. Гримальди. Экклстоны.

Экклстоны были соседями моих родителей в Йоркшире. Но я не знала, те ли это Экклстоны.

– И не пытайся открыть дверь! – добавил он, пока я переваривала полученную информацию. – Для этого есть Марк.

– Я вполне способна сама…

– Не в этом дело, – сказал Рольф. – Дело в шоу. В выходе. В магии.

Пока он говорил, дверь распахнулась, и шофер предложил мне руку, как какой-нибудь престарелой даме. На нем была самая настоящая фуражка и шоферские перчатки. Я и не знала, что у шоферов тоже есть униформа.

Я выставила одну ногу, но прежде чем успела вспомнить, как должны выходить из машины настоящие леди, меня толкнули в спину, придавая нужное ускорение. А я так отвлеклась на толпу снаружи, на стену людей с камерами, ждущих под Королевским театром, – некоторые даже были направлены на меня, – что этот неожиданный толчок чуть не заставил меня рухнуть на брусчатку.

– Давай быстрей, и не сверкни своими трусиками, – сказал Рольф и подмигнул так, словно имел в виду совершенно противоположное. – Ты их, надеюсь, носишь?

За какие-то доли секунды, в промежутке между возней с телефоном и выталкиванием меня из машины, он умудрился застегнуть галстук и пригладить волосы, превратившись из неприглядного типа в свою более презентабельную версию. Как Чудо-Женщина, только в машине, а не в телефонной будке.

– Конечно, на мне есть трусики, – с угрозой произнесла я и вышла.

Тут же засверкали камеры, и мне пришлось побороть инстинктивное желание нырнуть обратно в лимузин. Я очень не любила фотографироваться – самой фотогеничной частью моего тела был затылок, – и от вспышек у меня перед глазами заплясали черные точки. Я надеялась, что они прекратят щелкать камерами, осознав, что я не какая-то знаменитость, но интенсивность вспышек только нарастала.