Одиночка - Алайна Салах

Повисает пауза, только на этот раз без переглядываний. Ядовитые эмоции не стихают — даже напротив, в присутствии Адиля только усиливают свой напор. Новая машина, тонкие сигареты, презервативы, его переезд, о котором я ничего не знала,— они словно подчеркивают пропасть между нами. Я решила прыгнуть в надежде, что смогу достичь нужного края, а теперь лечу вниз, где никто меня не поймает.

—И правда самый настоящий зая,— негромко комментирует Адиль.

—Это потому, чтоДима меня любит,— выпаливаю я, впиваясь в него глазами.— Для него я не просто животный трах в туалете.

Адиль дергает челюстью и молча сверлит меня взглядом.Это окончательно срывает голову. Потому что он молчит и не возражает.

—Посмотри, как ты живешь! Одним днем. Надоел город — взял и уехал! Захотел чужую девушку поиметь — вломился и трахнул. И плевать тебе на последствия. Меняешь нормальную машину на новую, подороже, вместо того чтобы подумать о будущем и купить жилье. Ты хоть понимаешь, что деньги, заработанные на покере,— это халява, которая в любой момент может прекратиться? Сиделка сказала, что ты съехал.Какой смысл ездить на дорогом мерседесе и при этом снимать квартиру? В тридцать-то лет!

Я получаю садистское удовлетворение от того, что лицо Адиля теряет ровный цвет. Так всегда:Адиль делает больно мне, я бью по нему. Но разве это не правда?

—Всё сказала?— зло осведомляется он, сжимая ладонь в кулак.— Зая своего учи, а меня нехер. Он как раз тебя простил.

Лицо пылает так, что брызни в него водой — наверняка зашипит. Идиотка. На что я рассчитывала? УАдилячужие сигареты в подлокотнике, пачка гондонов, и ему, конечно, плевать.

—Спасибо за подсказку,— бросаю, на ощупь находя ручку. Глаза горят, но слез даже близко нет: они иссушены отчаянием и гневом.— Дима всю компанию против тебя настроил. Имей в виду.

По-хорошему нужно поехать домой, к маме, как я и обещала. Там ждет вкусный завтрак, улыбка мамы и басовитая речь отчима, подтрунивающего над ее тягой к садоводству. Можно даже без какого-либо осуждения выпить самодельной настойки и пойти греться в баню, чтобы вытравить из груди этот холод.

Но потом понимаю — это не то.Сейчас мне хочется видеть рядом человека для себя.Мама, без сомнений, меня любит, но она человек дляОлега, так же как он — для нее. Они засыпают вместе, ведут общий быт, делятся друг с другом случившимся за день, обсуждают проблемы и радуются.Даже моя близкая, обожаемая Ксюша — человек не для меня, а для кого-то другого. В момент отчаяния хочется быть рядом с тем, для кого я — самая главная персона на свете.С тем, чьи мысли занимаю в течение дня и для кого всегда, в любой ситуации буду в приоритете. Человеком вне конкуренции.

После разговора с Адилем мне одиноко и холодно. Какой безвольной мазохисткой нужно быть, чтобы никак его не отпустить. Может быть, мне просто нравится страдать? Это ведь тоже впечатления, причем сильные. С Димой все было хорошо и гладко, и в конечном итоге стало скучно. Что со мной не так? Ладно бы лет в семнадцать-девятнадцать, но в двадцать шесть гоняться за разрушительными эмоциями — явный признак психических проблем.

Заставляю себя остановиться, когда прохожу минимум километр.Все это время я шла в расстегнутой куртке и без шапки. Аплодисменты моей импульсивности. Не хватало только свалиться с простудой.

Выудив телефон из кармана, бесцельно разблокирую экран. Пора решить, что делать дальше. Сумка осталась в квартире отца, но возвращаться туда совсем не хочется. В сумке все равно нет ничего важного, что нельзя забрать в любое другое время. Не хочу. Снова проходить мимо той двери и видеть новую машину Адиля, в которой лежат женские сигареты и презервативы. Плотнее запахиваю куртку. Как я могла идти и не замечать, что на улице так холодно?

Непослушный от холода палец самовольно проматывает список звонков и застывает на имени Димы. Потому что он был человеком для меня.В любых обстоятельствах, как бы сильно мы ни поругались, я знала, что остаюсь для него в приоритете. Дима. Понятный, надежный и любящий меня больше, чем кого-либо.

Словно по волшебству, на экране вспыхивает его фотография.Впрочем, никакое не волшебство это, а обычная аватарка звонка.Хотя к чему преуменьшать магические способности мысли? Я думаю о Диме, и он мне звонит.

«Какие доказательства тебе еще нужны?— требовательно спрашивает внутренний голос.— Может быть, пора перестать гоняться за экстремальными впечатлениями и наконец оценить то, чем одарила тебя судьба? Вот оно. Когда тебе плохо, звонит человек, который по-настоящему тебя любит. Который готов не только брать, но и отдавать взамен. Это называется«зрелые отношения», а не ругань с пеной у рта, не отчаянный секс после ссоры, не швыряние посуды в стену, не одержимое желание пробраться в голову к другому, потому что он слишком скуп на проявление чувств. Все вышеперечисленное и есть банальная зависимость».

Еще Дима знает, чего хочет от жизни: меня и семью. Знает, для чего он зарабатывает деньги. Не для праздных трат на дорогие шмотки и автомобиль последней модели. Он думает о завтрашнем дне и готов вкладываться в будущее тех, с кем хочет связать свою жизнь.Он хочет детей. Почему меня это так испугало? Дети — это добровольное принятие ответственности. Разве не этого каждая женщина ищет в партнере? Уверенность в будущем, заботу и надежный тыл.Сложно представить отцом Адиля. Я бы сказала, что невозможно. А Диму — легко. Потому что он, в отличие от Адиля, здоровый.

—Привет,— выговариваю в динамик.— А я как раз о тебе думала.

—Видишь, какая у нас синхронизация,— голос Димы звучит тепло и чуточку шутливо.— Я тоже все утро о тебе думаю. Ты где, у мамы? Уже позавтракала?

Я прикусываю губу. Если скажу, что с самого утра потащилась к отцу, то всё испорчу. Но и врать… Врать я не хочу.

—Нет, еще не завтракала,— бормочу, впиваясь взглядом в вывеску «Портьерный салон».— Я в город приехала.

Мозг судорожно работает, ища выход из сложившейся ситуации, и когда находит, ноги ускоряют шаг.

—Помнишь, я говорила тебе, что тюль хочу поменять. Сейчас как раз захожу в магазин штор.

Хватаюсь за ручку и прикрываю глаза в облегчении. Успела. Компромисс между правдой и ложью нельзя назвать враньем. И я действительно давно хочу выбрать новый тюль взамен испорченного — просто никак руки не доходили.

—Ты долго там будешь?— спрашивает Дима, не заметив нервного дребезжания в моем голосе.— Я тоже еще не завтракал. Давай заберу тебя, как закончишь, и вместе поедем в «Лардин».

Я ловлю на себе вопросительный взгляд девушки-консультанта, очевидно желающей ознакомить меня с ассортиментом, и, вежливо улыбнувшись, мотаю головой.Спасибо, пока ничего не нужно.

При упоминании нашей кофейни в груди теплеет. «Лардин» — мое любимое место для завтраков. Там вкусный кофе и лучшие горячие сэндвичи с лососем и индейкой. Дима, конечно, об этом помнил, когда предложил.

—Я с удовольствием,— отвечаю, отворачиваясь от девушки. Словно она может знать, что произошло за полчаса до этого разговора, и мысленно меня осуждать.— Я здесь минут на двадцать, не больше.