Две вечности. Асфиксия - Ананке Кейрин

идём отсюда, – несмотря на неуверенную мольбу, прозвучавшую в голосе, Эрмина поступила весьма решительно – схватила Джошени за руку и потянула на себя.

Она не кривила душой, говоря о своей силе; Джошени дёрнулся и едва не упал. Его разум продолжал витать где-то далеко, но он послушно пошёл вслед за нами обратно к гостинице.

К тому времени, когда мы добрались до «Амнеи», Джошени полностью овладел собой и даже сумел натянуто улыбнуться. Я понимала, что он старательно сдерживает настоящие эмоции.

Он боялся. Плохие предзнаменования значили для него очень много. Они говорили ему, что он поступил плохо?

* * *

Эрмине не терпелось разобраться в происшествии с краской. Её первым и единственным подозреваемым оказался Илай.

Едва заметив приближающуюся Эрмину, он расплылся в озорной улыбке:

– Соскучилась? Я знал, что твоё чеканное лицо – всего лишь ширма для ранимой души!

– Вы разлили краску?

– Я – что?

Эрмина грозно стиснула кулаки и шагнула навстречу помощнику профессора. Как котёнок на недоумевающего доброго пса. Я поспешила положить ладонь на плечо девушки и первой задала вопрос, пресекая на корню шутливое настроение Илая:

– Ты трогал краску из кладовки?

– Нет, – честно ответил Илай.

– Ты вообще видел, что творится на улице?

– Нет.

– Кто-то забрал из кладовой краску и разлил на дороге.

– Серьёзно? – изумился Илай. – Я эту Дэбру удушу… Надо успеть прежде, чем Нолан заметит и придушит уже меня.

– Причём тут Дэбра? – нахмурилась я.

– Да мы с ней поспорили вчера о какой-то глупости. Она проиграла. В итоге в наказание ей было поручено перетащить краску в «Красотку». Нолан попросил избавиться. Когда-то давно. Очень давно… Она у меня получит!

Возмущённый до глубины души Илай вылетел из вестибюля. Эрмина поджала губы и смотрела ему вслед в расстроенных чувствах.

– Зря я поспешила с выводами, – призналась она.

Я согласно вздохнула.

– В любом детективе первый подозреваемый всегда оказывается невиновным. Слишком очевидно.

– Точно.

Я повернулась к Джошени. Весь разговор он молчал. Похоже, виновник не был ему интересен. Куда важнее плохое предзнаменование. Удивительно, но даже сейчас он двигался по направлению к выходу.

– Джошени? – окликнула я его. – Ты куда?

– Я… – он застыл и уставился на меня, не узнавая. – Да так, я… Думал, что…

Он окончательно запутался и замолчал. Я спросила у Эрмины:

– Перестановка окончена? Больше помощь не требуется?

Эрмина начала было отрицательно мотать головой, но замерла и поджала губы.

– Из подвала нужно принести продукты на ужин. Сходите со мной? Вдруг там мыши.

– Да, конечно, сходим, – согласился Джошени, хотя упорно посматривал на входную дверь.

– Ты боишься мышей? – поразилась я.

– Не боюсь, но не хочу случайно встретиться с ними один на один. Кто знает, что может случиться?

Глаза Эрмины вспыхнули, щёки тронул румянец. Она словно не с мышью боялась пересечься, а с голодным динозавром.

– И много в «Амнее» мышей? – спросила я, вспоминая, что ни разу не видела в заповеднике животных.

– На самом деле, я ещё ни одной не видела, – неохотно призналась Эрмина, но быстро добавила. – Но они ведь могут прятаться и наблюдать, нельзя терять бдительности.

Эрмина провела нас в кладовую, в которую можно было попасть или из кухни, или из столовой. Так же из этой комнатки вела лестница в подвал.

Вещи на полках кладовой покрывала пыль; сейчас некому было пользоваться фонариками, картами и прочими туристическими принадлежностями. Рядом я заметила моющие средства и другие необходимые для работы на кухне вещи. Тоже старые и, скорее всего, стоящие здесь только потому, что никто не потрудился от них избавиться.

Эрмина заметила мой взгляд и поморщилась.

– Я бы хотела всё разобрать, но зачем? – призналась она. – Всё это пора выбросить и заменить новым. Лучше буду убираться на кухне и в жилых помещениях.

– Звучит разумно, – согласилась я. – Да и сложно одному человеку следить за всей территорией гостиницы.

– Гостиница… – Эрмина печально потупила взгляд. – Грустно на неё смотреть. Теперь она лишь останки.

И то верно. Пустующие помещения, слои пыли, неиспользуемый инвентарь, разбросанный где попало, – разве что-то из этого напоминало бурлящую энергию жизни? «Амнея» замерла, как механизм, в котором закончилось машинное масло, и даже если сюда въезжали гости или жил Нолан, она всё равно была мертва. В голове возникла жуткая ассоциация. Я нахожусь внутри огромной высохшей мумии; внутри трупа, нашедшего последний приют в диких лесах заповедника.

Мы спустились по крепкой деревянной лестнице. Подвал заполняли ряды стеллажей, к которым Эрмина и направилась, с опаской посматривая по сторонам.

– Осторожней, мыши, – предостерегла она.

Мышеловки спрятались повсюду: на стеллажах, на полу, в углах, а уж что творилось с поверхностью единственного стола, сказать было страшно. Эрмина не поскупилась на ловушки.

– Пока никто не попался, – сообщила она.

Я бы на их месте тоже обходила этот мир смерти стороной!

В доме, где я жила до переезда, иногда шуровали мыши. Они прогрызали всё что угодно, лишь бы добраться до пищи. Самое опасное – когда они покушались на кабели электропроводов, рискуя вызвать пожар. Поэтому битва с мышами была очень важным и жизненно необходимым процессом. Но ставить мышеловки так, что не было видно пола – немного перебор.

– Я вот подумал, – голос Джошени раздался из тёмного угла, куда свет единственной лампочки проникал с заметным трудом. Он так долго не разговаривал, что я не сразу его признала. – Посмотрите.

Джошени вышел из тени, держа на ладони одну из мышеловок. Его улыбка напоминала искусственно нарисованный полукруг, ничем не похожий на человеческий рот. Глаза горели во тьме.

– Как тонка граница между жизнью и смертью, – заговорил он. – Мышь и пискнуть не успевает, когда срабатывает пружина и железная рамка дробит ей шейные позвонки. Бам! Хруст! И жизнь, до этого и не помышлявшая о кончине, обрывается, оставляя после себя только лужицу крови.

Мы молчали, отчего-то не решаясь прервать Джошени, но он говорил будто не для нас, а сам с собой, в очередной раз обдумывая уже знакомую тему.

– У животных нет права выбора, ими управляют инстинкты. Мышь хочет есть, и она идёт навстречу гибели, не размышляя над тем, идти ей или не идти. Животным гораздо проще, чем людям. Инстинкты ведут их по единственному пути. Но люди – другое дело. У людей есть выбор, они могут представить множество вариантов событий. И они должны осознавать все последствия. Не думаете, насколько это выгодно? Ты смотришь на мышеловку, включаешь свой развитый мозг и понимаешь, что лучше обойти её стороной.

Я хотела возразить, сказать про умных животных; что не все мыши настолько тупы, чтобы соблазниться на пахнущую сыром гильотину,