Сахарная вата - Жаклин Уилсон

Он посмотрел на моего папу. Папа кивнул и улыбнулся. Сьюзен кивнула и улыбнулась. Я тоже кивнула и улыбнулась.

– Еще раз благодарю. Мы будем вам весьма обязаны. Может быть, ваша Флосс придет к нам в гости в следующую субботу?

– О да, пожалуйста! – в один голос воскликнули мы со Сьюзен, и наши папы рассмеялись.

После этого мистер Поттс помахал нам рукой и пошел к своей машине, аккуратно забросив по дороге в мусорный бак две пустые банки из-под кока-колы. Я рассмотрела сидевшую на переднем сиденье машины миссис Поттс. Ее поседевшие волосы были неряшливо собраны в пучок, на носу поблескивали круглые, точь-в-точь такие же, как у Сьюзен, очки. На миссис Поттс была темно-красная простенькая блузка, на шее – ожерелье из крупных желтых бусин. Она помахала мне рукой. Я робко помахала в ответ.

– Отлично! – сказал папа. – Сейчас я быстренько оденусь, умоюсь и займусь завтраком. Ты успела позавтракать, Сьюзен? Впрочем, не важно. Надеюсь, ты не откажешься еще раз позавтракать вместе с нами.

– Не откажусь! А бутерброды с картошкой будут? – с нетерпением в голосе спросила Сьюзен.

– Бутерброды с картошкой будут на ланч! – рассмеялся папа. – А если захочешь, то и к чаю тоже. Но вот к завтраку с бутербродами мне не успеть. Как насчет кукурузных хлопьев?

По лестнице спустилась Лаки – пришла посмотреть, кто это к нам пришел.

– Ой, какая прелесть! – воскликнула Сьюзен, приседая на корточки и протягивая вперед руки. Лаки немного подумала, потом грациозно преодолела на своих лапках последние две ступеньки и смело подошла к Сьюзен.

– Какая ты счастливая, что у тебя есть кошка, – сказала Сьюзен. – А у моего папы аллергия на кошачью шерсть. То есть он говорит, что у него на нее аллергия. А мама боится кошачьих когтей. У нас в доме много книг в кожаных переплетах, и мама говорит, что кошка будет использовать их вместо когтеточки.

– А нам нравится шерстка Лаки. С кошкой в доме уютнее и веселее. А еще зимой можно носить Лаки на шее вместо шарфа. Что же до когтей… У нас и так все в доме разодрано, – сказал папа. – Если подумать, то я и сам люблю почесаться. – Он присел в позу шимпанзе и принялся чесать себе грудь.

– Папа! – одернула я его.

– Ой! Прошу прощения. Все-все, сию минуту отправляюсь в душ. Смывать с себя блох.

– Папа! – повторила я.

Папа, по-обезьяньи ухая, поскакал вверх по ступенькам. Я закатила глаза, а Сьюзен захихикала.

– Давай пока накормим завтраком Лаки, – предложила я.

Кошачья еда, которую ела Лаки, выглядела ужас как неаппетитно – какая-то коричневая слизь с твердыми комочками, но Лаки нравилась. Она подчистила всю миску, похрустела из второй миски сухариками, потом запила все это водой из третьей миски. Мы со Сьюзен восхищенно наблюдали за тем, как она завтракает. Потом Лаки отправилась присесть на лоток, и пока она делала свои дела, мы со Сьюзен вежливо отвернулись в сторону.

Затем я показала Сьюзен, как нужно чистить лоток.

– На первый взгляд это довольно неприятно, но на самом деле ничуть не хуже, чем менять памперсы Тигру, – сказала я. – Знаешь, я, конечно, соскучилась по Тигру, но только не по его памперсам. Может быть, к тому времени, когда они вернутся из Австралии, он уже приучится обходиться без них.

Лаки вылизала свои лапки, мы со Сьюзен вымыли руки, а потом сели за стол завтракать. Папа присоединился к нам. Волосы у него были приглажены и блестели от воды.

Одет папа был затрапезно – в старую футболку с нарисованным на ней смайликом и обвислые рабочие джинсы. Если бы он в таком виде появился перед Рианнон, я, наверное, сгорела бы со стыда, но сейчас, когда рядом была Сьюзен, не испытывала ни малейшего дискомфорта.

Мы со Сьюзен получили на завтрак по большой миске хлопьев. Сьюзен придвинула свою миску к себе и начала подсчитывать хлопья, касаясь их кончиком своей ложки.

– Что ты делаешь? – спросил ее папа.

– Считаю хлопья, – слегка покраснев, пробормотала Сьюзен.

– У нас в доме много хлопьев, моя дорогая. Если захочешь, вон еще целый пакет стоит на серванте, – сказал папа.

– Нет, пап, Сьюзен просто любит считать все на свете, – пояснила я и улыбнулась Сьюзен: – Спорю, ты проверяешь, не ровно ли сотню хлопьев тебе насыпали.

– Спорю, что это у тебя их ровно сто, – ответила Сьюзен.

– Слушайте, девочки, а вы пересыпьте хлопья на широкую тарелку, так их будет гораздо легче сосчитать, – предложил папа. – Налить тебе чашечку чая, Сьюзен? С сахаром? Надеюсь, пересчитывать крупинки сахарного песка ты не станешь – глаза можно сломать. – Тут папа скосил глаза и скорчил глупую рожицу. Сьюзен рассмеялась и тоже скорчила рожицу в ответ.

– Мне очень нравится твой папа, – шепнула она, когда мы с ней отправились после завтрака наверх.

– А мне понравился твой, – вежливо ответила я.

– Твой веселее. И не возражает против того, чтобы я считала все подряд. Моего папу это бесит. Он говорит, что это у меня навязчивый невроз и его нужно лечить. – Сьюзен помедлила немного и спросила: – Я действительно слегка сумасшедшая, как ты считаешь, Флосс?

– Да нет же. Твой папа, конечно, очень умный, но и он не знает всего на свете. У каждого человека есть свой маленький бзик. Ты любишь все пересчитывать, а я, например, люблю составлять списки. Кстати, давай-ка составим список дел, которыми мы с тобой сегодня займемся, – предложила я, входя в свою спальню.

Я стала искать свой блокнот и ручку. Мне не хотелось, чтобы Сьюзен начала притворно говорить, как хорошо у меня в комнате, тем более что сейчас, заставленная пустыми картонными коробками, она выглядела еще более тесной и убогой, чем обычно. Сьюзен, слава богу, ничего не сказала и просто устроилась на расстеленном возле моей кровати одеяле.

– У меня тут беспорядок, – сказала я. – А на этом одеяле я пока позволяю спать Лаки.

– У меня у самой в комнате полный бедлам, но папа даже ухом не ведет, – успокоила меня Сьюзен.

Она протянула руку к моей подушке. Под подушкой робко прятались Эллерина и Димбл, однако наружу все равно слегка высовывались их маленькие вязанные из шерсти лапки.

– Кто это? – спросила Сьюзен, выуживая их из-под подушки.

Я заставила Эллерину сделать пируэт, покачала ее туловищем. Димбл какое-то время продолжал стыдливо прятаться под подушкой, но потом и он выполз наружу.

– Какие милые, – сказала Сьюзен. – Но они же голые! Давай попозже сделаем для них одежду. Занеси это в свой список, Флосс.

– С удовольствием! А ты умеешь шить, Сьюзен?

– Ну, типа того.

– Тебя этому, наверное, мама научила? – с грустью спросила я.

– Нет, мама даже пуговицу пришить не может. Папа немного шьет. А я умею делать разные стежки и сшивать края, хотя они у меня часто получаются неровными.