Закон землеройки - Александр Косарев

Воинственно сжав кулаки, бригадир отправился наводить порядок, а я вернулся в бытовку: следовало срочно обдумать сложившуюся ситуацию. Сюжетная линия вырисовывалась крайне любопытная. Выходит, отец Аристарх, даже будучи полновластным хозяином монастырской территории, предвидел тайное противодействие своим планам. Но если так, почему не предпринял защитных мер? Не потому ли, что противник ему не по зубам? В памяти тотчас всплыло лицо начальника городского УВД, однако, поразмыслив, я пришел к выводу, что Лукавец никакого отношения к «саботажу» не имеет. Напротив, он весьма заинтересован в результатах наших поисковых работ. Но если не органы правопорядка, тогда кто еще осмеливается препятствовать деятельности настоятеля?!

Увидев в окно, что между Толиком и рабочими разгорелась нешуточная перебранка, я поспешил ему на помощь, но к моему приходу все уже стихло. Более того, четверо из пяти рабочих удалялись в сторону трапезной.

– Куда это ты их отправил? – поинтересовался я у красного от возмущения бригадира.

– На склад, нечего им здесь толкаться, – хмуро ответил он. – А с помпой мы и вдвоем с Алексеем справимся, – кивнул он на стоявшего рядом с ним парня.

Конечно же, я тоже к ним присоединился, и в течение последующих двух часов мы по очереди размывали грунт возле плотины, благодаря чему уровень прудовой воды стремительно пошел на убыль. Примерно в половине восьмого вечера бензин в баке помпы закончился, и я решительно объявил:

– Баста! На сегодня всё! Если ночью дождя не случится, дно к утру малость подсохнет, и завтра примемся за размыв первой «железки». А теперь – всем отдыхать!

– Сколько нам завтра людей понадобится? – деловито осведомился Толик.

– Точно не знаю, но четверых для начала, думаю, хватит. Ты мне лучше подскажи, как отсюда до пристани удобнее добраться.

– Около девяти вечера автобус на Балуевку пойдет, разве что с ним, – развел Толик руками.

– Поздновато, – вздохнул я и, попрощавшись с «коллегами», устало поплелся к выходу.

Пока приближался к монастырским воротам, впервые смог разглядеть их как следует. Собственно, ворот было как бы две пары. Внешние, решетчатые, распахивались в сторону улицы и висели на циклопических петлях, вмурованных в каменную кладку намертво. Через квадратную сетку, образованную дубовыми брусьями восьмиметровой высоты, раньше, наверное, стреляли в наступающего противника. Внутренние же, цельнометаллические ворота были чуть ниже, выглядели не в пример изящнее и открывались в сторону монастырской территории. Дежуривший сегодня возле них звероподобный привратник, завидев меня, дружественно кивнул и заговорщически сообщил:

– А вас уже ждут.

– Благодарю, – машинально кивнул я и вышел за ворота.

Увидев знакомый мотоцикл с восседавшей за рулем Татьяной, возликовал: значит, утомительной дороги до пристани мне сегодня удастся избежать.

До Лисовок мы добрались без приключений, что уже само по себе было воспринято мною как добрый знак. По дороге заехали в магазин, и я щедро потратил сэкономленные для меня Толиком две тысячи на куриный паштет, копченую колбасу, несколько бутылок местного пива, конфеты и прочие вкусности. Покупки пришлись весьма кстати, поскольку Федор Богданович истопил в тот день баню.

Банька, стоявшая на окраине его сада, вмещала максимум двух человек, но зато все в ней было под рукой: справа от входа – крохотная раздевалка, слева – топка дровяной печи. Прикрытый брезентом проход вел в раздевалку, из которой можно было сразу шагнуть в моечное отделение, а уж из него – в парную.

В неимоверно жаркой и душной парной я мужественно провел минуты три или четыре, а потом пулей вылетел в смежное отделение и опрокинул на себя шайку с холодной водой.

– Чайку с мятой прими, – посоветовал Федор Богданович, протянув мне термос.

Идея пить горячий чай в оглушительно раскаленной бане показалась мне несколько странной, но последовав совету хозяина я быстро понял, что рациональное зерно в ней имелось. Во всяком случае пахучий кипяток мигом разогрел все внутренности, вызвал обильное потоотделение, смягчив тем самым разогрев внешний, и спустя пару минут я, обмотав голову полотенцем на манер палестинца, вновь ринулся в обжигающие кожу недра парной.

После банных процедур, опустошенный и расслабленный, я на ватных ногах доплелся до дома, где сразу же плюхнулся за уже накрытый Татьяной стол.

– Танюш, да сними ты хоть раз свою косынку, – неожиданно сорвалась с языка просьба. – Во-первых, о перенесенной тобой травме мне уже известно, а во-вторых, я не из любопытства прошу – помочь хочу по мере возможностей.

– Чем же? – смущенно поинтересовалась девушка.

– У меня в Москве приятель есть, пластический хирург. Так что могу протекцию составить, чтоб тебя без очереди прооперировали.

– Но это же, наверно, жутко дорого, – прозвучала в голосе Тани робкая надежда.

– Деньги – дело наживное, – презрительно поморщился я. – А вот раны твои мне осмотреть нужно – чтобы по возвращении объяснить приятелю, с какими трудностями ему придется столкнуться.

– Даже не верится, что избавлюсь когда-нибудь от этих страшных шрамов, – вздохнула девушка и, послушно сняв косынку, обнажила передо мной шею.

Рваные, с «выворотами» раны от собачьих зубов действительно смотрелись чудовищно, но я, пересилив страх, осторожно повернул голову Татьяны к свету лампы. И в этот момент в комнату вошел Федор Богданович.

– Никак, уже обнимаетесь? – по-доброму усмехнулся он.

– Пока только принюхиваемся, – ответил я ему в тон. – А если без шуток, решил вот осмотреть Танюшины царапины. Надеюсь, мой хирург-приятель аккуратно их подчистит и вернет вашу красавицу к полноценной жизни. – Словом «царапины» я, конечно, сильно приуменьшил действительность – порванное в двух местах ухо и похожую на поверхность луны кожу на обширном участке шеи. – Пару недель, разумеется, придется провести в клинике, да еще с месячишко походить потом на осмотры. Зато в итоге здесь все разгладится, – мягко коснулся я шеи девушки.

От неожиданной ласки Татьяна расцвела прямо на глазах: освободила стянутые в пучок волосы, и те буйной каштановой волной укрыли ее красивые плечи.

– Вот и ладненько, – хлопнул в ладоши хозяин дома, – с одним вопросом определились. Теперь осталась самая малость – перекусить…

После трапезы Татьяна удалилась мыть посуду, а наш с Федором Богдановичем разговор постепенно перерос в обсуждение моей монастырской деятельности. От бани и выпитого за ужином пива я окончательно размяк и, забыв о данном самому себе слове никого в свои дела не посвящать, важно проговорил:

– Между прочим, благодаря полученной от вас информации мне, кажется, удалось выйти на след легендарного клада.

– Это вряд ли, – недоверчиво усмехнулся собеседник. – Полагаю, другие «кладоискатели» задолго до тебя всю территорию монастыря перекопали…