Престиж - Кристофер Прист

Такое существование не лишено некоторых преимуществ: каждыйдень у меня остается много времени для постоянных упражнений.

Хватает времени и на письма. Я веду регулярную, причемполемическую, переписку по вопросам магии. Взял за правило писать в каждыйномер доступных мне специализированных журналов и стараюсь непременнозатрагивать острые, неоднозначные и даже провокационные темы. Мною движет, содной стороны, искреннее убеждение, что мир магии пора избавить от дешевогомишурного блеска, а с другой – ощущение, что я должен постоянно заявлять осебе, причем таким образом, чтобы мое имя стало узнаваемым.

Письма я подписываю то своей настоящей фамилией, топсевдонимом, который выбрал для эстрадной карьеры: Дантон. Использование двухфамилий позволяет мне более гибко вести дискуссию.

Впрочем, это еще только начало, и мои письма крайне редкопоявляются на журнальных страницах. Но я надеюсь, что со временем их станутпубликовать чаще, и тогда мое имя будет на слуху.

Я официально приговорен к финансовой смерти! Генри – черезсвоих поверенных – сообщил, что выплата денежного содержания будет прекращена вдень моего совершеннолетия. За мной сохраняется право жить в Колдлоу-Хаус, нопри этом занимать только те комнаты, которые в свое время были мне отведены.

В каком-то смысле я даже рад, что он в конце концов сделалоткрытое заявление. Теперь не нужно терзаться неопределенностью. У меня взапасе есть время до сентября следующего года. Один год и пять месяцев, чтобыразорвать порочный круг: у меня нет работы, поэтому нет известности, поэтомунет публики, поэтому нет работы.

Я постоянно обиваю пороги театральных агентств, а сзавтрашнего дня возьмусь за дело с удвоенной энергией.

В начале лета для меня наступила запоздалая весна!Наконец-то мне предложили работу!

Это, конечно, не бог весть что: в одном из лондонских отелейразвлекать участников конференции карточными фокусами, причем всего заполгинеи, но это знаменательный день!

Десять шиллингов и шесть пенсов! Квартирная плата более чемза неделю! Настоящее богатство!

Как-то я штудировал книгу индийского мага по имени ГуптаГилель. Он дает советы иллюзионисту, у которого не заладился фокус. Гилельпредлагает несколько рецептов, большинство из которых сводится к переключениювнимания. Но вместе с тем в его рассуждениях присутствует фатализм. Творческийпуть фокусника полон разочарований, нужно быть к этому готовым и стоическипереносить неудачи.

Стоически описываю начало карьеры Дантона. Первый же фокус(элементарное передергивание карт) не заладился, меня охватила паника, и всевыступление пошло насмарку.

Из обещанного гонорара вычли половину, пять шиллингов и трипенса, причем распорядитель советовал мне хорошенько подучиться, прежде чемснова выходить с этим номером. То же самое советует и г-н Гилель.

От полной безнадежности принял решение оставить карьеруфокусника.

Съездил в Дербишир проведать матушку и вот вернулся в ещеболее мрачном настроении, чем прежде. Вдобавок ко всему, квартирная плата соследующего месяца повышается до десяти шиллингов в неделю.

Осталось чуть больше года, чтобы научиться зарабатывать нажизнь.

Я влюблен! Ее зовут Друзилла Макэвой.

Рано радовался! Эта дамочка, Макэвой, – птица не моегополета. Хочу покончить с собой, и, если остальные страницы дневника окажутсяпустыми, значит, мне это удалось.

Наконец-то я нашел девушку моей мечты! Никогда еще не былтак счастлив. Ее зовут Джулия Фенселл, она всего лишь на два месяца младшеменя; ее лицо обрамляют струящиеся каскадом блестящие рыжевато-каштановыеволосы. У нее голубые глаза, удлиненный прямой нос, на подбородке маленькаяямочка, губы, с которых не сходит улыбка, и точеные ножки, при виде которых ятеряю рассудок от любви и страсти! Мне еще не встречалась такая прелестнаядевушка; она говорит, что отвечает мне взаимностью.

Просто не могу поверить, что мне выпало такое счастье. Рядомс ней я забываю все свои тревоги, страхи, обиды, поражения и амбиции. Оназаполнила всю мою жизнь. Я даже боюсь о ней писать, чтобы снова не спугнутьудачу!

Все еще не могу без душевного трепета писать о Джулии, да исвоей жизни в целом. Год подошел к концу, и сегодня вечером, в 23.00, явстречаюсь с Джулией, чтобы вместе с нею отметить наступление Нового года.

Общая сумма дохода за 1877 год: 5 шиллингов и 3 пенса.

С середины прошлого месяца каждый день встречаюсь с Джулией.Она стала мне самым близким и дорогим другом. Нужно описать ее как можноподробнее, потому что после знакомства с нею мне улыбнулась удача.

Начну с того, что после жуткого провала в отеле на меня вотуже несколько месяцев не поступало ни единой заявки. В какой-то момент я совсемпал духом и даже не сумел изобразить на лице притворный оптимизм, когдасовершал привычный обход театральных агентств. В один из таких невеселых дней яи познакомился с Джулией. Она встречалась мне и раньше, как, собственно, и всеостальные, кто регулярно ходил этим же маршрутом, но ее поразительная красотаменя останавливала. Как-то мы все же разговорились, пока ожидали в приемнойагентства на Грейт-Портленд-стрит. Это была нетопленая каморка с голымидощатыми полами и мрачно-серыми стенами. Всю обстановку составляли грубосколоченные деревянные скамьи. Оказавшись с нею наедине, я уже не мог притворяться,будто ее не замечаю, набрался храбрости и заговорил. Она представилась какактриса; я представился как иллюзионист. Поскольку спрос на нее, как я узналчуть позже, оказался совсем невелик, ее, как и меня самого, лишь гипотетическиможно было причислить к указанной профессии. Нас позабавила эта взаимнаяуловка, и мы подружились.

Джулия – первый человек, не считая Грирсона, кому япоказывал свои фокусы в домашней обстановке. Но в отличие от Грирсона, которыйвсегда меня хвалил, даже если мое исполнение оказывалось топорным илиоткровенно неудачным, Джулия высказывала как похвалу, так и критику. Она меняподдерживала, но могла и разнести в пух и прах, если видела слабину. Ни от когодругого я бы не стал терпеть подобных нападок, но когда ее неодобрение становилосьсверх меры беспощадным, за ним неизменно следовали слова любви, ободрения илисовета.