Восемь лет до весны - Владимир Колычев

– Где они? – Я кивком показал на дом, в котором находился раненый Санька.

Нет у Виталика никаких киллеров, если он вместе с Санькой на дело пошел.

– С отцом спорить бесполезно. У него все по принципу «сделай сам». Ты сколько лет отмотал? А я? А Валера? Нет, у меня все по-другому будет.

– У тебя?

– Отец меня на хозяйство ставит. – Виталик смотрел на меня так, как будто ждал, когда я наконец-то догадаюсь поцеловать ему руку в духе сицилийской мафии.

– Хороший выбор, – сказал я, скрывая иронию.

Виталик был достойным сыном своего отца, такой же нацеленный, жестокий, готовый идти до конца. Это я сдулся, распустил сопли, а он и дальше пойдет по трупам. С одной стороны, брат заслуживал уважения, но с другой – я очень устал от крови. Давно уже пора остановиться.

– Ты в зоне работал? – спросил он.

– Вибролитье, бордюры, плитка, все такое, – ответил я.

– То, что нужно. Нам и бордюры пригодятся, и плитка. Будем город благоустраивать.

Я кивнул, вспоминая, о чем говорил Санька. Шинкарев и строительством занимался, и благоустройством на бюджетные деньги. Почему бы нам не освоить это золотое дно?

Неплохо было бы организовать собственное производство. Я мог бы им руководить, зарабатывать на этом деньги и спокойно жить с той же Лилей. Я готов был взяться за любое дело, лишь бы не убивать. А Виталик пообещал закрыть мокрый вопрос.

– Тихо! – резко шепнул он.

Где-то за летней кухней скрипнул забор, как будто кто-то лез во двор с соседнего участка.

Виталик молча вынул из-за пояса пистолет, протянул мне. Я взял его. Какие могут быть разговоры, если врагу самых ворот?

Был у Виталика и второй ствол. Он оставил его себе. Мимо кухни, мелькая в окне, прошли двое. Виталик тихо передернул затвор. Я поступил точно так же.

Ночные гости тоже были вооружены. Один держал в руке пистолет, а другой вынул из кармана что-то небольшое и тяжелое.

– Граната! – первым сообразил Виталик и тут же выстрелил.

Человек с гранатой успел только разжать усики, но чеку так и не выдернул. Виталик уложил его тремя точными выстрелами – в голову, в грудь и шею.

Я опоздал всего на мгновение и не попал в своего противника. Он даже успел выстрелить в ответ. Пуля разбила окно и прошла совсем рядом со мной, но это не сбило меня с толку. Я опять нажал на спуск и прострелил мужику голову.

– Давай к воротам! – крикнул Виталик и рванул за кухню.

Вдруг там еще кто-то стоит за забором?

Я, рискуя жизнью, бросился к воротам, но за калиткой никого не нашел. Только где-то вдалеке стронулась с места машина. Я слышал шум двигателя, но не видел даже габаритных огней. Видимо, напуганный водитель не решился включить фары.

Незваных гостей добивать нам не пришлось. Они были мертвы.

– Давай в машину! – Виталик показал на «крузер», который стоял во дворе передком к воротам.

Я тяжко вздохнул, открывая крышку багажника. Не хотел я поганить салон кровью, но дело было не только в этом. Снова я вляпался в историю, взял смертный грех на душу. Когда все это закончится?

Бордюры один к одному, без трещин и сколов, гладкие, будто полированные, такие же плотные, как спрессованный графит. Я знал свое дело, процесс у меня был отшлифован, технологическая линия настроена, как скрипка виртуоза, работала без сбоев.

– Хорошо! – Санька провел рукой по бордюрному камню, лежащему на самом верху штабеля.

– Фирма! – заявил я.

– Да, фирма – это замечательно. Но тут сбыт нужен.

– С этим пока не очень, – сказал я и выразительно глянул на Саньку.

Я сделал все, что от меня требовалось, выбрал площадку в районе Подгорки. Там под моим руководством был быстро возведен цех, установлено оборудование. Я организовал производство, но работа пока шла больше на склад, чем на сбыт. Подъезжали покупатели, брали плитку, бордюры, блоки. Мы на рынке точку открыли, но всего этого было мало.

– Мы работаем, – сказал Санька.

Нога у него давно зажила. Он ходил нормально, не хромал, торговлей рулил, Виталику помогал мусорным бизнесом ворочать. Свалка у них, транспорт, весь вывоз твердых отходов.

Всех, кто возражал, мы утилизировали. Мне тоже пришлось поучаствовать в этом. К счастью, обошлось без последствий. Трупы ночных налетчиков мы спокойно вывезли за город и сожгли дотла. Почти год прошел с тех пор, но я все помнил. Такое не забывается.

– И я работаю.

Закончилось то время, когда я дневал и ночевал в цеху. Конвейер налажен, товар худо-бедно продается, кредиты мало-помалу выплачиваются.

Вечером, в районе семи, рабочий день для меня закончится. Дома Лиля накормит ужином, нальет стопку беленькой, уложит спать.

Меня такая жизнь вполне устраивала. Денег для нее много не надо. Так что я не рвался к большим прибылям, как, например, Виталик. Если он не сможет вывести сбыт на новый уровень, то я буду довольствоваться тем, что есть, и потихоньку расширяться.

– Надо работать вместе, – заявил Санька и пристально посмотрел на меня.

Я насторожился. Если ему надо решить с кем-то проблему, то меня впутывать не стоит. Мое дело маленькое. Мне много не нужно.

– Центральную площадь городские власти реконструировать будут, – продолжал Санька. – Плитка нужна, бордюры. Сбыт гарантирован. Если тендер выиграем.

– Что для этого нужно?

– С администрацией договоренность есть. Пусть пока и предварительная. Тут главное – решить вопрос с конкурентами. Это компания «Благовест», родная дочь покойного Шинкарева.

– «Блатинвест», говоришь?

Слышал я о такой конторе. Там и производство, и строительство, и масштабная система подрядов. Мы еще находились в зачаточном состоянии, а у них размах. С таким конкурентом в честной борьбе не потягаешься.

Конечно же, Санька это понимал. Поэтому бить он собрался ниже пояса. Вместе со мной.

– Блат с них нужно снимать, – сказал Санька. – Закончилось их время.

– Они это знают? – не без иронии спросил я.

– Знают. Мы на них потихоньку давим.

– Боятся?

– Нервничают.

– Это сильно.

– Кирицын телохранителей нанял.

– Но заявку с тендера не снимает?

– Нет. И даже находит понимание в администрации. Короче, надо с ним поговорить.

– Как?

– По-человечески. Это пока, для начала. – Санька смотрел на меня с каменным выражением лица, улыбались только его глаза, и то едва-едва. – Если не поймет, то по-другому говорить будем. Но это уже без тебя. Сейчас нужно только твое присутствие. Можешь даже ничего не говорить, просто стоять и молчать.