Цена откровения - Галина Владимировна Романова

– Помогли, Агата. Ему помогли уйти.

– Кто? – одновременно выпалили они.

– Устанавливаем. Но дело идет туго. Тут вот нам, Рома, может понадобиться твоя помощь. Негласно. Новый управляющий требует невмешательства. Орет, что без бумаг, оформленных должным образом, никого не подпустит к банку. Оно и понятно. Какие указания получил сверху, тем и следует.

– Что от меня потребуется?

– Необходимо просмотреть записи с камер и установить, у кого из сотрудниц имеются ботинки с красной подошвой и красными каблуками с внутренней стороны. И маникюр…

Сергей несколько раз попросил быть посерьезнее, когда Рома слишком громко фыркнул.

– Я был вчера в банке. Ни у одной из сотрудниц нет такого маникюра. Но я уверен, что Женю убил кто-то из них. Не знал мотива. Теперь он у меня есть. Посмотришь записи?

– Нет необходимости. – Рома на мгновение прикрыл глаза, тряхнул головой, словно избавляясь от наваждения. – Я знаю, кто это.

У него неожиданно все наладилось в семье. Впервые за долгие годы жена сделалась милой и покладистой. Она не перечила и не приставала с вопросами, подозрительно щурясь при этом. Она доставала из шкафа именно ту одежду, которую он просил. И забыла про всяких шлюх, с которых начинались все их разговоры в последнее время.

Несколько раз звонили дети и не просили денег, а просто спрашивали о его делах и здоровье.

Вениамин не знал, что и думать. Поначалу закрались мысли, что это такое затишье перед страшной бурей. И настроил себя на самое скверное. Вот-вот грянет, думал он, наблюдая, как заботливо разглаживает воротник его сорочки жена. Еще день-другой, и разразится страшный скандал. Шантажист, которому он категорически не собирался платить, потому что не желал умирать в нищете и позоре, снова объявится. И теперь уже его запросы возрастут. И он затребует вдобавок к деньгам что-нибудь еще. Например, признание в причастности к смерти Инги.

Вениамин ждал гадостей. И боялся радоваться переменам в семье.

А тут еще и на службе начали происходить всякие приятные события.

Прямо сегодня утром его вызвал главврач и предложил возглавить отделение, в котором Вениамин работал. Он не знал, что и думать. Растерялся так, что замолчал, уткнувшись взглядом в пол.

Что-то не так… Как-то странно все складывается… Слишком хорошо…

– Что-то не так, Вениамин Борисович? – забеспокоился главврач.

– Правда, даже не знаю, что сказать, – растерянно улыбнулся он в ответ. – А как же мои пациенты?

Он в первую очередь подумал о некоторых своих пациентках, с которыми у него сложились давние, выходящие за предел дружеских отношения. Он не сможет уделять им столько времени, сколько бы им хотелось. Поскольку все свидания на квартире он пока прекратил, их встречи происходили как раз во время приема и носили совершенно невинный характер. Они шутили, поедали друг друга глазами и не более.

А теперь что же, и этого он лишится?

– Уверяю вас, все будет как прежде, Вениамин Борисович. Ваша практика останется за вами. Просто возрастут ответственность и полномочия и, как следствие, заработная плата. О последнем я как раз и хотел с вами поговорить.

Главврач сделал паузу, принявшись листать какие-то бумаги. Вениамин насторожился. И подумал, что за копейки ломать себя не станет.

– Ага… Вот она, ваша новая должность. И оклад согласно штатному расписанию. – Главврач выдернул из папки лист бумаги, подал его Вениамину. – Прошу, взглянуть.

Вениамин был приятно удивлен новым окладом. И, конечно же, дал согласие. Он готов был приступить к работе уже завтра. И радовался, тайно радовался, хотя и боялся.

После радости – неприятности, по теории вероятности…

Так любила бормотать его бабка, мудрая и хитрая. И он ей верил.

Жене он решил рассказать обо всем дома. По телефону не очень удобно. Примется верещать, приставать с вопросами. Он будет раздражаться. И тут же пожалеет, что позвонил.

Дома. Обо всем ей скажет дома.

Вениамин написал заявление о переводе. И через час уже знакомился в приемной главврача с приказом. Принял последнего пациента перед самым концом рабочего дня. Прибрал на столе, спрятав все личное в ящики. Он каждый день так делал. Не терпел, когда его вещей касалась уборщица. Снял белый халат, повесил в шкаф. Из другого отдела достал куртку, портфель и спортивную шапку. Сегодня с утра до вечера было прохладно, хотя синоптики и предвещали теплый день. С вещами в руках сделал шаг к зеркалу, когда раздался телефонный звонок.

«Ну, вот оно и началось! – подумал Вениамин, рассматривая на экране телефона надпись: «Номер не определился». – В самый счастливый момент. Сейчас кто-то искаженным до мерзости голосом потребует платить».

– Слушаю, – ответил он не раздумывая.

– Ты подумал? – конечно же, искаженным голосом спросил его шантажист.

– Подумал.

– Твой ответ.

– Нет.

– Что нет? – опешил тот.

– Я не стану платить.

– Но тогда твоя семья…

– А плевать. – Он старался говорить равнодушно и надменно, как уверенный в себе человек. Хотя внутри все мелко дрожало. – Мои отношения с женой и детьми давно уже оставляют желать лучшего. Пусть узнают. Плевать.

– А как же работа? Твои пациенты…

– И с этим как-нибудь разберемся, – чуть менее уверенно произнес Вениамин, мелкими шагами пробираясь к своему рабочему креслу. – Я уже на пенсии, как ты знаешь, если тебе известно обо мне так много. Переживу.

– На твоей карьере врача будет поставлен жирный крест, – привел последний аргумент шантажист. – Я опубликую видеоархивы в соцсетях, и тогда…

– И тогда некоторые женщины узнают себя на видео. Если ты внимательно смотрел, то меня там нигде не видно. Рука или нога. Иди другая часть тела. Но нигде не видно моего лица.

Весь этот разговор он продумал заранее. Ждал этого звонка и продумал все до буквы.

– А вот бедным женщинам придется несладко. Слушай… – Он, наконец, пристроил себя в рабочем кресле и слегка прикрыл глаза, сосредотачиваясь на разговоре. – Один мой хороший приятель подсказал поискать шантажиста среди этих женщин. Ты ведь одна из них, так?

Ответом было молчание.

– Понятно… И кто ты, дорогая? Я обидел тебя чем-то? Тем, что был неверен? Прости. – Он ослабил узел галстука и тронул левую сторону груди, там сдавило. Отрепетированный разговор давался ему нелегко. – Но я ведь ни одной из вас ничего не обещал.

– Кроме Инги! – электронным искаженным голосом ответил шантажист. – У вас все было серьезно. Разве нет? А ты кинул ее.

– Нет. Ей я тоже ничего не обещал.