Пилюля - Артур Жейнов

Крепкие бородачи двигали клетку к стене. Вероятно, льва только привезли. Колесики под клеткой истошно скрипели. Раздраженный этим звуком звериный царь метался из стороны в сторону и бил по прутьям мощными лапами.

Колонну завернули в сторону, тоннель остался позади. Узников повели по огромным, разделенным металлическими дверями, залам. Конвоиры поснимали со стен и натянули на лицо респираторы. Чем дальше, тем невыносимей становилось дышать. Вдоль стен в несколько ярусов стояли клетки с гориллами, тиграми и медведями. Здесь стоял такой гвалт, что не будь у узников скованы руки, они заткнули бы уши. С помощью механических погрузчиков все те же работяги снимали верхние клетки и, выгнав животных в специальные отсеки, вычищали их.

Таких залов было больше десяти, в последних трех на нижних этажах львы находились вперемешку с тиграми. Узников снова завернули в длинный коридор. Здесь была хоть какая-то вентиляция, и люди стали жадно вдыхать свежий воздух. Охранники сняли респираторы.

Колонну провели мимо многочисленных дверей с маленькими решетчатыми окошками. Оттуда доносился кашель и лязг цепей. Сквозь решетки на прибывших смотрели равнодушные узкоглазые лица. В основном это были мужчины, но попадались и камеры, из которых выглядывали женщины.

Скоро такая же дверь открылась и перед вновь прибывшими. С них сняли наручники и стали заводить по одному. Тюремщик, молодой индус в красной юбке и чалме, отмечал что-то в журнале. Иногда останавливал кого-то из заключенных и просил открыть рот или снять штаны. Когда очередь дошла до Сани, индус сразу велел отвести его наверх.

– Прямо сейчас? – спросил один из конвоиров.

– Он будет выступать сегодня, – ответил тюремщик. – Метхум Справедливый лично распорядился на его счет.

Конвоир отвел Саню в сторону, похлопал его по плечу:

– Тебе повезло, европеец: не будешь мучиться. Сегодня ты умрешь как воин.

Помещение, в которое отвели Саню, оказалось двумя этажами выше. Его вели по лестнице без перил. Казалось, она была подвешена в пустоте. Было темно, но и слева и справа чувствовалось огромное пространство. Над головой грохотало, будто над ними был водопад. Внизу двигалось что-то большое и страшное. От странного резкого звука Саня остановился. Так скрежетали трамваи на повороте возле его дома. Охранник ткнул ему в спину автоматом: «Пошел! Пошел!» Саня глянул на конвоира, потом вниз. Он узнал голоса. Это трубили слоны.

Сверху посыпался песок, плита потолка стала отодвигаться в сторону, и показалась полоска неба. С каждой секундой она увеличивалась, превращаясь в квадрат. Саня услышал рев толпы. Звук накатывал волнами.

– Ти-бе-рий! Ти-бе-рий! – скандировали сотни, а может, и тысячи голосов. Свет, пробившийся сюда, осветил пятерых слонов. Туловища и головы животных были закрыты большими и маленькими, соединенными кольчужным плетением, пластинами. На спинах слонов сидело по три человека в блестящих доспехах и масках, закрывающих их лица. Плита, на которой стояла эта маленькая армия, стала подниматься вверх. Руки воинов, сжимающих копья, мечи и дротики, дрожали.

– Консул Тиберий! – прорывался сквозь шум чей-то властный, раздраженный голос. Рев толпы стал стихать.

Таких залов было больше десяти, в последних трех на нижних этажах львы находились вперемешку с тиграми.

– Консул Тиберий, – донеслось отчетливо, – вновь бросает вызов непобедимому войску Ганнибала! Его конница будет атаковать с флангов! Пехоте предстоит сдержать натиск боевых слонов, спасти своих лучников и двинуться в контратаку! Мы пишем новую историю! Силы равны! Сам Марс не знает, кому отдать предпочтение! Чей меч острее? Чье копье точнее? С кем будет удача?! Мы, простые смертные, не знаем будущего! Но мы верим в справедливость! Мы верим в ловкость и силу наших защитников. С кем мы сегодня, римляне?!! – исступленно взывал оратор.

– Ти-бе-рий!.. Ти-бе-рий!.. – загудела толпа.

Саню снова ткнули в спину.

– Ну чего встал?! Пошел!

Его затолкали в камеру, где уже находилось пять человек. Четверо сидели у двери, опустив головы, и даже не взглянули на вошедшего. Пятый, рослый, с исполосованной плетью спиной китаец подтягивался на прутьях оконной решетки и смотрел на улицу. Он единственный, кто удостоил Саню вниманием. Несколько секунд с интересом разглядывал светловолосого загорелого сокамерника, но затем шум за окном отвлек его, и он снова повернулся к решетке.

Саня сел рядом с одним из узников и подобно остальным опустил взгляд. Окно не было застеклено, и он с закипающей внутри злостью слушал, как рев ликующих зрителей смешивался с криками умирающих на арене гладиаторов.

– Все, – минут через двадцать объявил китаец, отошел от окна и сел возле Сани. – Римляне победили. Человек семь осталось. Теперь им устроят пир и дадут женщин. У меня давно не было женщины… – На его хмуром лице нарисовалось подобие улыбки. – Я – Цзы, – он показал на себя пальцем. – Вон тот у двери – Жунчжи. Понял? Жунчжи. Его так зовут.

– Я понял, – сказал Саня. – Я знаю китайский.

Китаец снова улыбнулся.

– А вон тот волосатый – Чжунни. А тех двоих я не знаю. Они не говорят. – Он обернулся к окну и выпалил раздраженно: – Они специально это делают. Так нечестно! Здесь всегда побеждают римляне. У карфагенян никаких шансов. Их меньше. Половину из луков поснимали. И где здесь красота? Разве интересно смотреть на такой бой! Они обманывают граждан Рима.

– Кого? – спросил Саня.

– Ты здесь недавно, да? Странно, что тебя привели наверх. Меня обучали два месяца перед тем, как привести наверх. Они сами все портят. Это уже не те бои, что были раньше. Кидают дохляков на чемпионов и думают, что это красиво. Нет интриги. Я понимаю обиду чемпионов. Людоед из Египта в последнем бою убил двенадцать человек, и в первый раз ему было стыдно. Готам дали деревянные копья. Представляешь себе эту бойню? Они позорят Колизей. Это обман. Это плевок в лицо каждому гражданину Рима.

– Кому? – спросил Саня.

– Гражданам Рима.

– Ты так называешь эту беснующуюся толпу за окном?

Собеседник изменился в лице. Он больше не улыбался.

– Здесь свой мир, свое государство, у нас свои порядки. Если не примешь правила, долго не проживешь.

– Это не государство! Это место, куда приезжают скучающие богачи, чтобы посмотреть, как люди и звери убивают друг друга. Я не буду принимать их правила. Долго здесь жить я не собираюсь.

Высокий, с длинными прямыми волосами китаец недружелюбно посмотрел на прибывшего и процедил сквозь зубы:

– Здесь, на арене, ты можешь добиться всего, не унижаясь и не выпрашивая. Там, откуда ты пришел, хорошо только хитрым тварям, прячущимся за чужими спинами. Слабые люди объединились, чтобы иметь власть над сильными. Здесь так не получится. Ты один. Ты убьешь или умрешь. Здесь больше справедливости, чем в вашем фальшивом мире.