Новая критика. По России: музыкальные сцены и явления за пределами Москвы и Санкт-Петербурга - Денис Бояринов

периода можно счесть фестиваль «Тезисы» 2015 года — тот самый, на который приезжало трио Fire!. «Самое большое финансирование у нас было 350 тысяч рублей, когда Густафссон приезжал», — вспоминает Александр Маркварт. А в январе 2016 года в Кемеровском государственном университете сменился ректор. Через несколько месяцев театру «Встреча» было в одностороннем порядке, без обсуждения с коллективом, предписано переехать в другое помещение, меньшее по размеру и никак не приспособленное для проведения представлений. Новое начальство вуза сообщило, что университету не интересны и не нужны мероприятия в сфере современного искусства, новой драмы и экспериментальной музыки и что курировать театр будет другая сотрудница. Художественные руководители «Встречи», Сергей Сергеев и Лариса Лапина, были вынуждены уволиться, позже их примеру последовал и Маркварт[162]. Сегодня театр «Встреча» продолжает существовать, но уже не является тем центром современного искусства в Кемерово, которым был много лет до 2016-го.

Драматические изменения во «Встрече» пришлись аккурат на период подготовки очередных «Тезисов», которые были запланированы на конец ноября. Фестиваль внезапно остался без финансирования со стороны университета и без площадки. Вопрос отсутствия финансов удалось решить договоренностью с участниками. «Я сразу всем написал: „Все, что я обещал, сделать не смогу, смогу только открыть площадку и провести фестиваль“, — рассказывает Александр. — И они согласились приехать за свой счет!» Площадку для проведения фестиваля пришлось действительно открывать самим — не найдя подходящего варианта в городе, команда Vovne была вынуждена своими руками сделать лофт. «Было, конечно, понятно, что деньги все равно потеряем, но мы решили довести дело до конца, — говорит Маркварт. — Нашли в самом центре место — чердачное помещение бывшего завода. Там не было ничего: ни света, ни отопления, ни даже туалета. Полный треш. Мы сами делали ремонт: сами красили, сами мастерили мебель. Нам повезло — хоть у нас и не было юридического лица, а площадка, по сути, была нелегальной, мероприятие все равно разрешили провести. Видимо, понимали, что мы побесимся и сразу уедем». Так и произошло — «Тезисы» прошли на новой, своими руками сделанной площадке Vovne Loft, а также в Томске и Новосибирске, после чего Александр Маркварт окончательно перебрался из Кемерово в Санкт-Петербург.

Из Сибири: жизнь после сцены

На сегодняшний день Маркварт, Евстропов и Качалин живут в Петербурге и продолжают участвовать в деятельности, происходящей под вывеской Vovne, иллюстрируя своим примером печальную тенденцию переезда энтузиастов из провинциальных городов поближе к Москве или Санкт-Петербургу. Все они задействованы в работе проекта «Студия неосознанной музыки», а также нового, сложившегося уже в Петербурге коллектива «Жертвоприношения». Под вывеской Vovne проходят концерты импровизационной музыки с участием Ильи Белорукова, Андрея Поповского, Романа Столяра, Сергея Костырко, Дмитрия Лапшина, Софьи Скобелевой и других ярких представителей питерской и московской экспериментальных сцен, создаются новые площадки («Арт-ферма» в домике под Петербургом), выходят новые релизы. Иван Рябов и Евгений Курсков тоже живут в Петербурге. Курсков работает как фотограф-фрилансер и регулярно присоединяется к мероприятиям Vovne в качестве виджея; Рябов, как программист, является одним из разработчиков программы Mapio, ведущего программного продукта для 3D-маппинга, и в деятельности сообщества более не участвует. Станислав Маковский, окончив Московскую консерваторию, поступил в консерваторию в Париже и сейчас базируется в Европе, где работает как композитор. Иногда он приезжает в Россию с концертами — например, в сентябре 2021 года он был одним из участников фестиваля «Ленинградские мосты» в Санкт-Петербурге и фестиваля современного искусства «48 часов Новосибирск», а в декабре принимал участие в серии концертов Vovne, приуроченной к 10-летию лейбла «Акт-продукт».

Глеб Успенский вместе с супругой Еленой Евстроповой, певицей и театральным режиссером, перебрался в Ханты-Мансийск, где оба работают в местном кукольном театре. Олег Новиков в Юрге потерял помещение «Арт-пропаганды» из-за долгов, позже сумел вернуть его и планировал новое открытие, но случилась пандемия. Антон Карманов живет в Новосибирске, работает как художник. Юрий Туров и Вадим Дикке живут в Томске, Егор Мирошник в Кемерово. Дикке занимается импровизационным проектом Strangelet Ensemble, у которого на «Акт-продукте» вышло несколько альбомов. Мирошник иногда оживляет свой проект Inorganic Blossoming для редких выступлений на совместных концертах.

Как уже говорилось, случай Vovne интересен тем, что это был единственный сибирский проект такого рода — транслокальная сцена экспериментальной и импровизационной музыки, объединившая музыкантов из нескольких городов. Она также заметно выделялась на фоне других независимых сцен Сибири своим нежеланием оставаться на полуподпольном, DIY-уровне реализации мероприятий. Достигалось это за счет готовности вступать во взаимодействие со смежными творческими средами — художественной, театральной, музейной. Как отмечалось выше, формат гибридного междисциплинарного мероприятия, соединяющего музыку и выставки, перформансы и театральные представления, активно использовался в Сибири практически с конца 1990-х. Но организационная инициатива, как правило, исходила от представителей художественного сообщества — кемеровского художественного объединения «Сибирская Nova Kultura», художественных площадок вроде «Арт-пропаганды» в Юрге или музейного центра «Площадь Мира» в Красноярске. Многие участники Vovne, в принципе, сами были полноценными участниками других творческих сообществ: Маркварт — театральный постановщик, Евстропов работал как художник и арт-активист, Курсков был фотографом, Успенский выпускал авторские музыкальные спектакли… Эта разносторонность позволила выйти за пределы чисто музыкальной среды и продолжать свою музыкальную деятельность с опорой на ресурсы нескольких творческих сред при помощи формы гибридного мероприятия. Грубо говоря, музыканты усвоили облюбованную художниками форму и перехватили инициативу в ее организации, продвигая и развивая с ее помощью свое музыкальное искусство.

Важнá для сообщества оказалась и готовность к взаимодействию с официальными институциями вроде Кемеровского государственного университета. Подобная практика также свойственна скорее художественному сообществу, давно привыкшему существовать и развиваться внутри системы проектной или персональной грантовой поддержки и тематических арт-резиденций (а эта система, в свою очередь, поддерживается сетью российских и международных институций). Примеров обращения сибирского музыкального сообщества к подобным формам поддержки немного, и все они связаны с организацией конкретных мероприятий: «Кулик-феста»[163], прошедшего в 2014 году в рамках Красноярской ярмарки книжной культуры, проводимой фондом Михаила Прохорова; фестиваля CTM Siberia[164] в Новосибирске — ответвления берлинского фестиваля CTM, — состоявшегося в 2015 году при поддержке новосибирского отделения Гете-Института. Vovne смогли использовать свое взаимодействие с университетом в качестве фундамента для регулярной деятельности, пользуясь не только его финансовыми ресурсами, но и площадкой в театре «Встреча» и творческим ресурсом коллектива самого театра, который мог включаться в мероприятия Vovne с перформансами или постановками. Как говорит Маркварт, это был симбиоз, и удачный опыт этого симбиоза держался на том, что участники сообщества не только смогли вступить в контакт с институцией, обладавшей нужными для поддержки их деятельности ресурсами, но и выстроить свое взаимодействие с ней так, чтобы это решало и собственные творческие задачи сообщества, и задачи, важные для поддерживающей институции.

Транслокальность — выбор или необходимость?

Если рассматривать Vovne именно как единую сущность, коллективный проект, то можно признать,