Холокост. Новая история - Лоуренс Рис

В начале лета 1938-го Геббельс обратился к начальнику берлинской полиции графу Гельдорфу с просьбой внести предложения по ужесточению антисемитских действий. Ответ он получил 11 июня, за день до выступления, о котором шла речь выше. Сразу к исполнению все предложения не были приняты, но в них оказалось много идей по усилению преследований, которые нацисты реализуют позже, во время войны (например, выделение отдельных районов города для проживания евреев и требование носить на одежде специальные метки).

Параллельно с акциями против евреев, «асоциальных элементов» и «тунеядцев» нацисты занялись и другими «особыми» группами. Первой стали цыгане — Zigeuner. Сегодня это слово считается уничижительным (и немецкое Zigeuner — более сильное, чем английское Gypsy), но в те времена всех смуглых людей, предки которых несколько столетий назад перебрались из Индии в Европу и всегда вели кочевой образ жизни, называли цыганами, не видя в этом особого подтекста. Так их именовали и во всех нормативных актах, направленных против них, и в концлагерях, но сейчас во многих странах широко приняты другие термины — «синти» и «рома», поскольку большинство их них происходит из двух групп, исторически известных под этими названиями13.

История преследований синти и рома так же, как в случае с евреями, началась задолго до прихода к власти нацистов. В конце XVI века представителей этих народов обвинили в том, что они поддерживают турок и помогают им в кознях против Священной Римской империи, и на протяжении XVII и XVIII столетий многие германские государства уже принимали законы, направленные против синти и рома. Согласно некоторым, в частности эдикту правителя ландграфства Гессен-Дармштадт 1734 года, синти и рома запрещалось селиться на определенных территориях. Другие нормативные акты того времени, например закон, изданный в Майнце в 1714-м, вообще требовал казнить их14. Представители этих народностей подвергались дискредитации из-за своего образа жизни — синти и рома обвиняли в том, что они живут «как собаки»15, и даже из-за внешности, которая определялась как «черная, грязная и дикая»16.

Словом, синти и рома уже несколько веков воспринимались обывателями как ленивые бродяги, не имеющие постоянного жилища. Впрочем, оставалось непонятным, до какой степени их можно было осуждать за то, что они не могли изменить, в первую очередь за происхождение, или за социальное поведение, которое изменить представлялось возможным, например за кочевничество, предпочитаемое многими синти и рома оседлому образу жизни. Чезаре Ломброзо, итальянский психиатр, родоначальник антропологического направления в криминологии и уголовном праве, основной мыслью которого стала идея о прирожденном преступнике, в частности, считал, что качества синти и рома, многими воспринимаемые как негативные, являются врожденными. В 1902 году Ломброзо писал, что они склонны к криминальному поведению, потому что рождены разбойниками17. Тем не менее большинство постановлений, принимавшихся против цыган немецкими государствами в начале ХХ столетия, было направлено на регулирование их поведения, а не на полномасштабную расовую борьбу. В июле 1926 года парламент Баварии принял Закон о борьбе с цыганами, бродягами и тунеядцами18, в котором среди прочего было сказано, что никто не имеет права перемещаться с места на место караванами без предварительного разрешения полиции.

Многие из тех, кто в 1930-е годы рос, по определению нацистов, в цыганских семьях, уже тогда считали, что трудности, с которыми они сталкивались, обусловлены не только новым режимом, но и многовековыми предубеждениями. «Широкая публика испокон века с пренебрежением отзывалась о синти и рома, — говорит Франц Розенбах, живший в то время в Австрии. — К ним всегда плохо относились, их не признавали, считали людьми второго, а то и третьего сорта. Сказать по правде, у нас было очень мало контактов с большинством из них. Во-первых, потому, что они сами не хотели иметь с нами дело, а во-вторых, потому, что родители советовали нам держаться от них как можно дальше, потому что мы им не нравимся. Негативное отношение основывалось на идее, что синти воруют детей и все такое. Но я должен сказать, что это неправда…»19

Герман Голленрейнер, выходец из семьи синти, жившей в Мюнхене, вспоминает, как в 1930-е годы страдали те, кого причисляли к цыганам. «Мать отправила меня в школу, — рассказывает он, — но там был учитель, которому я очень не нравился. Мне приходилось стоять в углу или просто уходить из класса, он бил меня… поэтому я перестал ходить на занятия. Этот человек плохо относился и к другим синти. В другом классе, когда узнали, что мы цыгане, остальным детям запретили разговаривать с нами. Может, так решили их родители, этого я не знаю»20. Герман говорит, что многие немцы, увидев на земле кучку собачьих экскрементов, говорили: «Цыган…», то есть это сделал цыган. «Да, такое у них бытовало выражение!» И то, о чем шла речь выше, — негативное отношение к синти и рома в школах — было повсеместным явлением.

Тем не менее Гитлер, судя по всему, особого внимания синти и рома не уделял, по крайней мере, в «Моей борьбе» о них не упоминается вовсе. Нацисты далеко не сразу стали принимать меры, направленные непосредственно против представителей этих народностей. Необходимости в срочных мерах, пожалуй, и не было, ведь многих синти и рома и так забирали в ходе кампаний против «попрошаек» и «асоциальных элементов». И в Нюрнбергские законы их внесли задним числом: Вильгельм Фрик, рейхсминистр внутренних дел, 26 ноября 1935 года подписал указ, в котором говорилось, что вердикт, запрещающий евреям вступать в брак с чистокровными немцами, распространяется и на цыган21. Затем, 3 января 1936 года, последовало уточнение: если у конкретного цыгана (цыганки) в жилах течет четверть или меньше «чужой» крови, он (она) могут сочетаться браком с арийцами.

Надо заметить, что этим постановлением нацисты создали себе еще одну серьезную проблему с дефинициями. Одно дело — говорить о процентном содержании «цыганской» крови, и совсем другое — исполнять законы, которые его регламентируют… Причина проста: не было никакой возможности определить, как много «цыганской» крови в том или ином человеке. Мы уже видели, что нацисты, не сумев найти «расовый» способ провести различия между евреями и неевреями, вернулись к определению «еврейства» по религиозному признаку. Но к синти и рома сие было неприменимо, поскольку подавляющее большинство из них исповедовали христианство.

При «расширении» Нюрнбергских законов нацистам срочно понадобилась модель установления в человеке процентного соотношения «цыганства», так же как раньше им это требовалось для определения «еврейства». В министерстве здравоохранения быстро была создана специальная структура — станция биологических исследований по евгенике и народонаселению, руководить которой стал доктор Роберт Риттер. Ему и его подчиненным предстояло создать огромную картотеку, содержащую информацию обо всех потенциальных синти и рома в Германии. Досье предполагалось завести примерно на 30 000 человек. Пока же Риттер, впоследствии ставший автором работ, обосновывавших необходимость планомерного преследования цыган как неполноценной нации, вместе с коллегами определял, кто является, а кто не является цыганами, изучая свидетельства о рождении, семейные документы и анализируя образ жизни каждого человека.