Холокост. Новая история - Лоуренс Рис

Заключения сотрудников станции биологических исследований о характере жизни цыган легли в основу нацистского законотворчества, направленного на решение еще одной проблемы, которую предстояло решить, — цыганского вопроса. 8 декабря 1938 года Генрих Гиммлер подписал циркуляр «О борьбе с цыганской угрозой». В документе было сказано, что цыганская проблема должна рассматриваться как расовая, но сначала оседлые и неоседлые цыганы обязаны зарегистрироваться в полиции. Жизнь цыган, по мнению Гиммлера, следовало урегулировать — не в последнюю очередь для предотвращения дальнейшего «смешивания» крови22.

Одним из примечательных аспектов данного нормативного акта является следующее утверждение: «Опыт показывает, что цыгане-полукровки играют важнейшую роль в цыганской преступности». Опытом, собственно, было убеждение доктора Риттера, что «стопроцентные» цыгане, ведущие традиционный кочевой образ жизни — перемещающиеся в своих кибитках от деревни к деревне, которых в Германии не так уж и много, не столь опасны, как цыгане, решившие осесть на одном месте и вступившие в брак с «чистокровными» немцами и немками. Никаких эмпирических подтверждений этому заявлению не было, но Риттер настаивал: такое «различие» крайне важно. Кроме того, в недрах станции биологических исследований по евгенике и народонаселению возникла еще одна теория, согласно которой некоторые «чистокровные» цыгане могли бы считаться чуть ли не арийцами, поскольку они выходцы не из Африки, а с Индийского субконтинента. Могли бы, если бы на протяжении столетий не вступали в смешанные браки. Они с какой только не смешали свою кровь, а значит, особенно опасны. Эта софистика привела к возникновению парадокса, отразившегося тем не менее в циркуляре о борьбе с цыганской угрозой: «чистокровные» цыгане, оказывается, представляют для рейха меньшую проблему, чем полукровки. Эта причудливая ситуация стала полной противоположностью той, в которой оказались евреи, когда большему риску подвергались как раз те из них, в чьих жилах было больше «еврейской» крови. Впрочем, после начала Второй мировой войны и усиления гонений на синти и рома различия между «чистыми» и «нечистыми» цыганами уже особого практического значения не имели, но тем не менее все сказанное выше остается важным аспектом понимания менталитета вождей Третьего рейха.

1938 год отмечен не только рождением циркуляра о борьбе с цыганской угрозой, но и тем, что в арсенале борьбы нацистского режима с синти и рома появился ряд других инструментов. Старые способы тоже использовались в полной мере. В июне многие немецкие синти и рома были захвачены в ходе облав на «тунеядцев» и отправлены в концентрационные лагеря. В частности, в одной из сводок о рабочей силе Заксенхаузена в те дни говорится о прибытии 248 цыган23. В Австрии синти и рома тоже арестовывали и отправляли в Маутхаузен — новый концлагерь около Линца. Работали они там в ужасных условиях. Адольф Гуссак, австриец, классифицированный нацистами как цыган, вспоминает: «В карьере нам приходилось таскать тяжелые камни. Взвалив их на спину, мы должны были подниматься по 180 ступеням по направлению к лагерю. Эсэсовцы избивали нас. В результате часто возникала толкотня: каждый пытался избежать ударов. Если кто-то падал, его приканчивали выстрелом в затылок»24.

У широких масс населения, судя по всему, никакого беспокойства в связи с преследованиями синти и рома не возникало. В одном полицейском докладе из Австрии, датированном январем 1939 года, наоборот, говорится, что местные жители требуют более решительных мер в борьбе с «цыганской угрозой», поскольку представители этой нации бродяг не занимаются ничем, кроме как воровством и обманом добропорядочных граждан25.

Еще одна группа, которая в 1930-е годы подверглась исключительно суровым преследованиям, среди всех, кто был неугоден Третьему рейху, по-своему уникальна. Дело в том, что этим людям вменялся в вину не факт рождения, как евреям или синти и рома, а выбор веры. Это были свидетели Иеговы — их преследовали за религиозные убеждения. Мы уже знаем, что у нацистов было неоднозначное отношение к большинству течений в христианстве, но свидетелей Иеговы они посчитали особо опасными, ведь те отказывались вскидывать руку в партийном приветствии, не пускали детей в гитлерюгенд, не ходили на выборы и отказывались служить в армии.

Что с того, что вскоре после прихода национал-социалистов к власти свидетели Иеговы решили показать, что не представляют опасности для нового режима? Они опубликовали Декларацию фактов — документ, который объяснял их позицию по ряду ключевых вопросов. Они разделяют идеалы, провозглашенные новым правительством (семейные ценности, свобода вероисповедания, ответственность человека перед Богом). Наряду с этим свидетели Иеговы дистанцировались от евреев, заявив, что евреи-коммерсанты англо-американской империи используют свой капитал для эксплуатации и угнетения людей во многих странах26.

Эльза Абт, сторонница этого религиозного течения, арестованная во время войны и прошедшая Освенцим, вспоминает о своем отношении к евреям, отразившимся в Декларации фактов: «Я никогда ничего не покупала в еврейских магазинах, потому что они всегда устанавливали высокие цены, а потом делали скидку, и глупые люди считали, что платят только половину цены. Это правда, я видела такое в Данциге. Они задирали цены и знали, что обыватели будут рады, если представится возможность заплатить меньше. Они каким-то особым образом рассчитывали свою выгоду! Это мое мнение, но я не имею ничего против евреев… О себе лично скажу так — они мне никогда не нравились и я бы ничего не стала покупать в еврейских лавках»27.

Тем не менее попытка свидетелей Иеговы заверить нацистский режим в своей лояльности провалилась. По мнению Гитлера и его ближайшего окружения, эти люди отказывались соответствовать нормам, принятым в новой Германии. Их пацифизм — отказ служить в армии и даже участвовать в производстве вооружения — неприемлем! Гейдрих уже в декабре 1933 года сказал, что свидетели Иеговы «непостижимые фанатики»28 и к ним следует применять самые жесткие меры. Теодор Эйке, комендант Дахау, в том же 1933-м суммировавший свои взгляды на религию в целом таким образом: «Молитвенники существуют для женщин и детей в коротких штанишках»29, считал данный подход правильным.

Свидетели Иеговы стали особенно уязвимы после акта 1937 года, согласно которому их можно было отправлять в концентрационный лагерь по простому подозрению в преступлении. Оказавшись за колючей проволокой, они подвергались особо жестокому обращению и унижениям. После войны на суде над охранниками Заксенхаузена один строитель, каменщик, работавший в лагере, дал следующие показания: «Осенью 1938 года блокфюрер Зорге и блокфюрер Бугдалле приказали группе заключенных вырыть яму глубиной в человеческий рост. Потом они загнали в яму иеговиста, его звали Бахуба, и приказали закапывать его. Оба блокфюрера при этом громко смеялись. Когда над землей осталась лишь одна голова этого несчастного, они на него помочились. В этой могиле Бахубу продержали час… Когда его наконец раскопали и вытащили, он был жив, но стоять на ногах не мог»30.

Рудольф Хесс, позже ставший комендантом Освенцима, в 1938 году служил в Заксенхаузене. В его обязанности среди прочего входили организация и исполнение казней, в ходе которых было уничтожено и много свидетелей Иеговы. Позже Хесс написал, что на своем веку встречал немало религиозных фанатиков, но иеговисты в Заксенхаузене превосходили всех, кого ему доводилось видеть раньше31. Чего стоят хотя бы те двое, которые почти бежали к месту казни! «Им не нужно было никаких приговоров, они хотели получить возможность воздеть руки к Иегове. Преобразившиеся в экстазе, они стояли у стенки под направленными на них дулами, явно уже не принадлежащие этому миру. Наверное, так должны были выглядеть первые христианские мученики на арене цирка в ожидании диких зверей, которые разорвут их на куски»32.