Ключ к волшебной горе - Антон Леонтьев

Герда решительно распахнула дверь – и глазам девушек предстала страшная картина. Аманда – растрепанная, раскрасневшаяся, злобная – держала руку брыкающегося пациента, а ее муж Сигизмунд делал тому инъекцию. Полина увидела не меньше двух десятков человек, которые лежали на полу. Судя по всему, мертвые!

– Всаживай ему иглу! – орала Аманда. – Я не могу больше держать его! Говорила же тебе, что надо было накормить за ужином всех стрихнином – и дело с концом!

Сигизмунд поднял взгляд и увидел девушек. От неожиданности он выронил шприц, пациент, плача и крича, отбежал в сторону.

– Ага, вот и наши прекрасные леди, – гаркнул Моцарт. – Сами пришли!

– Что вы делаете, душегубы! – закричала Герда. – Боже мой, да вы убиваете собственных пациентов!

– Вы только посмотрите на это! – поразился Сигизмунд. – А малышка Герда, оказывается, в здравом уме. Кто бы мог предположить! – Лицо Моцарта исказилось, он проревел: – Значит, все это время ты водила нас за нос. Как и твоя русская подружка! Ну что же, пришло время посчитаться с вами!

Он схватил скальпель и бросился на Герду. Его жена подобрала с пола шприц, наполовину заполненный мутной жидкостью, и ринулась к Полине. Сигизмунд повалил на каменный пол Герду, его скрюченная рука тянулась к ее горлу, а другой он пытался всадить ей в грудь хирургический нож.

– «Волшебную гору» не могут закрыть! – хрипел он. – Они хотят отпустить всех вас! Этому не бывать! Вы, жалкие придурки, должны умереть! Вы большего не заслуживаете!

Аманда тем временем душила Полину. Игла грозила вонзиться девушке в шею. Еще немного – и она окажется очередной жертвой этих сумасшедших хозяев санатория. Игла проколола кожу, и Полину была уверена, что получила смертельную инъекцию. Госпожа Моцарт вдруг ослабила хватку. Аманда глухо вскрикнула и, отшатнувшись, повалилась на пол.

Позади нее стоял пациент, сжимавший в руках хирургический молоток, который он опустил на череп Аманды. Полина помогла Герде справиться с Сигизмундом, девушки связали его.

Герда, судорожно кашляя, произнесла:

– Ты спасла мне жизнь! Черт возьми, да они, эти Моцарты, в самом деле сумасшедшие! Скольких они уже убили и скольких хотели лишить жизни!

Девушки заперли их в одном из подвальных помещений.

– С ними разберутся, – сказала Герда. – А нам здесь делать нечего.

Вслед за ними, мыча и плача, бросился пациент, который спас им жизнь. Полина погладила его по голове и сказала:

– Уверяю вас, все закончилось. Ваши истязатели больше не причинят вам вреда. А вы получите свободу!

– Зачем таким, как он, свобода, – фыркнула, выбираясь из подвала, Герда. – Их поместят в другую лечебницу, а вот у нас целый мир в кармане.

Они миновали сад и впервые за долгие годы вышли за ворота. Полина зажмурилась. Вечерело, но ей показалось, что в глаза ударило нестерпимое солнце. Она мечтала о том, что окажется вне пределов «Волшебной горы», и вот ее желание исполнилось.

Конечно, ей представлялось это несколько иначе, она не думала, что покинет санаторий в халате и тапочках на босу ногу. Дул теплый мартовский ветер, на дороге валялись листовки, перемешанные с грязью и мусором.

– И куда нам идти? – спросила она у Герды.

Та, не колеблясь, указала на дорогу, уводившую куда-то вдаль:

– Туда!

Им пришлось преодолеть несколько километров и спуститься в долину, чтобы оказаться среди людей. Раньше появление двух молодых женщин в халатах вызвало бы шок или, по крайней мере, привлекло бы внимание. Сейчас же люди, которые попадались им навстречу, никак не реагировали на странные наряды Герды и Полины.

Все изменилось: шикарные виллы стояли запущенные и заколоченные, то и дело попадались красные флаги, слышалась бравурная музыка. Полина решительно ничего не понимала. Герда тоже.

Увидев около ограды одной из вилл человека в тулупе, они бросились к нему с вопросами. Тот – бывший камердинер на вилле богатого промышленника – осмотрел девушек и сказал:

– Вы что, сударыни, с луны свалились? Вы не имеете ни малейшего представления о том, что произошло?

– Ни малейшего, – подтвердила Полина.

Старик вздохнул, перекрестился и сказал:

– Ну что же, и такое тоже бывает. Здесь, в Варжовцах, власть взяли так называемые коммунисты, революция-с!

Полина ошеломленно посмотрела на бывшего камердинера. Некогда это слово – «революция» – было подобием ругательства, произносить его в приличном обществе считалось дурным тоном.

– А как отсюда попасть в Берлин? – спросила Герда.

Камердинер расхохотался:

– Там ведь тоже была революция! Что вы забыли в Германии?

– А в Россию? – рискнула спросить Полина. Старик утер слезы:

– Боже мой, да вы, сударыни, в самом деле ничего не знаете. И в России была революция.

Камердинер раскрыл ворота и сказал:

– Проходите! На мошенниц вы не похожи, так что толку от разговоров на улице?

Он провел их в особняк. Создавалось впечатление, что обитатели виллы в спешке бежали оттуда – многие вещи были беспорядочно разбросаны по комнатам, камин топился книгами.

– Дров-то нет, – пояснил камердинер. – Мои хозяева, богатая супружеская чета из Бельгии, уехали, как только узнали, что в Варжовцах провозгласили Советскую власть.

– А что это такое – Советская власть? – спросила Герда, протягивая озябшие руки к огню.

Старик подкинул в камин еще пару толстых томов (он жег Британскую энциклопедию, успела заметить Полина) и ответил:

– Шут его знает. Вроде хотят сделать всех равными – и господ, и прислугу. И поделить все имущество поровну. У нас расстреляли парочку буржуев и повесили нескольких шпионов, но лучше от этого не стало. Говорят, что надо подождать, пока падет столица, где засели приверженцы монархии. Времена настали неспокойные – еды нет, дров нет, живется еще хуже, чем во время войны.

– Какая война? – произнесла Полина.

Камердинер снова расхохотался:

– Да вы и этого не знаете? Где вы провели последние пять лет, дамы?

Подумав, Герда ответила:

– В аду!

Камердинер бельгийской четы приютил их и даже подарил теплую одежду, которая осталась после хозяев.

– Они все равно не приедут сюда, – сказал старик с тоской. – Прошлой жизни не вернуть, а жаль... Меня оставили следить за виллой и отстаивать их интересы, но вот намедни приходили солдаты и сказали, что из особняка устроят лазарет. И как я могу этому сопротивляться? Меня за милую душу расстреляют, если попытаюсь возразить! Вот это и есть, собственно, Советская власть!

Новая жизнь оказалась очень странной, а еще более – голодной. На вилле имелись большие запасы продовольствия, что позволяло камердинеру существовать без особых проблем. Полина отыскала виллу «Золотистые тополя», но та, как почти и все, была наглухо заколочена.