Ключ к волшебной горе - Антон Леонтьев

Валериан Платонович щелкнул пальцами, перед ним возник вышколенный официант. Крещинский что-то сказал ему барским тоном и ткнул пальцем в сторону Полины. Значит, сработало!

– Господин Крещинский велел подать вам. – Перед Полиной появился официант с бутылкой шампанского.

Полина изобразила на лице скуку и сказала:

– Передайте ему, что я не люблю шампанское!

Крещинский, которому официант передал слова Полины, едва не подавился расстегаем, внимательно осмотрел Полину, выпил еще одну стопку водки. Потоптавшись, он подошел к Полине.

– Сударыня, – произнес он чуть пьяным голосом. – Разрешите мне засвидетельствовать вам свое глубочайшее почтение!

– Не стоит, Валериан Платонович, – проговорила Полина.

Крещинский вздрогнул:

– Вы меня знаете? Мы разве знакомы? К сожалению, здесь плохое освещение, и я не могу видеть вашего лица...

– Я была подругой вашей второй супруги, Елизаветы Фридриховны Люэрс, – проронила Полина.

Крещинский вздрогнул и произнес:

– Ах, Лиззи... К сожалению, мы расстались. Она изменяла мне...

Полине не составило труда воспламенить Валериана Платоновича. Через полчаса он заявил:

– А теперь едем ко мне в особняк! Вечер только начинается! Мы продолжим его там, в интимной обстановке, где нам никто не помешает!

В автомобиле Крещинский пытался приставать к Полине, однако она со смехом отвергала его. Наконец они оказались около виллы Крещинского. Полина заметила одинокую фигуру около фонарного столба. Глаша уже ждет ее.

Крещинский отомкнул дверной замок, сказал:

– Слуг уже нет, мы совершенно одни! Кстати, как, ты говоришь, тебя зовут?

Они оказались в круглом холле: оклеенные золотистыми обоями стены, мраморные колонны, картины импрессионистов. Валериан Платонович жил на широкую ногу.

Он снимал шубу, говоря пошлости, Полина же взяла с этажерки безделушку – бронзовую фигурку носорога.

– У меня есть шампанское, мы сейчас отпразднуем наше знакомство, – бормотал Крещинский. – Ты можешь сразу подниматься в мой будуар...

Полина вполсилы ударила Валериана Платоновича по лысеющей голове крупом бронзового носорога. Крещинский повалился на пол. Полина проверила пульс – жив-здоров, только лишился сознания. Она приоткрыла дверь, перед ней возникла Глаша.

– У нас мало времени, – сказала Полина. – Сначала свяжем Крещинского, чтобы он, придя в себя, не поднял шум.

Они опутали его по рукам и ногам бельевой веревкой, найденной в кладовке. Затем принялись за осмотр особняка. Всюду царила роскошь и полное отсутствие вкуса.

В кабинете Валериана Платоновича Полина наткнулась на сейф. Ключ от него обнаружился на связке, которую Полина нашла в кармане шубы Крещинского.

Она распахнула сейф – пачки франков, сафьяновые коробочки с драгоценностями ее матери и бумаги.

– Деньги и драгоценности мы возьмем, – сказала Полина. – Это и есть часть моего наследства. Крещинский не имеет на него ни малейшего права. А что это за бумаги?

Она развернула их – и ахнула. Это была переписка Крещинского с сыном Платоном. Причем из документов следовало, что Платоша вовсе не был замучен большевиками, а, более того, активно с ними сотрудничал, и его родной отец знал обо всем.

– Это мы возьмем, – проговорила Полина. – Чем еще мы можем поживиться в особняке Валериана Платоновича?

Она нашла несколько вещей, которые принадлежали ее родителям, – несессер Ксении Теодоровны, ножик для разрезания бумаг и закладку из слоновой кости Льва Константиновича...

Полина сложила все в небольшой саквояж. Глаша боязливо произнесла:

– Он приходит в себя! Нам пора уходить!

Крещинский в самом деле мычал и брыкался, пытаясь сбросить путы. Из-за шубы, которую Полина кинула ему на лицо, он ничего не слышал и не видел.

– Он ведь будет искать нас, – произнесла Глаша.

Полина успокоила ее:

– Я уверена, что не будет!

Они покинули особняк Крещинского. Вернувшись в комнату к Глафире, осмотрели добычу. Огромная сумма в франках, остатки родительских драгоценностей – рубиновый перстень, бриллиантовый браслет, сапфировый гарнитур, гранатовые подвески.

– Этого хватит, чтоб начать безбедную жизнь, – сказала Полина. – Мы отправимся с тобой... в Америку! Почему нет? Говорят, что там каждый получает шанс забыть о прошлом и начать новую жизнь.

Глаша всхлипнула и заголосила, опускаясь на колени перед Полиной:

– Вы моя спасительница, Полина Львовна! Боже мой, как я мечтала вырваться из этого порочного круга, понимая, что сего никогда не произойдет!

Полина подняла Глашу и прижала к себе.

– Все плохое осталось в прошлом, – уверила она девушку. – Мы будем счастливы, ты найдешь себе мужа, родишь ему пятерых ребятишек.

Следующим утром Полина разослала переписку Крещинского с Платошей по редакциям влиятельных французских газет правого толка, а также представителям Белого движения и русского дворянства.

Грянул скандал: Крещинского с позором исключили из всех обществ, обвинили в том, что он тайно работал на большевиков, изображая из себя поборника монархической идеи. Валериан Платонович стал парией. Ему пришлось в спешке покинуть Париж, а еще через пару недель из Берлина, где он скрывался, пришла новость о том, что некий черносотенец застрелил Крещинского и тот истек кровью на полу трамвая.

Полина и Глаша готовились тем временем к отъезду. Они приобрели билеты на пароход, который доставлял всех желающих из Гавра в Нью-Йорк. Полина видела, как воспряла к жизни Глаша. Да и она сама чувствовала прилив энергии.

У них есть деньги, им хватит этого, чтобы купить небольшой домик и завести счет в банке. Они забудут о мучениях и лишениях, и все плохое останется в прошлом.

Накануне отъезда Полина пришла домой к Глаше, которая снимала комнату в квартале, пользующемся не самой лучшей репутацией. Полина поднялась по грязной лестнице на последний этаж. Глафира наверняка ждет ее, они решили, что не будут брать много вещей. Все самое ценное – деньги и ценности – находилось в саквояже, который Глаша прятала у себя в духовке.

Полина постучала в дверь, и та, скрипнув, приоткрылась. Неужели Глаша забыла ее запереть? Это так на нее не похоже, девушка знала, что живет в бандитском районе, поэтому всегда соблюдала меры безопасности.

Попав в темную прихожую, Полина услышала голоса. Она шагнула в комнату и увидела двух мужчин, которые обыскивали квартирку Глаши. Сама Глафира лежала на продавленном диванчике, Полине бросилась в глаза окровавленная задранная юбка и ноги девушки, отчего-то гипсово-белые.