Смерть за левым плечом - Юлия Ляпина

Мужчины переглянулись и пожали плечами: все взяли в горы крепкое спиртное, о чае никто не подумал. Вдруг вперед протолкался солдат с особенно измученным и серым лицом. Он прокашлялся:

– У меня есть медовуха, миледи, – хрипло сказал он и протянул Джирсу флягу.

– Спасибо, – я поблагодарила от души и сжала руки, чтобы не выхватить флягу у телохранителя.

Джирс осторожно принюхался к старой потертой фляге с многочисленными следами нелегкой жизни, поднес к губам, сделал маленький глоток, растер жидкость языком по небу и, уверившись, что все в порядке, протянул сосуд мне.

Я жадно схватила флягу трясущимися руками и…не удержала! Рухнув на камни, видавшая виды медная колба треснула и влага вмиг впиталась в снег. Слезы набежали на глаза. Мистрис Квис торопливо сунула мне в лицо горлышко своей фляжки, причитая, заставила сделать пару глотков горькущей жидкости.

Я еле продышалась, утерла выступившие слезы и подошла к солдату, который поделился со мной медовухой:

– Простите, что разбила вашу флягу. Возьмите взамен мою.

Солдат злобно глянул на меня, но серебряную фляжку взял и начал нагребать в нее снег с высоких, торчащих, словно растопыренные пальцы камней. Кажется, он все же затаил обиду.

Странно, что дорога снова свела нас с ним. Когда он глянул исподлобья, я его узнала: это в него феечки стреляли горошком из катапульты.

В этом закутке негде было присесть, но Джирс свернул одеяло, и я подремала несколько минут, привалившись к его плечу. Сквозь дрему я слышала, как солдаты проходили мимо, изредка задевая меня полами плащей, но сил подняться у меня не было.

Наконец, мистрис Квис помогла мне встать. Под ногой что-то хрупнуло. Я с удивлением увидела на камне толстую грязную иголку. Камеристка удивленно коснулась своего пояса, там под теплым плащом прятался ее игольник. Судя по всему, удобный кожаный футляр был на месте. Пожав плечами, она лишь озабочено сказала:

– Не пораньтесь, миледи, – и помогла мне затянуть плащ.

Передышка закончилась. Мы вновь потянулись навстречу ветру.

Тропа виляла и тянулась все выше. Сумерки сменились темнотой, но Джирс не разрешал зажигать факелы, всматриваясь вперед. Я уже не поднимала головы, шла, уговаривая себя сделать шаг, еще шаг. Вдруг Джирс закричал, к нему присоединились другие солдаты и мистрис Квис. Я подняла голову: впереди, среди черного неба и серых скал, виднелся вертикальный столб света.

– Дошли, миледи! – выдохнул мне в капюшон телохранитель. – Это перевал! Доберемся и увидим долину!

Эти слова прибавили мне сил, я зашагала бодрее. Солдаты подтянулись и расправили плечи, расстояние между укутанными в плащи фигурами сократилось. Свет все приближался. Забравшись на самый верх тропы, мы шагали едва ли не строевым шагом к узкой щели между скалами.

Но, пойдя к перевалу ближе, солдаты затоптались, явно поджидая меня. Я удивленно протиснулась вперед и остановилась: на ледяном камне стояла красивая пожилая женщина в роскошном сером плаще.

– Добрый вечер! – я сделала реверанс, отмечая великолепную осанку незнакомки и ее тонкие холеные руки без перчаток.

– Добрый. Подойди ближе, девочка. Ты знаешь, куда идешь? – тон дамы был доброжелательным, и я осмелела.

– Да, миледи. Мой супруг, принц Тарис, направил меня сюда для обучения.

– Вот как. Что ж, юная принцесса, ты можешь войти в долину. С тобой войдут только те, без кого ты не сможешь обойтись. Остальные получат горячую пищу и смогут переночевать в тепле.

Я оглянулась на телохранителя и мистрис Квис:

– Джирс, мистрис Квис, вы останетесь со мной?

– Это мой долг, миледи! – коротко ответил телохранитель, а камеристка прослезилась и закивала, как чайная куколка:

– Конечно, миледи! Как же я вас оставлю!

Солдаты переминались. Спускаться в долину им явно не хотелось, да я и не настаивала. Тарису понадобится каждый меч, если он соберется воевать за корону. Так что я простилась с ними и попросила отвезти карету с вещами назад в старый дворец.

Пока я говорила, из расселины вышли три угрюмые немолодые женщины с обезображенными оспой лицами. В руках у них были корзины и охапки хвороста. Мужчины оживились, заговорили с незнакомками, помогли им развести костры. В корзинах оказались котлы с горячим варевом, пироги и фляги с теплой медовухой.

Убедившись, что мои люди не в обиде, я развернулась к ожидающей леди в сером плаще. Она кивком головы позвала нас за собой, и первая шагнула в яркий солнечный свет. Втроем с телохранителем и камеристкой мы двинулись следом за необычной проводницей, и через полсотни шагов вышли из зимы в лето.

Оглянувшись, я не заметила расселины, через которую мы вошли, ее скрывали густые кусты с белоснежными листьями. Под ногами стелилась узкая тропинка, вокруг нее по траве и ярким цветам порхали бабочки, важно перелетали с бутона на бутон жуки. Издали доносились птичьи трели. Очаровательная картина удивительного лета! Тяжелые плащи моментально потянули к земле наши усталые плечи.

Мистрис Квис ахала, прижимая к щекам ладони, а Джирс держал руку на мече и время от времени что-то бормотал – кажется, наговор, дарующий истинное зрение.

Распуская завязки плаща, я вспомнила про феечек. Они, зевая и потягиваясь, выбирались из темноты капюшона на свет.

– Цветы! – завопила блондинка, скатываясь с моего плеча в горное разнотравье. – Сирна! Проснись! Обеееед!

Брюнетка, ворча, спускалась медленно и осторожно, цепляясь за складки ткани, завязки и пуговицы:

– Что ты вопишь, Льюнет? Обед это хорошо, я совсем без сил. Защита три раза сработала!

– Три раза? – хором удивились я и Льюнет.

– Конечно! Купол сработал еще в трактире, когда граф в комнату лез, – Сирна сделала вид, что возмущена, но в ее тонком голоске слышался нешуточный страх. – И вообще! – феечка притопнула ножкой, – Будешь у посторонних фляги брать, в следующий раз сама будешь яд деактивировать! – Хорошо, Джирс твой рядом стоял, магия до него дотянулась, а то уже прикопали бы.

– А третий? – спросила я, сглотнув.

– На привале он возле тебя иголку уронил, когда мимо шел. Но там пустячок, трупный яд обычный, а вот во фляге была штука посерьезнее. – Фея, наконец, решилась и зачерпнула крохотными ручками пыльцу.

Мне стало страшно. Я могла потерять телохранителя! Вспомнилась толстая иголка, и мурашки ужаса затопили меня с ног до головы. Только фея могла обозвать трупный яд «пустячком», доктор Майос не раз объяснял мне, чем опасна падаль и почему не стоит лишний раз прикасаться к трупам.

Мою задержку заметили. Во время разговора с феями я делала вид, что сворачиваю плащ, но чуткий телохранитель окликнул меня и я поспешила догнать леди в сером. Феечки тотчас вспорхнули мне на плечи, продолжая уплетать пыльцу, которую успели собрать. Я медленно переставляла ноги и боролась с диким нервным ознобом, стараясь не показывать свой страх окружающим.