Аферистка - Кристина Грэн

Мимо меня шли люди с угрюмыми лицами, засунув руки в карманы курток. Каждый имеет право на чувство горечи. Только дети и зеленая молодежь улыбаются. Помню, как однажды в детстве Вондрашек водил меня в цирк, и после этого я заявила ему, что хочу стать клоуном. Он возражал, уверяя, что это не женская профессия. Клоуны, генералы, банкиры, священники, аферисты — все это занятия для мужчин. Женщины не обладают талантом смешить публику, занимать высокие посты и профессионально лгать и лицемерить. Так говорил Вондрашек, и я верила ему.

Смех является тем общим элементом, который связывает опьянение и влюбленность. Но влюбленность и опьянение проходят, и вот на вечерней мостовой остается одинокая фигура в траурном костюме, любующаяся выставленными в витрине ювелирного магазина серьгами. Я пожала плечами и неторопливо направилась в сторону гостиницы, огни которой сулили тепло и уют за шестьсот марок в сутки. Я решила больше не возвращаться в убогую комнатку во Франкфурте. Отныне я буду жить в отелях. Мне не нужен большой багаж. Я должна иметь возможность в случае необходимости быстро и незаметно уехать.

Швейцар улыбнулся мне в надежде получить чаевые. Толстый ковер в холле заглушал шаги. Лифт бесшумно поднял меня на седьмой этаж. Номер был приготовлен на ночь, на подушке лежала шоколадка. Ничего не нужно было делать, только платить деньги за обслуживание. Я разделась, приняла ванну, достала банку пива из мини-бара и стала терпеливо смотреть телепередачу, в которой выступали сытые политики. С их губ слетали круглые пустые фразы, навевавшие на меня дремоту. Политика не интересовала меня, я еще ни разу не ходила на выборы. По словам политиков, в стране все было хорошо, она развивалась в нужном направлении и каждые четыре года демократы приходили к власти в результате свободных выборов. Журналисты, представители свободной прессы, задавали осторожные вопросы, ответы на которые были давно уже заготовлены.

Я рассматривала руководителя страны: двойной подбородок, большой живот, сытое лицо. Маркус высоко ценил этого мамонта, а Клара испытывала к нему отвращение. Она отдавала предпочтение мертвым героям потерпевших поражение революций, а также Фиделю Кастро, которого находила сексуально привлекательным. Что касается меня, то мне казалось, что кубинец слишком самодоволен и самовлюблен.

Женщинам нравятся политики с пронзительными, резкими голосами. Я выключила телевизор и потушила свет. Мне нравилось спать одной в постели, я считала это привилегией и никогда не понимала, что заставляет людей стремиться к браку. Каждые пятнадцать лет они меняли в своих двуспальных кроватях матрасы, а сами тем временем неизбежно старели. Вондрашек по крайней мере был избавлен от этого.

Я снова вспомнила Клару. Я не чувствовала себя ее должницей. Отец платил Кларе за услуги и даже в конце жизни женился на ней. Клара выручала нас в тяжелые времена. Она исчезала и снова появлялась в моей жизни. Я вспоминала ее коммунистические идеи, стихи, которые она часто декламировала перед сном, и ее смех. Она обожала старые американские комедии и разрешала мне смотреть телевизор в ее комнате. Клара обычно приносила мне какао и печенье, а когда мы слышали, как Вондрашек возвращался с одной из своих подруг домой после ужина в ресторане, она становилась печальной и отсылала меня спать. Обычное детство, в котором не было никаких катастроф и трагедий.

Я не хотела объединяться с Кларой в одну команду. Я никого не собиралась посвящать в свои дела. В гостиничных номерах невозможно жить вдвоем. И потом, Клара приносила несчастья. Ее жениха застрелили, отец умер в заключении. Все, что Клара ценила или любила, терпело неудачу. Нельзя безнаказанно верить в то, что умеешь ходить по водам. Спокойной ночи, Клара. Я остаюсь на берегу, потому что вода слишком холодная и я боюсь замерзнуть.

Молодая дама в сером костюме стремительной походкой вошла в офисное здание одной из политических партий. На ходу она разговаривала по мобильному телефону, а в левой руке держала кейс. Хаген Клейн, внимательно наблюдавший за ней из глубины вестибюля, хотел сейчас только одного — чтобы ему кто-нибудь позвонил. Достав из кармана мятого кашемирового пиджака телефон, он стал задумчиво разглядывать его. В этот момент дама закончила разговор и подошла к нему.

Она носила очки, которые совершенно не шли ей. Черные волосы гладко зачесаны назад и собраны на затылке. Прекрасная кожа, но уши слегка оттопырены, что, по-видимому, ничуть не смущало ее, поскольку она не старалась прикрыть их волосами. Костюм явно из недорогого бутика, но прекрасно сидит на стройной фигуре. Женщине можно было дать лет двадцать, но Хаген Клейн знал, что ей за тридцать. Личная помощница федерального секретаря Грета Майер. Насколько «личная», его люди не знали, так как Грета всегда держалась в тени своего шефа.

Клейн не мог отрицать, что Грета Майер — привлекательная женщина, но ему казалось, что за строгой деловой внешностью скрывается какая-то тайна. Вероятно, она состоит в интимной связи со своим шефом — федеральным секретарем. Хаген Клейн привык плохо думать о людях и подозревать их в неблаговидных поступках. И как правило, его подозрения оправдывались. Что касается федерального секретаря, то этот известный политик считал, что влюбленные женщины являются более преданными и старательными помощницами. А когда чувства начинали мешать делу, он увольнял их. На место бывшей любовницы легко найти новую молодую красивую девушку, готовую сочетать карьеру и секс.

У Греты Майер были очень красивые глаза, которые она прятала за стеклами уродливых очков. Говорила она нежным, почти детским, голосом. Поздоровавшись, Грета потупила взор и взглянула на обувь Клейна. Тот решил, что она смутилась, почувствовав исходящее от него мужское обаяние. Хаген Клейн никогда не испытывал трудностей в общении с женщинами, если только они не были старыми и безобразными. Ни одна из них не могла устоять перед его чарами. Ничего он не имел и против деловых женщин, они приятно разнообразили мужские игры и скрашивали борьбу за деньги и власть.

— Простите за опоздание. Давайте присядем.

Я положила кейс и мобильный телефон на стол и подождала, пока доктор Хаген Клейн — он на голову выше меня — усядется в кресло. Я знала о нем все. Сорок девять лет, разведен, отец восьмилетней дочери, которая живет с его бывшей женой, владелец «ягуара», любит конный спорт, занимается бегом трусцой, не курит, пьет бургундское вино, умеренно, конечно. Одним словом, мужчина, ведущий здоровый образ жизни и избегающий женщин своего возраста. Клейн являлся владельцем рекламного агентства в Дюссельдорфе, его дела, процветало и быстро развивалось. Будучи человеком с творческой жилкой, он носил конский хвост и одевался в дорогие костюмы свободного покроя и итальянскую обувь из серой кожи. На его руке я заметила золотые часы фирмы «Эбель». На фоне чиновников, одетых в строгие костюмы, мой собеседник казался яркой экзотической птицей, которая по ошибке попала в клетку с серыми пернатыми. Клейн приехал в Бонн в надежде осуществить грандиозные планы.

Мы с Кларой рассчитывали на то же самое. Я чувствовала, что потею в костюме из плотной ткани, который она для меня выбрала. Сейчас Клара сидит в своем гостиничном номере, а я нахожусь в офисном здании одной из политических партий, где легко можно затеряться. Я уже несколько раз заходила сюда разведать обстановку и убедилась, что никому не бросаюсь в глаза. Чтобы беспрепятственно проникнуть в здание, нужно всего лишь с надменным видом пройти мимо вахтера, на ходу разговаривая по телефону. Можно кивком головы поздороваться с ним и уверенным шагом направиться в глубь холла. А дальше следует найти уютный уголок, расположенный на максимальном расстоянии от вахты.