Повороты - Алиса Юридан

Но где один, там и другой. А впереди был и третий, и пятый. Пока Одри этого не знала, но судьба её уже была предрешена. После очередного раза ей пришла в голову потрясающая мысль. Она избавила бы её от необходимости выплачивать ставшие уже огромными долги, а ещё оставила бы его на свободе. Одри осознавала, что осуществив свою идею, она всё равно не увидит его очень долго. Осознавала, но плохо. Ей казалось, так будет правильнее, чем если бы в тюрьму сел он. В то же время эта мысль о самопожертвовании ей нравилась. Сложив всё воедино, она поддалась импульсу и решила действовать. Она отправилась признаваться в убийстве Хоффмана.

Голова её ещё не проветрилась от принятого порошка, да и эмоции зашкаливали. Одри плохо понимала, что делает. Лишь увидев Сару Эванс, она более-менее пришла в себя. Но это ей не помогло. Она идиотски облажалась.

И то, что она теперь полностью мертва, очевидно. И они точно заберут его, и она не смогла им помешать. Сколько лет ему дадут? Очевидно, немало. Да и кто знает, что с ним будет в тюрьме. Таким, как Оуэллс, там нелегко.

А вот что будет с Одри без него — и неважно, что он ей не принадлежит — неважно, без него её точно не будет. Зато все остальные проблемы останутся и будут только разрастаться.

Одри потянулась к пакетику с порошком.

Есть ли вообще смысл продолжать этот абсурд, изображая жизнь?

* * *

И всё-таки визит Маккартни к Паркер почти ничего не дал. Ничего, что могло бы помочь им. А время неумолимо шло, секунды и минуты сменяли друг друга, не щадя никого. Они теряли время, и Уолтеру это не нравилось. Поэтому когда у него зазвонил телефон, он ответил слишком уж радостно. И не зря.

— Маккартни, бросай всё, мчимся к Оуэллсу, — скомандовал Корнетто. — Он наконец-таки вышел в магазин, у нас есть минут двадцать на обыск.

— Без ордера?

— Пока да.

Рэйчел бросила отчёт, схватила сумку и выбежала за Уолтером. Вот это действительно интересно. Найдут ли они что-нибудь? Успеют ли?

Чудом не угодив в аварию, они приехали так быстро, как смогли. Провозившись минут пять с замком, они попали в квартиру. Рэйчел представляла себе квартиру наркодилера несколько иной. Она была небольшой, чистой и прибранной. На полках множество книг и блокнотов. Даже аквариум с рыбками. Никаких признаков того, что здесь живёт преступный элемент.

— Ищи по этой стороне, я по той. Только аккуратно.

— Поняла.

Минут десять они перетряхивали книги, блокноты, подушки, выдвигали ящики и осматривали всё, что казалось им подозрительным. У Мартина в квартире при обыске всё-таки обнаружились какие-то вещи, недвусмысленно намекающие на то, что он не совсем добропорядочный гражданин. Но к Хоффману это отношения не имело.

— Да он поэт, — удивилась Рэйчел. — Тут вся тетрадь стихами исписана. Весьма неплохими.

— Божественно. Но не то, что нам нужно.

— Газетные вырезки…

— Не то.

— Погоди-ка, — Рэйчел выудила две вырезки из ящика. — Погоди-ка…

— Что там?

— Взгляни.

Уолтер посмотрел и хлопнул Маккартни по плечу.

— Молодчина, Рэйч. Теперь осторожно положи на место.

На обеих вырезках было фото и небольшая заметка о Ричарде Хоффмане. Не улики, конечно. Но что-то же эти вырезки делают у Мартина дома?

— Дневник! — воскликнула Рэйчел.

— М-м, любопытно. Дай-ка сюда.

Уолтер начал листать дневник, и Рэйчел с любопытством уставилась на него.

— Ты давай дальше ищи! Я скажу, если что-то тут интересное будет.

Дневник Оуэллса поглотил всё внимание Корнетто — тот не думал, что найдёт в квартире такого человека такую вещь. Перелистнув очередную страницу, он увидел, что из дневника выпал какой-то клочок бумаги. Маккартни тоже это заметила и подняла его.

— Хм-м. — Рэйчел достала блокнот и ручку, собираясь переписать то, что было на листке.

— Что?

— Смотри.

На помятом клочке бумаги чёрной шариковой ручкой было написано: «Я могу тебе помочь». Ниже был нацарапан адрес и подпись — «Олив. Манченцо».

— Интересно, — пробормотал Уолтер.

Внезапно раздался звонок телефона — у Рэйчел чуть душа в пятки не ушла. Уолтер взял трубку и засуетился: Мартин возвращался. У них две минуты.

— Так, проверь, всё ли на своих местах. А это я сфотографирую, — Корнетто сфотографировал записку, затем начал делать снимки непрочитанных страниц дневника телефонной камерой — а вдруг что-то интересное обнаружится?

— Всё готово.

— Тогда… Валим отсюда, — и они рванули на лестничную клетку, хлопнув дверью. Замок там закрывался автоматически при захлопывании, так что они сэкономили себе чуть-чуть времени и даже не встретились с Оуэллсом.

Немного отдышавшись в машине, они решили просмотреть снимки дневника.

— Он странный. Нет, серьёзно. Это не первый наркодилер, с которым мне приходится работать, но таких я ещё не встречал. Ты только посмотри.

Страницы дневника содержали абсолютно разную, не связанную между собой информацию. Тут были и номера телефонов, и философские заметки, и какие-то рецепты, и информация о поставках, и даже стихи — такое впечатление, что дневник принадлежал нескольким людям одновременно.

— Ты смотри-ка, — удивился Уолтер и погрузился в чтение. — Сейчас, один момент. — Дочитав запись до конца, он завёл машину. — Да он у нас не только поэт, но и писатель и ярый читатель. Просто удивительно.

— Дашь почитать?

— Забирай. Я такое больше не могу читать. И вообще, мне нужен кофе.

Рэйчел начала пролистывать фотографии. Одна довольно большая запись в дневнике привлекла её внимание. Да, Оуэллс, действительно, интересный. Зачем ему надо было убивать Хоффмана? Зачем он подался вообще в эту сферу? Необычно. Хотя, у каждого своё хобби. В том числе и у людей, подсаживающих других людей на смерть.

* * *

Хоть убейте, не могу вспомнить, когда я научился читать. Даже примерно. Порой возникает ощущение, что я умел читать с самого рождения. Хотя, конечно, я знаю, что это не так.

День, когда я впервые попал в библиотеку, был для меня, тогда ещё мало что повидавшего ребёнка, поистине великим. Потому что это была не просто какая-то там захудалая детская библиотечка, в которой все немногочисленные книги с одинаковыми пёстрыми обложками отталкивают от себя своим потрёпанным видом — нет, то была центральная городская библиотека, современная, насколько это возможно, огромная, битком набитая всеми мыслимыми и немыслимыми книгами. Там было всё. Так думал я, и, по большому счёту, это было недалеко от истины.

Огромные стеллажи, множество, нет, великое множество огромных стеллажей с настолько разнообразными книгами, что глаза разбегались во всех направлениях, а руки тянулись то к одной, то к другой, ощущение несметного богатства, безграничности, увлекательности, мудрости… Я стал приходить туда каждый день. Не мог не приходить.