Генрих VIII. Жизнь королевского двора - Элисон Уэйр

1483 году, при Ричарде III, а мать, Кэтрин Вудвилл, приходилась двоюродной бабкой Генриху VIII. В возрасте семи лет Стаффорд получил огромное наследство, он был богатейшим пэром королевства с ежегодным доходом в 6000 (1 800 000) фунтов стерлингов.

Бекингем женился на сестре могущественного графа Нортумберленда и состоял в родстве по крови и браку с большинством представителей старого дворянства. Он владел обширными угодьями в двенадцати графствах, располагал многочисленными поместьями, включая Пенсхерст-плейс в Кенте, замки Стаффорд, Макстоук, Кимболтон и Торнбери – великолепную резиденцию, построенную для него в Глостершире между 1511 и 1521 годом; по некоторым свидетельствам, образцом для нее послужил королевский дворец Ричмонд.

Бекингем, тайный советник и лорд-распорядитель Англии, часто бывал при дворе, но не вошел в число ближайших советников Генриха, поскольку стоял слишком близко к трону, чтобы король мог чувствовать себя спокойно, к тому же отличался «высокомерием»27, был заносчив, холоден и не слишком умен. Бекингем любил азартные игры, хотя часто проигрывал, и отлично сражался на турнирах, что обеспечило ему место в ближнем кругу короля, однако непомерная гордость своим происхождением, «вспыльчивость и склонность злоупотреблять словами» превращали его в неприятного компаньона. Ему недоставало дружелюбия, которое Генрих так ценил в своих приближенных, и герцог не снизошел до того, чтобы развить в себе это качество; возможно даже, что Бекингем считал выскочкой самого короля.

Были и другие дворяне, чье почти королевское происхождение вызывало опасения Генриха. Некоторые были потомками Плантагенетов, принадлежа к роду Йорков, поверженному после победы Генриха VII над Ричардом III и гибели последнего в битве при Босворте в 1485 году. Кое-кто придерживался мнения, что эти лорды «Белой Розы» имеют больше прав на трон, чем Тюдоры, а потому и Генрих VII, и Генрих VIII пристально следили за их деятельностью. Однако если отец Генриха VIII безжалостно расправлялся с нелюбимыми родственниками, то сам он обращался с ними милостиво, пока у него не возникало подозрений. Генрих VII казнил Эдуарда, графа Уорика, сына брата Эдуарда IV Джорджа, герцога Кларенса, а сестра Уорика, Маргарет, вдова сэра Ричарда Поула, стала близкой подругой Екатерины Арагонской.

Сестра Эдуарда IV Елизавета вышла замуж за Джона де ла Поля, герцога Саффолка. Их сын Эдмунд, в то время граф Саффолк, с 1506 года сидел в Тауэре из-за своей близости к трону, а его младший брат Ричард, печально известный смутьян, сбежал за границу. Еще одним потенциальным претендентом на престол являлся Генри Куртене, граф Девон, но он был еще слишком юным, чтобы угрожать безопасности короля. Генрих много лет сохранял прекрасные отношения с Девоном и Маргарет Поул.

Он также был на дружеской ноге со многими представителями старой знати, в том числе с Буршье, Невиллами, Стаффордами и Мэннерсами, хотя все они происходили из рода Плантагенетов. Большинство членов так называемой партии Белой Розы входили в окружение королевы: их высокое происхождение и консервативные взгляды тешили ее испанскую гордость, и со временем этих людей стали считать выразителями реакционных настроений.

Томас Грей, второй маркиз Дорсет, следовал в иерархии сразу за Бекингемом. В родстве с королями он не был, однако приходился внуком супруге Эдуарда IV Елизавете Вудвилл, по ее первому браку с сэром Джоном Греем, и кузеном королю. Дорсет, блондин среднего роста, унаследовал свой титул в 1501 году, после казни отца, и был первым покровителем юного Томаса Уолси28. Не обладая выдающимися политическими способностями, он блистал на турнирах. Король очень любил его и в 1523 году сделал джентльменом своих Личных покоев. Женой Дорсета была Маргарет Уоттон, чей портрет позже выполнил Ганс Гольбейн29, а главной его резиденцией являлось поместье Бредгейт-парк в Лестершире, известное ныне как место рождения леди Джейн Грей, его внучки.

Самым влиятельным вельможей в Совете был шестидесятишестилетний лорд-казначей Томас Говард, граф Суррей. Говарды происходили из мелкопоместного дворянства Восточной Англии, однако после серии выгодных браков унаследовали герцогство Норфолк. Отец Суррея, Джон Говард, первый герцог Норфолк, погиб, сражаясь за Ричарда III при Босворте. Суррея, бившегося рядом с ним и получившего ранение, Генрих VII лишил прав и состояния. На вопрос короля, почему он поддерживал Ричарда, Суррей твердо ответил: «Он был моим королем, и, если бы парламентская власть Англии надела корону на столб, я бы стал биться за столб. И так же, как я сражался за него, буду сражаться за вас»30.

Благодаря своей честности, упорству, воинской доблести и административным способностям Суррей постепенно снискал доверие короля, вернул часть своих земель – его главной резиденцией стал дворец Кеннингхолл в Норфолке – и стал ответственным за охрану северной границы, однако ему не удалось, несмотря на верную службу, достичь своей главной цели: получить обратно герцогство Норфолк. Дважды женатый на женщинах из норфолкского семейства Тилни, Суррей имел много детей и через них породнился с большей частью английской знати. Его старшему сыну, лорду Томасу Говарду, предстояло сделать блестящую политическую карьеру при дворе, а второй сын Суррея, воинственный сэр Эдвард Говард, стал одним из приближенных короля. Добрый, надежный и скромный, Суррей был любимцем короля и королевы, пользовался большой популярностью в народе и, как писал Полидор Вергилий, слыл «человеком в высшей степени мудрым, благородным и преданным».

12

«Все добрые состязания»

Головокружительным летом 1509 года Генрих VIII и его придворные неутомимо предавались всевозможным спортивным развлечениям. Энергичный, полный жизненных сил, король упоенно занимался физическими упражнениями, и его считали непревзойденным спортсменом. Своими умениями Генрих снискал себе широкую славу, что было важно в эпоху, когда это ценилось очень высоко. Более того, его интерес к спорту разделяли большинство придворных джентльменов и дворян. Многие из них тоже достигали больших успехов, «но самым неутомимым и увлеченным из всех был король»1. Он охотился, сражался на турнирах, играл в теннис, боролся, мог метнуть двенадцатифутовое копье на много ярдов, побивал любого своим тяжелым двуручным мечом в импровизированных поединках и натягивал тетиву лука сильнее, чем кто-либо другой в Англии. Результатом всей этой активности стали отличная физическая форма, крепкое здоровье и безусловная мужская сила. «Когда он идет, земля под ним содрогается», – отмечал один венецианец2.

Большинство джентльменов «проводили лето в развлечениях»3, обычно на открытом воздухе. Их традиционные занятия – поединки, верховая езда, «заход на кольцо»[33], «квинтина»[34] и стрельба из лука – были в основном воинскими упражнениями. Но благодаря Возрождению в Италии, на волне увлечения Античностью, классического интереса к физической подготовке как таковой, выступлениям Кастильоне, отстаивавшего общественное значение спорта, а также возможности демонстрировать с его помощью великолепие