Zero Hour - slip

где здесь гидравлика. Надо будет все подстроить так, как будто у нас отказали тормоза.

- Звучит не особо обнадеживающе.

- У нас нет другого варианта.

Заросли на другом берегу стремительно приближались. Все инстинкты, вся логика, все, что могло было существовать в мире кричало о том, что нужно ударить по тормозам, пока не поздно – и на то, чтобы сдержать это автоматическое действие уходили остатки концентрации.

За мгновение до столкновения Виттория крикнула:

- Гай, держись! – и, ударив по тормозам, рухнула на пол.

Катер затрясло, где-то сверху затрещали ветки – и спустя какое-то мгновение все было окончено.

Сперва, она аккуратно приподняла голову, а затем, убедившись, что ничто не собирается свалиться на нее сверху, поднялась сама.

Старый катер оказался достаточно крепким, и в столкновении пострадал только его нос – и несколько незакрепленных полок.

- Нет, так не пойдет, - выбравшись на палубу, вынес свой весомый вердикт Цезарь. После чего, ни с того ни с сего замахнулся – и заехал локтем по лобовому стеклу. Осколки полетели во все стороны – и Виттория пригнулась быстрее, чем успела осознать, что делает.

- Мог бы и предупредить! – возмущенно воскликнула она.

- Извини, не подумал, - губы Цезаря растянулись в виноватой улыбке, - Тебя не задело?

Внимательно ощупав лицо и не обнаружив на руках следов крови, Виттория неуверенно протянула:

- Да вроде нет.

- Отлично! Так. Сейчас…

Намертво застрявший катер одиноко торчал среди густых помятых кустов. Искореженный нос, разбросанные вещи. Торчащая из разбитого лобового стекла ветка дополняла пейзаж и прибавляла ему драматичности.

А перебитый шланг гидравлической системы должен был одновременно и дать простой и очевидный ответ на вопрос “что здесь произошло” – и предоставить им достаточную фору.

Любая экспертиза должна была с легкостью определить, чем и когда он был перерезан, но до экспертизы еще нужно было добраться.

К тому моменту они уже должны были быть далеко.

- Виттория! – позвал Цезарь откуда-то снизу, и она обернулась на звук, - Давай, прыгай, я тебя поймаю.

Так она и поступила. Ветки полоснули по ладоням и лицу, оставляя неприятно саднящие мелкие царапины, но быстрее, чем ее ноги коснулись земли, его руки подхватили ее, и приземление вышло намного более мягким, чем могло было быть.

Скрытый за деревьями берег оказался намного менее пологим, чем казалось издалека. Пусть недостатка в ветках и корнях, за которые можно было зацепиться, не было, Виттория все равно очень быстро устала и выдохлась – и, едва забравшись наверх, упала на спину, пытаясь отдышаться.

А Цезарь, несмотря на возраст, даже не вспотел.

- Тебе помочь? – обеспокоенно спросил он, присев рядом.

Попытка ответить закончилась только тем, что Виттория лихорадочно втянула воздух. Дыхание никак не хотело восстанавливаться.

- Давай, - он протянул ей руку, помогая подняться, - Держись за меня и пойдем, у нас нет времени разлеживаться.

- А у тебя… так… швы не разойдутся? – делая большие паузы между словами, чтобы втянуть побольше воздуха, спросила она.

- Ничего страшного. Не переживай, - стало ей ответом.

Сразу за зарослями оказалось уходящее за горизонт поле. Пасторальный и умиротворяющий пейзаж – если бы не одно “но”.

Они снова были как на ладони.

- Che cazzo… - выдохнула Виттория.

- Не могу не согласиться, - скептично хмыкнул Цезарь, - Когда я последний раз был здесь, здесь был непроглядный лес. Прячься, не хочу.

- Гай, прошло… - начала было Виттория, но он тут же раздраженно перебил ее:

- Да знаю я, знаю! Хватит мне постоянно напоминать.

Над головой не жужжали дроны, со стороны реки не раздавался рев моторов, а на всем видимом пространстве не было ни единой души, но все равно было не по себе.

Виттория поежилась и попыталась перевести тему:

- Пойдем отсюда побыстрее. Здесь очень… Некомфортно.

Липкое чувство не покинуло ее ни когда они добрались до первой попавшейся деревушки, ни когда поймали попутку до Цюриха, наоборот - достигло своего пика, когда Цезарь достал свой телефон из кармана и, спустя мгновение, постучал им по ладони.

- Что такое? – спросила Виттория, не зная, хочет ли она на самом деле знать ответ.

За окном машины проносился очередной аккуратный швейцарский городок. Болтливый поначалу, паренек-водитель уже растратил весь запас своей общительности на сегодня, и они ехали в полной тишине.

- Не работает что-то, - нахмурившись, отозвался Цезарь.

Что-то внутри замерло, когда Виттория сказала тихое:

- Дай я гляну.

Телефон перекочевал из его покалеченной руки в ее.

И последняя ниточка, соединяющая ее с той, прошлой жизнью, оборвалась.

На месте значка сети красовался крестик.

Номер был отключен.

Смерть Карстена была зафиксирована официально. Раз и навсегда.

[1] Итальянцы считают, что зима заканчивается в 20ых числах марта.

Глава XI

Мир утратил последние краски и сузился до единственного поста в LinkedUp.

Картинки со свечой – и короткого сообщение, поставившего последнюю точку.

Карстен умер сегодня ночью от сердечного приступа. Не могу найти нужных слов… Покойся с миром, дорогой кузен.

Амалия.

Слезы подступали к глазам – и оставались на них каждый раз, когда взгляд скользил по этому простому некрологу, но Виттория просто не могла перестать читать его раз за разом.

Опускавшиеся на Цюрих сумерки очень уместно подсвечивали экран красным. Обычная для привокзальной площади толпа шумела на сотни разных голосов, но ни один из них не достигал ее сознания.

Из какофонии звуков и шагов выделились одни ставшие уже знакомыми – и усталый голос сказал:

- Ближайший поезд до Лугано через три часа.

Размытая свеча на мгновение словно покачнулась – и Виттория смахнула проступившие слезы одним коротким движением.

Избавиться от перекрывшего горло кома так просто не вышло, и вместо внятного ответа, она только коротко кивнула.

- Опять смотришь? – даже не оборачиваясь, она почувствовала, что Цезарь сел рядом.

Еще один кивок головой.

- Послушай меня пожалуйста, Виттория. Тяжело принять, что кого-то дорогого тебе больше нет, я знаю. Но держаться за воспоминания – это не выход. Так ты только загонишь себя еще глубже.

Она грустно хмыкнула.

За последние несколько месяцев жизнь превратилась в калейдоскоп сменяющих друг друга невероятностей – и сеанс психотерапии от давно умершего человека был далеко не самой странной из них.

Когда она, наконец, нашла в себе силы ему ответить, влага прозвучала даже в голосе:

- Гай, мы должны были пожениться. Через… Два месяца. В мае. Я