Zero Hour - slip

уже даже разослала приглашения родственникам. А теперь… Бам – и его нет. Этот урод просто дернул пальцем – а его больше нет.

- Смерть редко приходит тогда, когда ее ждешь, - отозвался Цезарь после долгой и тяжелой паузы.

Виттория обернулась к нему, недоуменно нахмурившись. Неожиданный приступ философских откровений сейчас был максимально странным и неуместным.

Цезарь смотрел куда-то вдаль, на догорающий закат и, казалось, был не совсем здесь.

- Ты это к чему? – осторожно спросила Виттория.

Он вздрогнул и оглянулся. Ему понадобилось несколько секунд для того, чтобы снова найти утерянную нить разговора:

- Скорбеть – это нормально. Чувствовать боль – это нормально. Знаешь, что не нормально? – Виттория недоуменно помотала головой, и он продолжил, - Держать ее в себе, пока она не сожрет тебя изнутри.

Понимая, куда он клонит, она оглянулась. Вокруг было слишком много людей. С чемоданами и сумками – они бежали, опаздывая на свой поезд. Вальяжно выходили из такси. Смеялись над чем-то известным только им. Обнимались. Улыбались.

- Просто отпусти ее. Станет легче, вот увидишь, - тихая фраза стала спусковым крючком.

Как будто всем, чего она ждала все это время, было разрешение.

Возражения застряли в горле. Едва выступившие на глазах слезы спустя мгновение потекли неконтролируемым потоком. Виттория уткнулась лицом в свои ладони, и сделала единственное, что могла сделать сейчас.

Отпустила.

На содрогающуюся в рыданиях спину легла теплая рука. Вторая подхватила трясущиеся предплечья – и только после этого она как-то отстраненно поняла, что ее обнимают.

Боль, скорбь и отчаяние – они словно все вместе вытекали наружу вместе со слезами, и, когда неожиданная истерика закончилась сама по себе, от них не осталось и следа. Только глухое ощущение пустоты где-то в груди.

- С… Спасибо, - Виттория шмыгнула носом и отодвинулась, поднимая взгляд.

Объятья тут же разомкнулись.

- Ну как, полегчало? – за мягкой улыбкой на лице Цезаря явно проглядывала усталость.

- Пока не пойму, - Виттория тоже попыталась улыбнуться.

- Дай себе немного времени, - отозвался Цезарь.

Они помолчали. Люди вокруг все так же торопились по своим делам, но, несмотря на все опасения Виттории, не обращали на них никакого внимания серьезнее заинтересованного поворота головы.

- Гай, а скажи мне…

- М-м-м? – вопросительно протянул Цезарь.

Вопрос сорвался с губ сам быстрее, чем она успела обдумать, стоит ли его задавать вслух.

- Зачем?

Цезарь недоуменно вздернул бровь.

- Зачем ты все это делаешь? Пытаешься помочь, возишься со мной. Зачем?

Он усмехнулся одними кончиками губ:

- Во-первых – вы спасли мне жизнь. А во-вторых… - короткая пауза, - Ты похожа на мою дочь.

Виттория снова шмыгнула носом и смахнула последние слезы.

- У тебя есть дочь?

Цезарь хмыкнул.

- Была, - и отвел взгляд куда-то вниз, словно избегая смотреть ей в глаза.

Неужели он наконец-то свыкся с мыслью, что…

- Она умерла десять лет назад, - прозвучало как выстрел.

Все слова застряли в горле, но, похоже, Цезарю не нужен был никакой ответ.

- Меня даже не было на ее похоронах, - его голос звучал глухо и как-то донельзя грустно.

- Почему?

Он отвернулся и теперь смотрел куда-то вдаль, подперев голову сложенными ладонями.

- Я тогда воевал в Британии, - наконец, сказал он, - Курьеры не могли туда добраться. А когда вернулся в Галлию, тут же началось восстание. Я узнал обо всем только в начале следующего года.

Правильные слова никак не хотели находиться, и от того, что речь шла о какой-то незнакомой женщине, которая умерла несколько тысяч лет назад становилось только более странно и неловко.

Взгляд бездумно скользил по старому зданию, что стояло в конце широкой площади, прочерченной рельсами монорельса. Крупная кладка, маленькие, узкие окна, башни, увенчанные остроконечными крышами. Наверняка какой-то музей.

- Что с ней случилось? – тихий вопрос разрезал повисшую над ними тишину.

Суетливое людское море шумело так рядом, но вместе с этим так далеко.

- Роды, - глухо отозвался Цезарь, - Открылось кровотечение, не смогли остановить.

- А ребенок?

- Не выжил.

- Мне жаль, Гай, - не придумав ничего лучше, сказала Виттория.

- Спасибо.

Монорельс просвистел мимо, заглушая его голос.

Кроваво-красный закат гас, уступая беззвездной темноте и ночной прохладе. Поток пассажиров редел, но никак не иссякал. Крупный транспортный узел, Цюрих никогда не засыпал полностью. Как минимум не возле вокзалов и аэропортов.

- До поезда остался час, - Цезарь первым прервал повисшую тишину, - Поедем?

После непродолжительных раздумий, Виттория отрицательно помотала головой и смачно зевнула.

- Почему? – спросил Цезарь.

- Моим счетом больше нельзя пользоваться. Мы же разбились на катере и лежим где-то в больнице или морге, забыл?

- Помню. Но… И что с того?

- Как только я с него расплачусь, наша легенда испарится. Наш маршрут отследят за несколько минут.

Они помолчали.

- Предлагаешь идти пешком? – шепотом спросил Цезарь. Так, как будто у кого-то здесь был хоть какой-то шанс его понять, - Без еды, без снаряжения? Виттория, отсюда до Цизальпика даже быстрым походным маршем неделя. Не уверен, что мы выдержим такой темп.

Виттория бросила на него удивленный взгляд.

- Что? – он усмехнулся, - Я уже давно не мальчик.

Смешок сорвался с губ.

- А сколько тебе лет, кстати? Ты не говорил, а я очень плохо слушала учителя по истории в школе.

Простой вопрос, но почему-то он вызвал у Цезаря приступ смеха.

- Пятьдесят пять, - отсмеявшись, он все-таки ответил.

Как ни странно, ее беглая оценка, несмотря на всю свою современность и некорректность, оказалась довольно точной.

Внезапный звонок телефона прервал этот странный и постепенно заходящий в тупик разговор очень вовремя. Виттория нажала на кнопку - и на экране появилась фотография Джузеппе.

Кто-кто, а он всегда умел находить самое лучшее время для того, чтобы напомнить о себе.

Перед тем, как ответить, Виттория поправила прическу и попробовала улыбнуться. На ее немой вопрос, Цезарь одобрительно кивнул и только после этого она нажала кнопку ответа.

Маленькая фронтальная камера выдвинулась из корпуса телефона.

- Привет, - сказала Виттория.

После секундной задумчивости на экране появился сидящий у себя в гостиной Джузеппе.

- Привет-привет. Слушай, помнишь ты меня спрашивала про самоучители?

Он всегда плевать хотел на такие мелочи жизни, как вежливость – и переходил сразу к делу, без никаких прелюдий. Раньше это не вызывало ничего, кроме глухого раздражения, но сейчас Виттория была ему за